Сергей Коротков - О возвращении забыть
Мешков даже заулыбался, ища поддержки, но все эти люди были не коллеги из НИИ и не студенты МГУ, где он работал на полставки преподавателем одной из мудреных дисциплин.
Хмурые, сердитые лица, некоторые озабоченные, другие растерянные или непонимающие. "Солдафоны и тупицы!" — подумал Мешков, но отмел эту мысль, словно боялся, что она материализуется и он огребет по полной.
— И-и? Использовав энергию молнии на перевале Кавказа, причем именно в рассчитанной нами точке с траекторией, ровно перпендикулярной той, что была в прошлый раз, и координатами, пропорциональными предыдущим, когда произошёл постапокалиптический выброс физических тел… э-э… в наше измерение оттуда, из Зоны, мы транспортировали себя внутрь этой якобы мнимой Зоны. Непонятно? Ну-у… как бы сказать попроще?! Давно доказано, что история и мир наши двигаются по средней сигнатуре между кругом в плоскости и спиралью в пространстве. Это и есть конусосфера! Мы просчитались, забыв элементарные вещи! А именно теорему Мёбиуса!
— Кого-о? — скривился Орк. — Чё за прибалт еще?
— Орк! — Никита цыкнул на бойца, и тот припух.
— Ну-у, я не буду рассказывать вам про малоизвестного, но от этого не менее заслуженного в мире математиков и физиков немецкого ученого. Он в XIX веке открыл неориентируемую в трёхмерном пространстве поверхность. Эта цилиндрическая конусосфера — объект алгебраической топологии, который при любых мыслимых и немыслимых деформациях, разрывах, склеиваниях остается непрерывным и неизменным. И очень напоминает бесконечность, что сразу наводит на мысль о том, как создавалась материя нашей Вселенной, ее форма. Внешне этот объект похож на ленту или петлю вот такой формы. Ее называют петлёй Мёбиуса или листом Мёбиуса. Очень похоже на знак бесконечности, да? Но петля Мёбиуса имеет при этом одну грань, с какой стороны на нее ни смотришь. Ее не может пересечь или деформировать ни одна фигура, ни одна линия, ничто не может ее повредить! Она бывает настолько разной и закрученной, что количество комбинаций просто бесконечно…
— Меня ща стошнит! Можно мне выйти, командир? — влез Балон.
— Стой и слушай, боец! Выйти он захотел… ишь! Корсар, сколько там баллов или кюри за бортом? Или рентгенов, — громко сказал Топорков.
— По самые… — сталкер показал жестом, отчего Балон сконфузился и обиженно выпятил губу, а Анжела и Ден прыснули в ладони.
— Продолжайте, Склифосовский! — пошутил Никита. — Мы слушаем.
— Нас крутануло не по сфере или кругу, как выглядит на рисунке циферблат, а примерно вот так… — ученый провел кусочком чёрной резины кривую в виде окружности, но петлеобразной, — либо по парадромному кольцу, либо по "афганской ленте". И года, как вы видите, сместились, меняя друг друга, но вроде бы оставаясь на своих точках. В итоге цифра 2006 сместилась, совпала с 2016, 2007 с 2017 и так далее.
— Охрене-еть! — Холод аж слез со стола, подошел к ученому, в упор рассматривая рисунок и прочую писанину. — То есть то, что в нашем пространстве считается нормальным, в другом измерении основывается и работает по теореме этого… Мёбиса?
— Мёбиуса.
— Ну да, Мёбиуса. И любая точка или фигура, объект или субъект на дуге окружности у нас там — это то же самое здесь, но уже в другом месте и времени?
— Точно так, молодой человек! — заулыбался Мешков, протирая очки.
— Ну ты, Холод, даешь! Не хило себе! — удивился Никита, похлопывая в ладоши. — Иди и запиши лекцию в тетрадку, умничка, садись, пять!
Половина народа засмеялась. Ден гордо отошел и уселся на моток проволоки. От его злости и желания отомстить не осталось и следа.
— Короче, выходит, ты, Мешков, получил практическое подтверждение всех разработок и исследований, конечный результат многолетнего кропотливого труда, а мы сейчас должны выполнить приказ, утративший силу, собирать "грибы" для супа ваших олигархов из "Альянса", которые явно уже поумирали за десять лет, и при этом выжить сами? А на пострадавшие семьи наши, родных и близких, давно оплакивающих нас, и на детей-сирот наших мы должны наплевать?
— Ну-у… э-э… — зачмокал губами Мешков.
— Что-о? Ты понимаешь, очкарик, что мы попали?! Капитально. В полную задницу! А?
— Попаданцы хреновы! — прогундосил задумчиво Холод.
— Мало того, что мы потеряли десять лет жизни, так еще оказались в некоей Зоне, где нет жизни, где властвует смерть?! Кто ответит за все это? Кто?
На Топоркова страшно было смотреть. Никто на него и не смотрел, "попаданцы", молчаливо потупив взоры, выглядели нашкодившими щенками. Лицо Никиты приняло свинцовый оттенок, подбородок дрожал, губы ссохлись, в углах собрались спекшиеся слюни, глаза пылали огнем, зубы скрежетали. Руки в стороны. Осанка как перед броском врукопашную.
