Макс Мах - Взгляд василиска

– Все, – сказал он вслух. – Теперь все живо в свою машину и полчаса из нее не высовываться и никому не звонить. Ольга может ехать.

Реутов отступил на пару шагов назад и, получив, разрешение Греча, повернулся и побежал к темной "Ладоге", остановившейся около лежащего на земле человека.

– Хвоста вроде нет, – сказал Марик, когда, покрутившись по переулкам Чухонки, "Ладога" пулей вылетела на Радиан – новую скоростную дорогу, пересекавшую старый центр большей частью ниже уровня фундаментов – и понеслась на юго-запад.

– "Вроде" или нет? – Спросил Реутов, догадывавшийся, что Греч говорит сейчас не о них, а о Полине.

– Вроде, – повторил Греч и показал глазами на водителя.

"Значит, не доверяет… Учтем".

– Принято, – кивнул Вадим и, достав телефон, вызвал Полину.

– Ты как? – Спросил он ее, как только она ответила.

– Вроде нормально.

"Да, что вас всех заело на этом "вроде"?!"

– Тогда, действуй по плану "Бэ" и не спорь! – Сказал Реутов, опасаясь, что Полина будет возражать.

Но, кажется, прошедшие сутки многое расставили по своим местам. И он снова был мужчиной, а она женщиной, со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Хорошо, – сразу же согласилась Полина. – Не волнуйся, я все сделаю, как договорились.

План "Бэ" был прост и неоднократно описан в детективной литературе, но от этого менее эффективным Реутову не казался. Сейчас Полина находилась в районе Оперы, где было полно проходных дворов. А в кожаном рюкзачке у нее за спиной имелись куртка-ветровка, парик, очки, и две – разного цвета – матерчатых сумки, так что, войдя во двор с одной улицы брюнеткой в светлом плащике, она должна была выйти на другую улицу блондинкой в ветровке с простой сумкой на плече. После этого, не мешкая, следовало взять извозчика до Китай-города, где в одной из ночлежек еще днем был снят номер – регистрации в таких заведениях не делали – чтобы еще через полчаса выйти оттуда черным ходом в своем подлинном облике, сесть в припаркованный неподалеку "Дончак" и ехать "домой".

– Отзванивайся каждый час, – не столько попросил, сколько приказал Реутов. – И будь внимательна. Доберешься до "точки" и жди меня.

– А ты резкий, – хмыкнул Греч, когда Реутов закончил разговор.

– Станешь тут резким, – усмехнулся в ответ Вадим, понимая, впрочем, что Марик прав. – При такой-то жизни.

– Приехали, – сообщил водитель, не оборачиваясь.

Машина вывернула со скоростной трассы и, проехав немного по пустынной в этот час улице, въехала под опоры нового моста через Неву.

– Спасибо, – сказал Греч, открывая дверцу и выбираясь наружу. – Подожди, мы только груз заберем, и езжай себе.

Вадим тоже вылез из машины, потянулся и подошел к распахнутому уже Гречем багажнику.

– Дай мне, – сказал он, отодвигая Марика в сторону и наклоняясь над притихшим жандармом.

– Как скажешь, – Греч отошел в сторону, а Реутов рывком достал из багажника крепко связанного Кабарова и взвалил себе на плечо.

– Куда? – Спросил он Греча.

– Погоди, – Греч захлопнул багажник и дважды стукнул по нему ладонью.

Водитель понял, что называется, с полуслова и, не заставляя просить себя дважды, тут же отъехал. Еще несколько секунд, и габаритные огни "Ладоги" скрылись за поворотом.

– Вот теперь можно, – кивнул Греч и первым пошел вперед, показывая дорогу.

Впрочем, далеко идти не пришлось. И, слава богу, поскольку Кабаров оказался тяжеловат даже для Реутова, так что и те полсотни шагов, которые пришлось пройти с тушкой майора на плече, достались отнюдь не просто. А машина Марика – стального цвета "Майбах-Мистраль" – была припаркована на противоположной стороне широкого мостового перехода, в глухой тени за бетонным фундаментом первой опоры.

– Давай его в багажник, – бросил Греч, открывая машину, и тут же остановился и с озабоченным видом сунул руку в карман.

– Слушаю, – сказал он, включая свой телефон, который, видимо, был поставлен на вибрацию. – Да. Нет. Принял.

– Что-то случилось? – Спросил Реутов, укладывая Кабарова в багажник и захлопывая крышку. Голос и выражение лица Греча ему решительно не понравились.

– Не знаю, – ответил Марик, начиная набирать какой-то телефон. – Подожди, Вадик, я сейчас.

– Доброй ночи, – сказал Греч в трубку. – Не надо подробностей. Вы где?

Реутов огляделся, но под мостом они по-прежнему были одни.

– А зачем вы туда поперлись? – Холодно спросил Греч.

