Гавряев Витальевич - Просто Иван

  - Ага гады! А я вас всё равно вижу. - Пробубнил себе под нос Лёшка и, прицелившись, вогнал пулю под самый срез каски пулемётчика. - Опа!

   Фриц дёрнул головой и ткнулся в землю лицом. Второй номер, не сразу поняв что произошло, потряс своего друга за плечо: дав этим Алексею время необходимое для передёргивания затвора и второго прицельного выстрела.

   Что-то тупо, но сильно ударило Леху в бок: - 'Хык‟. - Вырвалось из его груди, и он упал. Не понимая что произошло парень постарался встать, но сделать это не получилось: кто-то, обхватив его корпус руками прижимал к земле.

  - Тише Ванюшка! Ты паря конечно молодец, только нельзя же так подставляться! - Чуть ли не кричал Дзюба, удерживая в прочном захвате Лёшку. - Я ведь обещал тётке Ксане за тобой присмотреть - а ты меня под монастырь подводишь!

  - А что случилось?

  - Да тебя щегол, стрелок ты Ворошиловский, определили как снайпера и перенесли массированный огонь на тебя. А ты олух царя небесного свою башку подставляешь. Что, дополнительную дырю³ в лоб захотел? -

  - Нет. Не хочу я никаких дырок.

   - Тоды почаще меняй позиции.

   На этом странное нравоучение старшины закончилось - бой ещё не прекратился, и как подтверждение этому, в их окоп залетела немецкая граната: она ударилась о стену, и со стуком упала прямо под ноги обоих бойцов. Дзюба среагировал мгновенно: он кинулся к ней и каким-то слитным, не объяснимым движением выбросил её обратно. Это невероятно, как всё было вовремя сделано: почти сразу, по ту сторону бруствера раздался испуганный крик:

  - Алярм! Гранатен!

   Раздался хлопок - правда не очень громкий и старшина, вскочив на ноги, произвёл пару выстрелов из неизвестно откуда появившимся в его руках ТТ. Тут же пригнулся и, даже не посмотрев на Лёху устремился к своей позиции.

  - Ты Ванька больше меня не отвлекай, а-то вишь что получается! ... - Он кричал это через плечо: удаляясь. - А если бы супостаты нам две, или три такие 'колотушки‟ подбросили?! ... Да, Ваня ... ! Там справа от тебя ещё при бомбёжке бойца убило: так у него в винтовке и в нише для боеприпасов должны быть патроны, так ты их возьми! ...

   Было совершенно непонятно: -' Как старшина имея всего лишь один глаз, умудрялся всё вокруг замечать‟? - Поэтому Лёха подымаясь со дна траншеи, смотрел на Дзюбу в полном недоумении - впрочем, следующее движение старшины принесло ответ. Бывалый вояка: судя по его случайно оброненной фразе успевший поучаствовать в Финской войне, повернувшись в его сторону старался что-то высмотреть. И дабы лучше рассмотреть то, что его заинтересовало, Дзюба задрал голову так, что было заметно, как из-под пропитанной кровью повязки, тонкой щёлочкой выглядывает его сильно заплывший глаз.

   Убитый боец сидел как живой: можно было подумать, что человек просто устал и присел отдохнуть, и только если хорошенько присмотреться, то небольшая, дырочка в каске, да застывший взгляд не моргая смотрящий в вечную пустоту, говорили об истинной причине неестественной неподвижности этого воина. Винтовка лежала перед погибшим красноармейцем, а в аккуратной нише для боеприпасов находилось три полных обоймы и две гранаты Ф-1. Всё это было весьма кстати, и как только боеприпасы перекочевали в карман галифе, как над бруствером возникла зловещая фигура врага.

   Лёха проклиная себя за то, что так глупо перемещался по окопу без оружия, потянулся к лежащей рядом с ним трёхлинейке - прекрасно понимая, что не успеет даже к ней притронуться. Но, немец еже почти наведший на него свой автомат дёрнулся; выронил своё оружие - которое, в падении больно ударило Алексея по левой голени и, падая навзничь исчез из виду. К появлению другого фрица, Прохорчук уже держал мосинку наготове. Возникший на бруствере фашист выцеливал Дзюбу: который только что пристрелил его предшественника - поэтому он не увидел Лёшку всё ещё сидящего рядом с убитым красноармейцем. Эта, казалось бы такая небольшая оплошность стоила ему жизни. Солдат вермахта даже не заметил, как молодой красноармеец подымаясь, с силой выбросил руки вверх, устремив этим слитным движением штык своей винтовки прямо в живот своего противника.

   Так и не поняв почему его пронзила жгучая, невыносимая боль, немец позабыл что идёт бой и удивлённо посмотрел на свой живот; угасающее сознание зафиксировало что оттуда что-то торчит, и, выронив свою М-98К он инстинктивно схватился за ствол неизвестно откуда появившейся трёхлинейки: и это было последнее что успело сделать его умирающее тело.

   Алексей не ожидавший что штык так легко входит в тело, немного растерялся и догадался его выдернуть только после того, как немец схватился за ствол винтовки.

  - Отдай сволочь!

   Выкрикнул Лешка после первого рывка, который так и не освободил оружие от нанизанного на него врага. Вторая попытка закончилась тем, что тело поверженного врага повинуясь этому движению завалилось на победителя. Дальше всё происходило по тем же неизменным законам физики и механики, мосинку вывернуло; произошло ещё несколько неуловимых движений и оружие вырвало из Лёхиных рук: а он еле успел отскочить в сторону - дабы не быть придавленным падающим трупом.

   Памятуя о том, чем чуть не закончился его недавнее безоружное дефиле по траншее, Прохорчук спешно подхватил немецкий карабин - принадлежащий только что убиенному противнику. Надо сказать, что сделал он это как нельзя вовремя. В окоп спрыгнул рослый фриц: который был тут же сражён из трофейного оружия. Дальше всё понеслось как в быстро сменяющемся калейдоскопе - перезарядка, выстрел; снова передёргивание затвора, и снова выстрел - выстрел - выстрел... Вот очередной немец решил в прыжке достать Лёшку своим длинным штык ножом: но как-то так получилось, что Алексей успел развернуться на крик атакующего фашиста и выставить карабин вперёд. Вот так тупой ствол и угадил налетевшему на него немцу в грудину. Наткнувшийся на него фриц невольно хыкнул и скорчился на пару секунд от боли: а Лёха, за малым - повторно, чуть не выронил оружие. Не было никаких размышлений и догадок, не пришли на помощь даже отработанные рефлексы - навыки штыкового боя полностью отсутствовали: а подсознание само нашло выход. Пришелец с другого времени быстро перехватил карабин на манер дубины и с размаху обрушил его приклад на голову противнику. И в следующую секунду, не задумываясь, он подхватил упавший рядом с ним немецкий штык нож, пусть не с первой попытки, но примкнул к трофейному карабину и был готов отразить новую опасность, которая могла на него обрушиться с любой стороны.

   В горячности схватки Лёша не сразу расслышал долгое: - 'Та-та-та-та‟. - Он только отметил, что немцы перестали вламываться в траншею и спустя несколько секунд после этого, решил посмотреть что послужило этому причиной. Как оказалось, противник отходил: он отступал и отстреливался - но всё равно.... Главным было что он отходил: а за спиной что-то стрекотало, и стрекотало - длинными очередями, и это что-то заставляло отступающих падать. Это выглядело как будто немцы обо что-то спотыкались и не удержав равновесия падали, а распластавшись по земле: сразу же засыпали.