Ма Лернер - Дорога без возврата 3
Я не зря ездил на остров. Уже консилиум провели из наших лучших специалистов – Мастеров, саперов, инженеров и приступили к предварительным работам. Про Игоря я промолчал. Об этом Черепаха не знает, а его советы совсем не лишние. Никто лучше него не знает, что можно снять запросто, а с чем лучше не возиться. – Месяца три у нас в запасе имеется, – продолжаю, – а потом начнем интенсивно трудиться.
Как все готово будет, первым делом найдем возможность парочку железнодорожных цистерн для перевозки нефтепродуктов перегнать, а дальше будем, не торопясь, создавать стратегические запасы на будущее.
– Ты не успокоишься, пока все этажи разным добром не набьешь, – с насмешкой сказала Черепаха.
– Совершенно верно, – согласился я. – Мы не знаем, что нас ждет. Надо быть готовыми ко всему.
– Куда мы попали? – с возмущением вещала Черепаха. – Это был нормальный отель? Кривые ножки у кровати, грязные стекла на окнах и рваные простыни! Все это я прекрасно могла получить в славянской зоне, если бы поселилась в тамошней гостинице.
Нет, ты посмотри на это! – воскликнула она, показывая рукой. – Дома чуть ли не из глины построены, зато у входа стоит навороченный джип и на крыше покосившейся хижины спутниковая антенна. Бедные, несчастные индейцы!
– Что тебе не нравится? – удивился я. – Прекрасный горно-пустынный пейзаж. Речки высохшие, желтая пыльная земля. Скот пасется, канализации нет, телефонов нет, автобусов нет, казино и алкоголя тоже нет. Это же практически наши родные Великие равнины! Чувствуй себя как дома, не обращай внимания, что едем по асфальтированной дороге.
– А ведь верно, – с изумлением сказала Черепаха и замолчала озираясь. – Убрать эти странные горы и можно поверить, что приехали домой. Это получается, мы так скоро будем жить? Антенна для телевизора, дорога и машина перед каждым домом, а в остальном ничего не изменилось?
Сзади противно взвыла сирена.
– Полиция, – сказала Черепаха.
– Пофиг, – ответил я, – полное спокойствие. Остановись. Мы ничего не нарушали.
Патрульный с большим достоинством очень медленно вышел из машины с надписью 'Племя навахо' и направился в нашу сторону. Второго в машине не было и никакого напряжения и хватания за кобуру не заметно. Вблизи его широколицее, узкоглазое лицо напоминало невозмутимого идола. У шайенов, с которыми мне в основном приходилось иметь дело, такой явной азиаткости во внешности не было. Больше на бурята или монгола похож, чем на белого.
Черепаха нажала кнопку, опуская оконное стекло, и радостно заулыбалась. В свое время пришлось с ней долго биться, поясняя, почему в России так делать нельзя, а в Америке как раз наоборот. Ничего, освоила. Честный гражданин за границами бывшего СССР, просто обязан радоваться при виде каждого встречного, иначе не поймут. А полиция вообще почти родственник. По крайней мере, до тех пор, пока коп тебя не ловит над трупом. Тут уж можешь смело ему сказать все, что давно мечтал. Хуже уже не будет.
– Чарльз Монтгомери, – представился патрульный. – Вы что-то ищете? Или заблудились?
– Как хорошо офицер, что мы вас встретили! – радостно завопила Черепаха, как будто не знала, что последние двадцать минут этот тип ехал сзади, не обгоняя и повторяя все наши бессмысленные петляния по этим проселочным дорогам. – Дело в том, – пояснила она, – что мы тут должны заехать к одному господину, передать привет от его родственника, но, похоже, заблудились. Это где-то возле Орайби, должно быть, но спросить не у кого. – Она широким жестом показала на безлюдную дорогу.
– К кому именно? – с превосходством в голосе перед этими суетливыми туристами, спросил полисмен.
– Как его, милый? – переспросила меня Черепаха.
– Охотник на Гуков, – сказал я.
Полицейский пару секунд стоял молча, потом сказал: – Езжайте за мной, – и, повернувшись, ушел к своей машине. Он сел и моментально тронулся, поворачивая на перекрестке.
– Кажется, мы лишнее брякнули, – вполголоса сказала Черепаха, поворачивая за патрульной машиной. – Он как имя услышал, моментально напрягся.
– Ну не поворачивать же теперь назад? – с раздражением отвечаю. – Нам здесь не жить, завтра уедем.
Минут десять он ехал точно по нашему пути, только в обратную сторону, потом притормозил и ткнул рукой в сторону одного из глиняных домов, возле которого все в той же позе, как и пол часа назад, сидел старый индеец, глядя перед собой, и проехав еще метров пятьдесят остановился, явно собираясь смотреть что мы делать будем.