"Крут, – Реутов достал папиросы и, пока суд да дело, закурил. – Но, с другой стороны, что я о нем знаю? "

– Нет, – сказал Греч в трубку. – Да. Напрасно! Я же предупреждал, что это может плохо кончиться. Для вас плохо. Впрочем, чего теперь! Заприте дверь и сидите, как мышь. Окна есть? Нет? Хорошо. Ее тоже заприте и никому кроме меня не звоните! Отбой.

– Еще минута, – бросил Греч, набирая следующий номер.

– Да хоть две, – пожал плечами Вадим и, кое-что, вспомнив, открыл дверцу "Майбаха" и заглянул в салон, разыскивая глазами оставленную тут с вечера сумку.

– Твою мать! – Выругался Марик, которому никто так и не ответил.

– Выпить хочешь? – Спросил Реутов, доставая сумку и извлекая из нее фляжку с коньяком.

– Пей, – коротко бросил Греч, не отрываясь от телефона.

– Это я, – сказал он вдруг. – Да. Как там у вас дела?

– И на что это похоже? – Спросил Марик своего собеседника через несколько секунд. – А сам ты, как считаешь?

– Спасибо. Продолжай наблюдение. До связи.

– Что у тебя там? – Спросил он, пряча телефон в карман и поворачиваясь к Реутову.

– Армянский коньяк, – ответил Вадим и протянул Гречу фляжку. – Что-то случилось?

– Дай подумать, – лицо Марика было совершенно спокойно, но по ощущениям Реутова Греч спокойным только выглядел.

– Вадик, – сказал Греч через минуту, возвращая фляжку, которую, сделав пару аккуратных глотков, так и держал все это время в руке. – Коротко. У меня тут проблема одна возникла еще до того, как мы встретились. У меня есть женщина, а у нее бывший муж. Из тех же кругов, что и твой Митрофан. Коллизию понимаешь?

– Да, – коротко кивнул Вадим. – Это тот Домфрон, о котором ты меня спрашивал?

– Быстро ты… – Усмехнулся Греч, закуривая. – Впрочем, ты и всегда… Проехали. Я сел ему на хвост, а он ответил, и, похоже, серьезно. А у меня сейчас, как назло, никого под рукой нет.

Он мог не продолжать, Реутов его и так хорошо понял. У Марика Греча случился форс-мажор, а ресурсы ушли на помощь Вадиму. Да, если бы даже и не ушли, или ушли, но не к нему…

– Я в твоем распоряжении.

– Спасибо, Вадик, но там, вполне возможно, придется стрелять.

– Я сказал.

– Тогда, поехали, – и, ничего больше не добавив, Греч полез за руль "Майбаха".

– Оставайся здесь, – сказал Илья Реутову, когда они оказались в узком переулке между двумя старыми университетскими корпусами. – Держи выход, – кивнул он на оббитую железом дверь с кодовым замком метрах в ста от них на противоположной стороне довольно просторной площади. – И… Ну сам понимаешь, сейчас, хоть и ночь, но это университет. Тут и сторожа, наверное, есть, и полицию запросто вызвать могут.

– Да знаю я, – кивнул Реутов, едва видимый в заполнявшей щель между двумя брандмауэрами полумгле.

– И за спиной следи, – напомнил Илья. – Неровен час, сзади могут подойти.

– А я вон на пожарную лестницу влезу, – указал рукой вперед и вверх Вадим. – Хрен, кто меня там заметит.

– Хорошая идея, – согласился Караваев, сетуя на себя за то, что сам железную лестницу, повешенную всего в нескольких метрах от выхода из переулка, не заметил. – Надеюсь, что инфракрасной оптики у них нет.

– А уж как я надеюсь, – усмехнулся в ответ Вадим и, достав из сумки свой "Чекан", снял его с предохранителя, а саму сумку перекинул за спину, чтобы не мешала. – Иди!

– До встречи, – бросил Караваев и, развернувшись, побежал прочь.

Ту дверь, что "держал" Реутов, Илья решил оставить на самый крайний случай. Все-таки отсюда было слишком далеко до выхода с территории университета, а он еще надеялся вывести Климова без стрельбы и погони. Но и без присмотра дверь эту оставлять не хотелось, поэтому он и привел сюда Вадима, а сам бегом бросился через сложный лабиринт старинного кампуса[89] к главному входу в лабораторию, откуда сразу можно было выйти на Свевскую перспективу. Но все это было релевантно только в одном случае, если люди Домфрона до Мыша еще не добрались. Если же они уже были в лаборатории, то, судя по всему, о черном ходе или не знали, или просто не подумали второпях. И тогда, черный ход автоматически превращался в весьма ценный резерв.

Через десять минут Караваев был на центральной аллее кампуса, куда выходил парадный фасад лаборатории прикладной математики. Но, к сожалению, из двух вариантов развития событий на его долю выпал сейчас худший. Чистильщики уже были на месте, и Илья даже не знал, как давно они сюда прибыли. Однако ничего еще не кончилось.