Алексей Абвов - Алхимик

— Понятно, — кивнул я, хотя его рассказ только еще больше запутывал меня.

— Теперь расскажу, где ты сейчас находишься. О том, что мы в Смертных Землях, ты вроде как уже должен был и сам понять. Про них ведь все знают по ту сторону Черного перевала. Да, отсюда почти никто обратно не возвращается, граница надежно закрыта тремя вратами. Но там, в королевствах, мало кто знает, что тут тоже кто-то умудряется жить. И вполне неплохо жить. Здесь даже три городка есть — Лесс, Титс и Юмаю. Вот мы как раз в Юмаю и живем, он самый дальний от перевала и самый большой. Главные здесь, естественно, авторитеты — бывшие по ту сторону перевала самые настоящие бандиты и разбойники. Ты же в курсе, кого сюда, в Смертные Земли, отправляют? Ну да, сложно этого не знать. Так вот, разбойничья старшина и стоит над всеми нами, у них и свои Повелевающие сил есть, и даже, говорят, настоящие Повелители, а потому против них лучше даже не чирикать — вмиг в землю закопают или что-то еще похуже сотворят, с них станется. Под авторитетами ходят бандиты поменьше и всякая городская шваль, которую отправили из королевств сюда. Ну и еще все те, кто сильно не понравился Слугам Истинного или был обвинен в касании запретной алхимии. Не знаю, как там у вас в королевстве, у нас можно было отправиться сюда просто за косой взгляд не в ту сторону, не говоря уже про не то слово не в те уши. Говорят, в столице Верховного Слуги Истинного нравы менее жесткие, но и там лучше не чирикать. Наш-то Повелевающий тоже кому-то сильно на ногу наступил, вот десять лет уже тут и сидит. А ведь раньше кафедрой в столичной Академии Сил заведовал, как некоторые говорят. Только лучше с ним на тему его прошлого не говорить, не любит он этого. Очень не любит.

Закончив говорить и отирать мою спину, юноша попробовал меня приподнять, но я облегчил его труды и поднялся сам. Хоть несколько суток был крепко связан и вообще до этого непонятно отчего чуть ли не издох, самочувствие было исключительно хорошим. Нет, марафона сейчас точно не пробегу, да и на турник лучше не вешаться, все же чувствуется явная слабость в мышцах, но тело убедительно говорило множеством ощущений о наличии необходимого минимума здоровья и сильной нужде в пище. И чем больше будет пищи — тем лучше. Слона бы съел, если они тут водятся. А еще неплохо бы ополоснуться — про джакузи с пузырьками и ароматной пеной на ближайшем сеновале лучше и не задумываться. Здесь такого, похоже, еще не изобрели.

— Где-то можно просто чистой водой облиться? — спросил юношу, который мне так еще и не представился.

— Вот, накинь на себя, — протянул он мне большое матерчатое покрывало, — и иди за мной.

Завернувшись в приятно облегающую тело ткань и выйдя из комнаты, где провел последние дни, я вдруг почувствовал резкий прилив сил, пришло ощущение какого-то веселого всемогущества и чего-то еще совершенно неправильного, резко ударившего мне в голову, отчего чуть не упал, едва ухватившись рукой за стену. Перед глазами замельтешили цветные всполохи, я практически перестал видеть окружающее. Вокруг резко похолодало, хотя до этого меня окутывал очень теплый воздух.

— Остановись, ну остановись же, — кто-то кричал мне прямо в ухо, при этом сильно дергая за руку.

Как остановиться, я, естественно, не понимал. Однако что-то внутри вдруг повернулось другим боком, и навалившиеся раньше странные ощущения неправильности отхлынули так же быстро, как и нахлынули на меня. Так и продолжая стоять, держась рукой за стену, отстраненно наблюдал, как юноша дергает мою другую руку и что-то кричит. В глазах постепенно утихало буйство тонких линий и ярких красок, но окружающий холод так никуда и не исчезал. Опустив голову, я заметил легкую изморозь, выпавшую вокруг меня.

— Никогда, никогда не делай так больше, — наконец-то расслышал крик юноши с перекошенным от ужаса лицом, — ты нас сейчас чуть в камень не выморозил. Чего хоть сделать-то хотел? — Он посмотрел на меня чуть более осмысленным взглядом, немного успокаиваясь и явно удивляясь, наблюдая мой совершенно растерянный вид.

— Не знаю, — меланхолично пожал я плечами, пытаясь как-то разобраться в пережитых галлюцинациях и в их чувствительных последствиях. — Нашло что-то такое, что-то совершенно неправильное было во мне, а теперь стало хорошо.

И только сказав это, ощутил заметное улучшение собственного тонуса, как будто вернул себе обратно утраченное за последние дни. Не то просто здоровье, а какое-то немного необычное чувство собственного достоинства. Даже желание отдавать долг жизни этому хитрому жуку Повелевающему куда-то пропало, как будто ничего такого и не было вовсе.

Стоило о нем только подумать — он сразу же и нарисовался перед моим взором, как-то нехорошо оглядывая меня с ног до головы. Даже некоторая опаска проскальзывала на его морщинистом лице.

— Зайди ко мне немедленно, — показал он рукой на открытую дверь в другую комнату, откуда лился золотистый солнечный свет. — Только не делай ничего, — с нотками плохо скрываемого страха в голосе добавил он.

— Да и так ничего не делаю, — отмахнулся я от него, — просто сам еще не знаю, что со мной происходит.

Едва за нами закрылась дверь, Повелевающий мудростью несколько раз взмахнул руками, опять заметно снизив температуру окружающего воздуха. Затем он сел в большое кожаное кресло, указав мне на другое. Пожав плечами, я сел в него, плотнее укутываясь в покрывало, так как было совсем не жарко — скорее, наоборот.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? — Бородач сразу взял с места в карьер, озадачив меня вопросом, на который я и сам с большим удовольствием узнал бы ответ.

— А что, если не секрет? — хитрым вопросом на вопрос парировал его напор с самым невинным выражением на лице.

— Ты с поразительной легкостью сам стер свою огненную клятву, а это ведь всегда считалось совершенно невозможным, и что-то еще провернул вдобавок, чего и вовсе никак не могу понять. И теперь еще спрашиваешь меня о том, что же ты делаешь. Ну, наглец, какой наглец… — Повелевающий мудростью явно стал заводиться, и его лицо приобрело заметный красноватый оттенок.

— Не знаю, оно как-то само собой получилось, — меланхолично пожав плечами, ответил я ему, не меняя невинного выражения лица. — И еще холодает резко почему-то. Сначала было тепло, а потом вдруг раз — и изморозь выпала. Откуда и с чего — в толк даже не возьму.

Я говорил вполне искренне, совершенно не фильтруя своей речи, вываливая наружу поток скачущих мыслей. Не знаю, как работает странный артефакт на моей голове, но у меня возникло четкое ощущение — все сказанное мной воспроизведено и понято исключительно верно.