Дин Кунц - Покровитель
– Подождите минуту.
Когда сержант начала протестовать, премьер-министр сказал:
– Если бы он хотел меня убить, он бы уже сделал это. – Стефану он сказал. – Это было весьма страшным появлением, сэр. Так мог появиться только голый Оливер.
Стефан не смог сдержать улыбки. Он шагнул из угла, но когда направился к столу, то заметил, как напряглись охранники, поэтому он остановился и заговорил с расстояния.
– Сэр, по тому, как я появился здесь, вы поняли, что я необычный посланник и то, что я вам должен сказать… тоже будет необычным. Возможно, вы захотите, чтобы эту информацию слышали только ваши уши.
– Если вы думаете, что мы оставим вас наедине с премьер-министром, – сказала сержант, – то вы… сумасшедший!
– Он, может, и сумасшедший, – сказал премьер-министр, – но у него есть нюх. Вы должны признать это, сержант. Если охрана обыщет его и не найдет оружия, я уделю этому джентльмену немного внимания, как он просит.
– Но, сэр, вы не знаете, кто он. Судя по тому, как он ворвался в…
Черчилль прервал ее:
– Я знаю, как он появился, сержант. И пожалуйста, запомните, что только вы и я знаем это. Я думаю, то, что вы видели здесь, останется между нами, как и всякая секретная информация.
Строгий сержант стояла и смотрела на Стефана, пока охрана обыскивала его.
Они не нашли оружия, только несколько книг в рюкзаке и какие-то бумаги в карманах Стефана. Они положили книги и бумаги на середину длинного стола, не понимая всей их ценности.
С неохотой сержант вышла с охраной из комнаты, как велел премьер-министр. Когда дверь закрылась, Черчилль указал Стефану на стул, который раньше занимала сержант. Некоторое время они сидели молча, разглядывая друг друга с интересом. Потом премьер-министр показал на дымящийся чайник, стоявший на подносе.
– Чаю?
Двадцать минут спустя, когда Стефан рассказал только половину своей истории, премьер-министр позвал сержанта из коридора.
– Мы побудем здесь еще немного, сержант. Боюсь, что придется отложить на час собрание Военного комитета. Пожалуйста, информируйте всех и принесите мои извинения.
Еще через двадцать минут Стефан закончил.
Премьер-министр задал несколько вопросов – несколько удивительных, но обдуманных и по существу. В конце концов он вздохнул и сказал:
– Еще ужасно рано для сигары, но, кажется, мне это необходимо. Вы присоединитесь? – Нет, спасибо, сэр.
Доставая сигару, Черчилль сказал:
– Несмотря на ваше необычное появление, что бесспорно доказывает существование неких путешествий, которые могут быть, а могут и не быть путешествиями во времени, какие доказательства вы можете предъявить в правдивости вашей истории?
Стефан ожидал этой проверки и был готов к ней.
– Сэр, так как мне пришлось бывать в будущем и кое-что читать про ваш вклад в войну, я знал, что вы будете в этой комнате в этот час и в этот день. Более того, я знал, что вы будете делать здесь за час до собрания Военного кабинета.
Отложив сигару, премьер-министр вздернул брови.
– Вы диктовали послание генералу Александру в Италии, где выражали свои взгляды на сражение за город Кассино, задержка которого могла стоить ужасных потерь.
Черчилль оставался непроницаемым. Он, должно быть, был удивлен осведомленностью Стефана, но не подал знака ни кивком, ни глазами. Стефан не нуждался в этих знаках, потому что знал, что был прав.
– Я помню даже начало вашего послания генералу Александру, которое вы даже не закончили диктовать сержанту, когда я появился. Я хотел бы, чтобы вы объяснили мне, почему этот перевал Кассино Монастери Хилл, всего в две или три мили шириной, был избран единственной вашей целью.
Премьер-министр снова взял сигару, закурил и изучающе посмотрел на Стефана. Их стулья стояли всего в нескольких футах друг от друга, и быть объектом задумчивого внимания Черчилля оказалось быть труднее, чем Стефан мог предположить.
Наконец премьер-министр сказал:
– И вы получили эту информацию из того, что я напишу в будущем?
Стефан встал со стула, взял шесть книг, которые охранники достали из его рюкзака, – они были изданы компанией «Хоучхтон Миффлин» и стоили по девятьсот девяносто пять долларов каждая, – и разложил их на столе перед Уинстоном Черчиллем.
– Это, сэр, ваши воспоминания и оценки второй мировой войны, которые стали великой работой в истории и литературе.
