Владимир Поселягин - Ганфайтер (СИ)

Объяснив Агнессе, что требуется делать, я подождал, пока она не нарежет запасных рубах бандитов собранных из чересседельных сумок длинными лентами и, дождавшись пока закипит вода в котелке, прокипятили самодельные бинты, которые явно давненько не стирали. Промыв рану, которую я зажимал, стараясь снизить потери крови и перевязав меня сухой чистой тряпкой, Агнесса стала готовить жидкий суп и чай, мне нужно было восстанавливаться.

Как накормили меня, я еще помнил, а вот как укладывали, уже нет, провалившись в беспамятство. Очнулся я не сразу, сперва было какое‑то неудобство в животе и только потом, когда рядом послышался напевающий голосок Агнессы, похожий на текущий ручеек, я открыл глаза и попробовал приподняться.

— Лежи — лежи, — послышался рядом голос Мэри, повернув голову, я посмотрел на сидящую рядом со мной девушку с Шарпсом в руках.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она у меня.

Я мысленно пробежал по своему телу, и понял, что довольно хорошо себя чувствую, голова была ясная, однако надежда что рана затянулась как та после перехода, не сбылась, рана была прежней. Откинув одеяло в сторону, я внимательно осмотрел повязку, кровотечения не было, хотя несколько пятен на самодельных бинтах было, но кровь похоже все‑таки не шла, уже хорошо.

— Хорошо я себя чувствую и… похоже хочу в туалет, — наконец понял я из‑за чего тяжесть в животе. Встав с помощью Мэри и подбежавшей Агнесс, я подождал, пока пройдёт головокружений и направился к Чернышу пасущемуся неподалеку.

Пройдя несколько шагов, я понял, что могу идти самостоятельно, поэтому попросив отпустить меня, слегка пошатывающейся походкой, направился к лошади, сверкая голым торсом. Взяв флягу с неснятого седла, девушки только ослабили подпругу и, умывшись, я достал запасную рубашку и, старясь не потревожить рану надел её на себя. После чего вернувшись к лежаку и собрав винтовки сел на одеяло и приготовился чистить оружие от нагара, начав с 'кольтов'.

Чистил я, осторожно, стараясь не тревожить бок, что, кстати, у меня не очень получалось.

'Нужно набить руку на этих винтовках, а то пятьдесят процентов пуль ушло в молоко', — подумал я на будущее, и тут же посмотрев на ближайшую молодую переселенку сказал:

— Не люблю грязное оружие… Мэри, ты вроде говорила, что хорошо умеешь обращаться винтовками?

— Да, Джонни.

— Тогда почисти, а я посмотрю и подскажу как.

Я лёг на здоровый бок, и стал показывать, как разбирать и чистить винтовки, 'кольты' я сам почистил, и понял, что на винтовки у меня сил уже не хватит. После того как мы закончили, Агнесса позвала нас ужинать, так как я проспал почти весь день, и скоро должна была начаться ночь. Покушав жидкого супчика в двойной порции, и попив чаю, я встал и прогулялся до ближайших кустиков, где, наконец, облегчился, так как терпеть уже мочи не было. Вернувшись к девушкам, которые готовили выстиранные и высушенные бинты, и сев на сброшенное с одной из лошадей седло с помощью Агнессы стянул рубаху.

Мэри аккуратно намочила повязку и стала ее разматывать. Благодаря тому, что повязка промокла, в местах, где она слиплась от крови, отдирать уже не пришлось, хотя в паре мест и пришлось дернуть, отрывая приклеившиеся бинты.

— Так молодцы, а теперь промойте рану… да вон хоть чаем, только чтобы соринки не попали, и заново перебинтуйте, — продолжал учить девушек, проводя быстрый учебный мед — курс.

Девушки справились на отлично, и еще раз покормив меня супчиком, уложили спать, так как глаза у меня стали закрываться сами собой.

Разбудило меня ржание одной из стреноженных лошадей, открыв глаза, я посмотрел на тёмное усыпанное яркими звездами ночное небо. Слева снова послышалось ржание, и чувствовалось, что лошади обеспокоены.

Попытка встать увенчалась успехом, даже голова не так кружилась, как я думал. Встав я провел рукой по повязке, обнаружив, что она сухая, после этого присев взял рубашку и надел ее на себя. Потом пришлось снова с кряхтением наклоняться, на этот раз за оружием. Подхватив пояс с 'кольтами' лежащих до этого у меня в изголовье, и застегнув его, завязал кожаные шнурки на бедрах, чтобы кобуры не бултыхались, после чего привычно выбив шляпу об колено, надел ее на голову.

Сна не было ни в одном глазу, отоспался. Около потухшего костра сидела Мэри с винтовкой в руках и тихо посапывала носиком во сне.

'Яркий представитель часового на посту', — подумал я, с улыбкой посмотрев на спящую девушку. Агнесса обнаружилась спавшей возле брошенных кучей сёдел с дробовиком в руках. По привычке проверив За Пазуху, я всё так же не смог обнаружить контакта с ней.

Осторожно потянувшись и зевнув, я взял лежащую неподалеку флягу и, попив, положил её на место. Лошадь снова заржала, и на этот раз другие четырех копытные ее поддержали.

'Да что там такое?!' — насторожился я.

Не будя девушек, пусть поспят, я направился к лошадям, которые беспокойно перебирая ногами и настороженно прислушиваясь стоящими торчком ушами, всхрапывали с явным испугом.

— Ну — ну, спокойней, что у вас там? — так трепля по холкам тех лошадей мимо которых я проходил, показывая, что рядом, успокаивая, вышел на открытое пространство, и при ярко светившей луне всмотрелся в прерию.

— А так вон вы чего боитесь, волков.

Вдали, где лежали трупы бандитов, носились стремительные тени, и слышались повизгивания. В том месте, где я свалил громилу, стояла та огромная лошадь и копытами отбивалась от волков. Послышалось знакомое ржание.

— Так вот кто меня разбудил. Не, мне туда идти не охота, — сказал я, обернувшись на спящих девушек. Вопрос, будить их выстрелами или нет, не стоял, поэтому немного посмотрев на драку вдали, направился обратно. Еще раз пройдясь мимо лошадей успокаивая их я подошел к костру и, разворошив угли, сорванной травой заново развел костерок.

Время до рассвета я провел за осмысливанием своих действий и ближайших планов, поэтому разминая руку, я крутил один из 'кольтов' на пальце туда — сюда, привыкая к нему. Конечно, до нормальной тренировки мне еще далеко, но кисти рук я разрабатывать уже начал. Правда, делал я это осторожно, любое резкое движение отдавалось болью в боку.

— Доброе утро, — сказал я, зашевелившейся под серым одеялом Мэри.

Выглянув из‑под одеяла, которым я ее укрыл, она смущенно посмотрела на меня, понимая, что в другой ситуации, за то, что она уснула на посту, её могла ждать хорошая порка, однако я приветливо улыбнувшись, сказал:

— Кофе сварилось, пора вставать, утро, — получилось несколько суховато, но других слов у меня не было, я не знал как мне с ними себя вести.