Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт
— П-правильно, — лейтенант сдержанно икнул. — А стаканы где? Паша, где у тебя тара?
— Обернись… вон там, на полке.
— Это правильно, — согласился Куляш. — Отдыхать надо. Я тоже отдохнул бы. Замаялся. Сегодня километров тридцать нарезал. Хорошо хоть без стычек. Прикиньте, господа офицеры, какая масть сегодня пошла! Туда и обратно, как по проспекту. Ни одного чугунка, ни одной сволочи!
— Так не бывает, — Яшин снова икнул и помотал головой. — Чем запивать будем? Водой?
— Коньяк? — Морозов с осуждением посмотрел на лейтенанта. — Кто ж его запивает? Эх, ты, цвет нации!
— Предлагаешь л-лимоном закусывать?
— Нет лимона, — Павел развёл руками. — А запить… не знаю, Лёша, загляни в холодильник. Дэн, а почему никого не встретили?
— А знал бы я, — Куляш принял из рук Морозова пластиковый стаканчик с коньяком. — Головной дозор три раза чугунков засекал, да только к тому времени, когда мы приближались, их как ветром… Ну, Сухов, будь здоров!
Павел без энтузиазма (вид и запах спиртного его до сих пор раздражал) принял стаканчик и отсалютовал товарищам.
— Есть кола, — выныривая из холодильника с двухлитровой ёмкостью в руках сообщил Яшин. — Сухов, признайся, кто она?
— Кто она? — Павел удивлённо взглянул на Алексея. — Кола?
— Не тупи! У тебя в холодильнике пахнет, ик, женщиной. В смысле — женским участием.
Яшин, как доказательство, предъявил стопку пластиковых контейнеров с салатами.
— О-о! — воскликнул Морозов и как бы воспользовался информационным поводом, чтобы налить по второй.
— Да-а, — с усмешкой поддержал товарищей Куляш. — Сухов, признавайся!
— Ребята, меня восемь месяцев дома не было, — Павел развёл руками. — Я ещё не заглядывал в холодильник.
— Вот мы и спрашиваем, кто тогда его заполнял?
— Откуда мне знать? Может, жил тут кто-то, пока меня не было.
— Сухов, врать ты так и не научился! — Морозов рассмеялся. — Чем только занимался восемь месяцев в Узле, я не понимаю.
— Погодите, — Сухов снова обернулся к Куляшу. — Дэн, ещё вопрос. Что значит, как ветром сдувало? Реально случились какие-то атмосферные катаклизмы на маршруте?
— Ну, катаклизмами я это не назвал бы, — Куляш выпил, подставил стаканчик Яшину, и пока тот наливал колу, капитан задумчиво смотрел в окно. — Понимаешь, налетели вроде бы и ветер ураганный, и ливень, даже с градом. А молнии сверкали — красота! Но всё это будто бы за стеклом, понимаешь? Где-то там… вдалеке, не рядом с нами.
— И так на всём маршруте?
— А? — Куляш сделал пару глотков колы и вдруг замер. — Слушай, а ведь верно! Сколько шли, столько кругом сверкало, ветром дуло и градом било. А на нас ничего не упало, кроме обычной измороси. Тучи словно эскорт с нами прогулялись до точки и обратно к Барьеру. Занятно.
— Ещё бы, — Сухов всё-таки выпил свой коньяк.
Сначала сделалось противно, зато потом улетучились и физическое расстройство организма «после вчерашнего», и моральные терзания, сегодняшние.
— А когда вернёшься, Паша, мы тебе новую фишку покажем, лазерный метатель самоходный, недавно поступил на вооружение, — сообщил Морозов. — Ты ведь вернёшься?
Вопрос прозвучал неожиданно. Особенно неожиданным стало то, что в голосе капитана звучала тревога. На фоне предыдущих бодрых реплик эти нотки особенно выделялись.
— Я… конечно… — голос у Сухова вдруг сел. — Не знаю, мужики.
— Я так и думал, — тихо сказал Куляш и сам себе налил третью.
— Нет, погодите! — вдруг почти протрезвел Яшин. — Чего вы сразу-то? Чего насели вот так сразу? И ты, Сухов, не торопись с выводами! Кто служить будет, если не ты? Ты ж из нас всех самый… самый… правильный. Образцово-показательный! Офицер с большой буквы! Ну, и с кем мы будем службу тащить, если ты не вернёшься? Да и сам ты чем будешь заниматься? Ты ж без армии, как рыба без воды!
— Ну, за пламенную речь лейтенанта Яшина! — поднял свой стаканчик Куляш. — Чтоб она всех нас перевоспитала!
— А если серьёзно, — Морозов подался вперёд и внимательно посмотрел на Сухова. — Есть мысли забить на службу?
— Это невероятно, — Сухов вздохнул, а затем кивнул, — но факт. Что-то случилось, Морозыч, уж не знаю, там или здесь, по возвращении. Воткнулась мне в душу какая-то «заноза» и чувствую, что пошло «заражение». Но пока я ничего не решил. Пока рано. Короче…
— Короче роту готовим, — Морозов взял стаканчик. — А там будет видно.