Он хотел добавить, что благодаря этим книгам Черчилль был удостоен Нобелевской премии в 1953 году, но решил не говорить этого. Жизнь была бы менее интересной, если бы была лишена таких приятных сюрпризов.
Премьер-министр изучил обложки всех шести книг и позволил себе улыбнуться, когда прочел небольшое вступление, которое было выдержкой из отклика «Тайме Литерари Сапплмент». Он открыл одну из книг и быстро перебрал страницы, не останавливаясь для чтения.
– Это не подделка, – заверил его Стефан. – Если вы прочтете хоть страницу, то узнаете свой собственный уникальный и неповторимый голос. Вы…
– Нет надобности читать их. Я верю вам, Стефан Кригер. – Он оттолкнул от себя книги и откинулся на стуле. – И мне кажется, что я понимаю, зачем вы пришли ко мне. Вы хотите, чтобы я провел направленную бомбардировку того района Берлина, в котором расположен ваш институт.
– Да, премьер-министр, это так. Это нужно сделать прежде, чем ученые, работающие в институте, закончат изучение материалов, связанных с производством ядерного оружия, которые были принесены из будущего, прежде, чем они приступят к созданию этого оружия, что теперь может быть в любой день. Вы должны действовать прежде, чем они вернутся из будущего и принесут еще что-то, что может изменить ход войны. Я дам вам точные координаты института. Американские бомбардировщики уже бомбили ночью и днем с начала этого года, и…
– Парламент выступает против бомбардировки городов, даже вражеских городов, – заметил Черчилль.
– Да, но это не значит, что пострадает сам Берлин. Имея определенную цель, бомбардировку можно провести днем. Но если взрывы заденут этот район, если вы даже нанесете урон всему кварталу…
– Несколько кварталов превратятся в руины, – сказал премьер-министр. – Мы не можем бомбить с такой точностью, чтобы уничтожить одно здание или квартал. – Да, я понимаю. Но вы должны сделать это, сэр. На этот район должно быть сброшено больше бомб, чем было сброшено на любую другую цель за всю войну. От института должна остаться одна пыль.
Некоторое время премьер-министр молча смотрел на сизую струйку дыма, поднимающуюся от сигары. Наконец он сказал:
– Мне, конечно, необходимо проконсультироваться со своими советниками, но я думаю, что в ближайшее время мы сможем подготовить эту бомбардировку.
– Надеюсь, это будет скоро, – сказал Стефан с облегчением. – Но не опоздайте. Во имя Бога, сэр, только не опоздайте.
ГЛАВА 18
Когда женщина показалась из-за «бьюика» и осмотрела пустыню на севере, Клитманн наблюдал за ней из-за скудных кустиков, к которым пристал комок перекати-поля. Она не видела его. Когда она вновь исчезла за машиной, он вскочил и бросился к следующему намеченному укрытию – отшлифованному ветром выступу горной породы.
Лейтенант молча выругался на свои модные туфли – подошва была слишком скользкой для таких действий. Теперь казалось глупым отправиться на это задание в одежде молодых предпринимателей или баптистских священников. Оказались полезными только темные очки. Яркое солнце отражалось от каждого камня и каждой извилины песка; без темных очков он не смог бы так четко видеть местность впереди себя и уже не один раз бы оступился и упал.
Он собирался нырнуть за новое укрытие, когда услышал, что женщина открыла огонь в другом направлении. Она отвлеклась, и он бросился дальше. Потом он услышал такие дикие и пронзительные вопли, что это едва напоминало человеческий крик; это скорее напоминало рев дикого животного, раздираемого когтями другого животного.
Вздрогнув, он нырнул за невысокий выступ скалы и замер, тяжело дыша. Когда он поднял голову, то увидел, что был всего в пятнадцати ярдах от задней двери «бьюика». Если ему удастся сместиться на несколько ярдов восточнее, он окажется позади женщины, в отличной позиции, чтобы покончить с ней.
Крики затихли.
Решив, что другой убийца, к югу от нее, будет лежать тихо некоторое время, потрясенный смертью своего напарника, Лаура снова переместилась на другую сторону «бьюика». Проходя мимо Криса, она сказала:
– Две минуты, малыш. Всего две минуты.
Притаившись за углом машины, она осмотрела местность на северном фланге. Пустыня по-прежнему казалась безлюдной. Ветер стих и даже перекати-поле лежало неподвижно.
Если их всего трое, они не оставили бы одного человека за «тойотой», в то время как двое пытались обойти ее с одного направления. Если их было всего трое, те двое, что на юге, разделились бы и один обошел бы ее с севера. Значит, должен быть четвертый, может быть, даже и пятый где-то среди песка к северо-западу от «бьюика».