Мы, переглянувшись, подошли к сидельцу.
– Алло, – сказал я, – дед, ты по-английски понимаешь?
Он мертво молчал, даже не пытаясь отодвинуться, чтобы я не загораживал вид на дорогу.
– Нам нужен Охотник на Гуков, – медленно, для лучшего понимания, говорю. Вот интересно, я не поленился английский учить, а потом оказалось, что в США есть масса народу, не понимающего, когда к ним обращаются на государственном языке. Некоторые еще норовят по-испански ответить, я хоть его и не знаю, но знакомые слова слышу, а пару раз вообще не разобрался, что там говорили. Понаехали, блин, на мою голову.
Помахал рукой перед глазами индейца. Никакой реакции.
– Может, он просто помер? – с надеждой спрашиваю.
– Не говори глупостей, – уверенно отвечает Черепаха. – Дышит. И сердце бьется. Правда, слепой.
– Наверное, еще и глухой, – соглашаюсь. Я подошел к двери и постучал. – Есть кто в доме? – громко крикнул. Никакого толка. Полная тишина. Дверь, между прочим, не заперта, но нема дурных входить в чужой дом без разрешения и на глазах полицейского. На улице к этому времени появилось еще несколько человек с интересом наблюдающими за нашими движениями. Все больше женщины в цветастых длинных юбках, но и пару мужиков с исключительно длинными волосами. Массу шампуня должны изводить на поддержание этой красоты. Вот где у нас шампунь брать? Негде. На равнинах и с водой часто проблемы. Поэтому проще коротко стричься. Насекомые нам в голове без надобности.
– И что делать будем? – спросил я Черепаху. – Второй раз ехать глупо. Расположимся прямо здесь и подождем более нормального жильца? А то, кинем прямо внутрь пакет и поедем куда подальше.
– А какаво это убивать нелюдей? – неожиданно спросил старый пень без малейшего акцента.
– Да уж не сложнее, чем старого индейца, – ответила Черепаха, делая странное движение рукой.
– Так ты, оказывается, все прекрасно слышишь! – обрадовался я, показывая ей из-за спины старика на зрителей. Не тот случай. Она скривилась, но продолжения не последовало. – Откуда такие странные мысли? – присаживаясь возле него на корточки, поинтересовался. – Не слишком ли ты глубоко ушел в нирвану сидя у крыльца? Или у вас это как-то по-другому называется?
Он повернул ко мне страшно морщинистое лицо с бельмастыми глазами и спокойно ответил:
– Когда мне в 73году во Вьетнаме осколок в глаз попал, я не сразу видеть перестал. Только через много лет на второй перекинулось. Какое-то воспаление. – Тут прозвучала страшно сложная фраза, а еще говорят, на английском не умеют ругаться. Что-то вроде – пусть этому сыну свиньи в черной пижаме с его долбанным минометом вставят в зад разбитую бутылку. – Так мне духи в компенсацию за зрение подарили возможность определять, сколько и кого убил собеседник. Никчемное умение, лучше бы наградили способностями Супермена. Надеть синюю обтягивающую маечку и банки грабить. Ловить бандюков на улице совершенно неблагодарное занятие. Слишком их много.
Но иногда, бывает от этого и польза. Вот как сейчас. Очень любопытно, – глядя на меня незрячими глазами, поведал он. – Я даже не берусь посчитать, сколько у тебя за спиной трупаков. Большой умелец, – с уважением сказал он. – Я то всего три десятка гуков замочил. А тут такое разнообразие.
Ага, – дошло до меня, все-таки Гук – это вьетнамец и мы нашли кого нужно. – Тут, – поясняю, – не место обсуждать такие вещи. Нас просто попросили передать извинения и вернуть кое-что. Такой 5-ти килограммовый пакет с большим дерьмом.
– Почему не место? – удивился старик. – Все свои дела я решаю на приятном ветерке. Но если вам хочется, – он растянул рот в подобии улыбки, – можно и в дом пройти.
Он поднялся и, не проявляя дряхлости, уверенно направился к двери. Мы пошли следом.
Дом был меньше всего похож на виллу наркобарона из кино. Я в таком бы жить не хотел. Одна большая комната. Имущества практически ноль, хотя на кухне, куда я мимоходом заглянул, огромный холодильник. Кроме него в доме имелась только кровать, простой стол с парой старых стульев и красивые, вышитые вручную половички. Одежда еще на дверях, на гвоздиках. Больше ничего нет. Такая чистая, незамутненная опрятная бедность, в которой ярко выделялись мощный новенький компьютер на столе. Не понятно только, как сюда вписываются пять кило кокаина.
– Что именно сказал мой непутевый родственник, когда передал вот это? – спросил старик, положив руку на выложенный на стол пакет.