— Лично я не вернулся бы, — вдруг заявил Куляш. — Чтоб сами воровали, а мной дырки затыкали? А не пошли бы они на хрен!
— Ладно тебе, — резко мрачнея, оборвал его Морозов.
— А чего «ладно»? Не изменится ничего, уйду на фиг. Вон, в Орден. Там хотя бы порядок.
— Шутишь?!
— Ясный хрен, в Орден не пойду. Но и в армии такой не задержусь. Ядерными фугасами торгуют! Нормально, да? А мы потом выковыривай эти фугасы из-под земли!
— Погоди, — Сухов поморщился. — В каком смысле — торгуют? Апостол не выкрал фугас? Купил?
— В том-то и дело, — Куляш вздохнул. — Просто штаб решил из двух зол выбрать меньшее и представил всё так, будто бы Апостол маньяк, перерезал караул, украл фугас, начал шантажировать. Ну, чтоб не совсем скотами выглядеть перед общественностью, а только баранами в погонах. А на самом деле всё проще было. Апостолу, то есть полковнику Правицкому, большие дяди с Большой земли отвалили кучу денег, он поделился с ответственными за хранение тяжелого вооружения — и дело в шляпе. Никто никому глотки не резал, на хранилище не нападал, и вообще всё прошло без шума, без пыли. Понимаешь? Тупо состоялась сделка купли-продажи!
— А как же идея? Апостол же хотел взорвать фугас в Узле, лозунгами прикрывался и так далее.
— Идея была, но тоже чисто практическая. Апостолу обещали кредит в хренолион евро и территории Зоны в аренду, когда тамбуры закроются. Вот он и старался.
— Я так и понял, — Сухов кивнул. — Но насчёт чистой практики ты, Дэн, ошибаешься. Всё-таки имелись у Апостола проблемы с головой.
— Согласен, — Куляш кивнул. — Кто в здравом уме стал бы взрывать фугас у себя под задницей? Ладно, проехали и слава богу. Лёха, открывай вторую, не спи. А насчёт возвращения ты, Паша, подумай.
— В смысле подумай и вернись или подумай и не возвращайся?
— В смысле подумай, — капитан поднял стаканчик. — Ну, за…
— Смысл, — вдруг тихо проронил Морозов. — Смысл возвращаться?
— Никакого, — тоже почти шепнул Яшин. — Но лично я всё равно вернулся бы. Я ничего больше не умею, только службу тащить. Эти уроды с большими звёздами воруют, нас подставляют, но ведь всё равно кто-то должен тут стоять, на Барьере. Кто-то должен вольных в чувство приводить, Ордену хотя бы изредка по соплям давать, чтоб не зарывался, и всяким прочим нелегалам кто-то должен противовес создавать. Иначе совсем бардак в Зоне начнётся. И кто это сделает, если не мы?
Все замолчали и выпили в полной тишине, без тоста. После приятели выполнили ещё по два «подхода», но разговор окончательно расклеился, и гости в скором времени откланялись. Сухов не стал их задерживать.
Не сказать, что откровения товарищей навели Сухова на какие-то новые размышления, нет, они скорее продолжили старую тему, но теперь она обрела вполне чёткие очертания. Сухов будто бы получил недостающую деталь, без которой никак не стыковались довольно важные для него вещи. Ведь буквально за минуту до прихода товарищей у Сухова в голове никак не могло состыковаться въевшееся в подкорку желание приносить пользу Отечеству с желанием самосовершенствоваться и постепенно становиться другим человеком, действительно героем, не виртуальным, а реальным. Ну, вроде Лешего. Но как им стать в тесных рамках армии с её уставами, службой и полным отсутствием времени на самосовершенствование? Никак. Казалось бы…
Но товарищи неожиданно подсказали, что послужит отличным «переходником», способным состыковать принципы Сухова с суровыми реалиями текущего момента.
«Я буду служить Отечеству. Но так, как это делают Лера и её друзья. Они ведь тоже действуют в интересах страны. Только в частном порядке. Что же в этом плохого? И что плохого будет в том, что я начну свою новую жизнь не в рядах Барьерной армии, а в частной компании? Яшин, конечно, пролил бальзам на рану, но я-то лучше знаю, чего стою. На самом деле из меня так и не получился толковый военный. Это очевидно. Так быть может, выйдет толковый сталкер?»
Эпилог
Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки, 09 ноября 2058 г.
Как бы ни изменился Сухов после путешествия по запредельным пространствам, избавляться от всех своих привычек он не собирался. Особенно от полезных. Например, он сохранил привычку тщательно всё обдумывать и принимать решение только взвесив все «за» и «против».
После встречи с товарищами офицерами прошли сутки, и лишь теперь Сухов наконец принял окончательное решение. Ему требовалось только провести «полевые испытания» новой идеи, то есть обсудить свои мысли с вольными сталкерами. Желательно с теми, на кого Сухов рассчитывал, как на будущих товарищей по оружию. А вдруг они не примут его в свою компанию? Тогда все планы пойдут коту под хвост. Ведь если не примут эти, другие не примут и подавно. Так что без живой пробы дальнейшие размышления представлялись и вовсе бессмысленными.
