А отличники сдохли первыми… 3 (СИ) - Рик Рентон
— И что? Через них пройти также сложно, как через жор на Крытом рынке? — Поинтересовался я. — Мы с какими-то ленинскими вроде имели дело, когда прорывались через новый автомобильный мост. С Петровым и Прохоровым. И я бы не сказал, что был особо впечатлён подготовкой этих гопников.
— Это, скорее всего, гопники с Юбилейного были. — Пожал плечами кадет — «Одни из», так сказать. И не самые крутые. А на Третьей Дачной у Студгородка образовался своего рода торговый перекрёсток между всеми остальными группировками. Там постоянно куча народу со всего района. И деревенские тоже иногда приезжают поторговать. Или порамсить. Сотни человек. Если не тысячи.
— А чего ж они до сих пор всех под себя не подмяли? — Закономерно поинтересовалась амазонка. — Если их там так много?
— Они там только для обмена и мирных тёрок собираются. Каждый, по-прежнему, сам за себя. Поэтому вся эта масса никак не может напасть на нас как одно целое. Но под присмотром Студгородка, они ведут себя в том районе тихо и мирно. И имеют возможность поторговать и побазарить. — Кит продолжил посвящать нас с вольской девчонкой в особенности местного политического уклада. — А вот если вдруг на Третью Дачную кто-то извне нападёт — то вот тогда они все и ответят одним фронтом. Или если как-то по-другому противник рядом просто нарисуется. Мы, например.
— А если устроить отвлекающий манёвр? Что-то вроде того, что вы сделали тогда, когда Кир выводил из окружения ваших бойцов с Речного? — Предложила Альфа-один. — Пока мы постреляем издалека по этой самой Третьей Дачной, отдельная небольшая группа сможет проникнуть на территорию завода незамеченными. Ну… Это если так, в общих чертах.
Кит отрицательно покачал головой:
— Бойцы, которые будут отвлекать огонь на себя — обречены. Здесь мы были недалеко от собственной базы. И спокойно отошли без потерь, как только Лётка отреагировала на наши выстрелы. А там — мы будем в логове врага. И на атакующих слетятся бандиты не только с базара на Третьей Дачной, а со всего проспекта 50-лет Октября и прилегающих кварталов. Не говоря о том, что сначала наша группа вообще должна туда хоть как-то попасть, преодолев этот самый проспект и примыкающие территории.
И после этих слов командиры-силовики снова погрузились в напряжённые раздумья. Но я прервал их размышления уже через пару секунд:
— На этот базар, по сути, стекаются подростки со всего Ленинского района. Так?
Кит кивнул.
— И там никто толком никого в лицо не знает. Но всех пускают, лишь бы вели себя прилично и не кипишили без повода. Может даже за какую-то дань. Так?
Кит снова кивнул, всем своим видом показывая, что пока не понимает, к чему я клоню. А вот амазонка, похоже, догадалась:
— Хотите заслать туда кого-нибудь из нас в качестве агентов под прикрытием?
Я ответил ей широкой улыбкой:
— У меня есть план немного получше…
Глава 3. Вечер перестаёт быть томным
— Юрок… Следи за дорогой! — Я толкнул щуплого водителя локтем, когда он в очередной раз покосился в зеркало заднего вида.
— Извините… — Как выяснилось, из всех кадетов, бывших в расположении корпуса на момент начала операции, именно этот мой недавний союзник лучше всего управлялся с автомобилями. До того, как земля остановилась, он занимался картингом. И даже участвовал в каких-то соревнованиях федерального масштаба. Сам же я не находил в вождении автомобилей никого удовольствия, кроме напряжённого рутинного труда. И поэтому презирал всех автолюбителей вокруг себя, коих было весьма немало. А это отнюдь не способствовало заведению новых друзей. Нет, я прекрасно мог понять страсть к изучению механизмов или любовь к скорости — хотя даже сотка внутри клетки не идёт ни в какое сравнение всего лишь с сороковником на байке. Раздражало меня то, что многие бывшие «дорогие коллеги» только и знали, что с важным видом трындеть в курилке о том, чем очередная модель той или иной тачки отличается от старой. При том, что они не могли себе позволить ни ту ни другую. Таких я старался расстреливать в первую очередь. Наверное, хотел избавить их от страданий. Которые те, несомненно, испытывали при осознании своей нищеты, когда мимо них в очередной раз проезжала полированная безликая мыльница по цене пары подъездов в спальном районе.
Поэтому сейчас я сидел на пассажирском сиденье, а мой несовершеннолетний водитель, хоть и вёл довольно ровно, но то и дело глазел в зеркало, прилепленное на лобовое стекло шикарного внедорожника, когда-то принадлежавшего Вовану с Капрона. А посмотреть в зеркале действительно было на что.
Ульяна, сразу согласившаяся на участие в операции со стороны амазонок — как только узнала, что результатом должно стать почти поголовное истребление контингента Третьей Дачной — выглядела просто сногсшибательно. Сидя на заднем сиденье в своём коротеньком пальтишке с глубоким декольте, именно она привлекала львиную долю внимания нашего водителя. Поджав свои стройные ножки, одетые в немного не достающие до края короткой юбки гетры, красотка добавляла последние штрихи в свою боевую раскраску. Макияж новоявленной амазонки, изготовленный из того немногого что не издавало приятного запаха — например, карандашей и туши, был дерзок, вызывающ и соблазнителен — ровно такой, какой нам и требовался для реализации задуманного плана.
Алина, сидевшая на заднем сиденье джипа рядом с напарницей, представляла собой совершенно противоположное явление. Но, тем не менее, тоже подходящее под категорию ходячих фетишей. Хоть и для несколько другой категории парней. Прошвырнувшись в сопровождении отряда кадетов по близлежащим бутикам с женской одеждой, закономерно почти нетронутым саратовской шпаной, Ульяна подобрала девочке довольно мрачный наряд. Но не менее соблазнительный. Безразмерный чёрный свитер, был игриво приспущен на одном плече, а через просветы в крупной вязке угадывались хрупкая точёная фигурка. Облегающие чёрные джинсы, заправленные в высокие шнурованные ботинки на толстой платформе, в сочетании с готичным макияжем, выполненным для Алины Ульяной, заставили меня невольно поднять бровь и присвистнуть — когда я впервые увидел обеих красоток в полной готовности к выезду. Этот случайный жест вогнал девочку в столь дикое смущение, что она уже была готова не только отказаться от участия в предстоящей диверсии, но и вообще забиться куда-нибудь под кровать и не вылезать оттуда пока не помрёт. По её собственным словам.
Но после недолгих уговоров, полных искренних комплиментов, Алина всё-таки согласилась пока что не умирать в одиночестве в пыли под кроватью. Ради общего дела, конечно же.
— Юрок! — Кадет-водитель, который опять начал коситься назад, вздрогнул от моего