— Майор, остынь! — раздался спокойный голос Рогожина. — Я тоже в шоке и обескуражен положением! Кто-то должен понести наказание, ответить. Но уж точно не Мешков! Что с него взять? Сотрудник НИИ, которому когда-то поручили вести эти исследования. Он совсем не ключевая фигура в теперешней ситуации, и нам обратно не выбраться без него! Господин Мешков! А вы уверены, что, собрав установку — двойняшку той, в Чечне, вы сможете живыми перенести нас всех обратно, в Россию, и в 2006 год?! Или теперь уже только в 2026-й, раз мы, по вашим настенным расчетам и петлям Мёбиуса, в 2016 году?!
Головы повернулись разом, будто по команде "напра-аво!".
— Ну-у… скорее да, чем нет! — замямлил ученый. — Что живыми и в Россию — это почти уверен! А вот про параметрию пространства во временной сигнатуре? Не знаю. Нужны точные расчеты! Раз уже стало достоверным обоснование телепортации по Мёбиусу, то нужна корректировка всех расчетов и вычислений…
— Сколько? — перебил Рогожин.
— Что сколько?
— Сколько времени и какие средства?
— А… ну хотя бы неделя, условия, аппаратура соответствующая, программа моделирования…
— Не пойдет! — морщась, обрезал Рогожин и попытался повернуться на бок. — Нам эти семь километров туда-обратно прошвырнуться как с добрым утром, за день, максимум два обернёмся. Если вы, господин Мешков, возьмётесь прямо сейчас, то через три дня нужно и можно закончить расчеты, перерасчеты и двинуть домой.
— А… как же так? Так никак нельзя… — забубнил ученый растерянно.
— По пути ребята соберут ценные артефакты, хоть звезду с неба! Практические доказательства ваших теорий уже есть. Установку поможем смонтировать и запустить, охрану и спокойную безотрывную работу вам гарантирую! В помощь возьмёте Георгия — он тоже доктор… каких-то там наук, профессор. Ничего, справитесь!
— Но, полков…
— Это приказ, Мешков! И не подлежит неисполнению. Пока я тут командир группы и ответственный за успешное проведение операции, прошу выполнять мои указания! Всё, что касается науки и установки — это ваша вотчина! Там распоряжайтесь сами. Ясно?
— ???
— Спрашиваю, ясно? — полковник повысил голос.
— Слушаюсь! — процедил сквозь зубы морально разбитый ученый.
— Значит так, бойцы и приравненные к ним члены группы особого назначения! — Рогожин застонал, но мягко оттолкнув военврача Полозкова, бросившегося на помощь, продолжил: — Всё понимаю, братцы! Дело дрянь, положение минусовое, есть раненые и больные. Но приказ есть, его никто не отменял! Есть задачи Генштаба и, я верю, ВПК всей страны! Не важно, живой ли кто там еще или дееспособна ли вообще наша Контора, не важно, какой год, какая ситуация в стране! Мы здесь с вами, мы прошли полпути до цели, живы, сыты, вооружены! У нас есть мозг в лице весьма достойного ученого Мешкова, имеются реальные результаты и фактические показатели всех ваших Мёбиусов, правда, благодаря которым целое живое отделение стало заложниками времени, некими странниками в этой неформатной бесконечности! Мда. Так вот. Будем прорываться! Выполнять это задание, несмотря на все подводные камни и казусы! Предлагаю… Не приказываю, а предлагаю! Разбиться на подгруппы. Одна останется здесь, в бункере. Это Мешков, Георгий, пленные и я. Да-да, не смотрите так на меня! Наши профессора нужны, как я уже говорил, для подготовки телепортации. Пленным в Зоне делать нечего и опасно иметь под боком врага! Я, как понимаете, не ходок, если вообще жилец на этом свете! Ковальский, смотри сам. Я тут не указка тебе! Решай сам, где тебе быть в такой трудный и ответственный час!
Подпол кивнул, снова скрестив руки. Оба ученых — физик и биолог — вроде бы приветственно переглянулись. Пленные тоже зыркнули друг на друга, но, кажется, остались при своих мнениях. Военврач пытался возразить, предлагая свои услуги тяжелораненому, но Рогожин продолжил:
— Капитан Полозков, вы поступаете под командование моего зама по боевой части, майора Топоркова. И никаких "но"! Им там скорее понадобится ваша помощь, типун мне на язык! Тьфу-тьфу-тьфу! Майор. Ты возглавишь вторую подгруппу. В ней все остальные. Бывшие заложники, обращаюсь к вам! Вас никто не гнобит и не заставляет — решайте сами, где вы и в какой подгруппе. Первая остаётся в явной безопасности и укрытии, вторая уходит в рейд, где возможны проблемы и риск для жизни! Но от которой зависит дальнейшая судьба каждого из нас! И жизни тоже! Вы не вояки, но лишние руки, глаза и головы пригодятся в рейде, учитывая незнакомую местность и тяжесть пути. Что скажете?
