Мой опасный ректор академии космодесанта - Татьяна Гончарова
— Отчислите? — сгорбив плечи, задала я самый важный вопрос. Гребень расстроенно опустился, а хвостик печально повис.
После долгой паузы, за время которой я успела прикинуть список альтернативных вузов, и заодно места, куда я могла бы пойти работать, ректор вдруг ответил:
— Нет пока.
Я перевела дыхание.
— Пока, — припечатал он.
Его хвост уверенно поддел кисточку моего белого поникшего хвоста, снова по-хозяйски обвил его, и, расправив, уложил на диван.
— Ждите здесь, курсант Ролис, — велел он. — Я буду через час. За той дверью душ. Приведите себя в порядок. Форму я вам принесу.
Я, конечно, не чистокровный рихт, но полчаса мне вполне хватило на все. Остальные полчаса я откровенно скучала, валяясь на животе голышом на ректоровском диване. Воображение подкидывало занимательные картинки моих так и не осуществленных сексуальных фантазий относительно нас двоих.
Никогда бы не подумала, что меня сможет настолько потрясти обычная близость с кем-либо. Не просто потрясти, а весь мир перевернуть с ног на голову! Ректор Дрэго Зартон полностью захватил мои мысли. Я желала его. Снова…
Как же все это было не вовремя и не с тем!
Но как же хотелось еще раз повторить этот опыт! И не просто повторить, а расширить… и углубить… Тут такая шикарная душевая, и диван мягкий, и… Тьфу!
Стоп! Хватит уже! И так мозги в розовую кашу!
Я вполне способна справиться с этим. Нужно только сосредоточиться на другом. Вытеснить мысли о ректоре другими насущными делами. У меня зачет так и не сдан. Отчисление нависло грозовой тучей. Надо об этом беспокоиться, а не о том, что ректоровский хвост может делать с моей…
Громко щелкнул замок. Я подпрыгнула на месте, запоздало подумав, что это может быть и не ректор, а кто-то из персонала или его помощников. Вот они удивятся такому голому сюрпризу! Китель сильно кололся и я не стала надевать его после душа.
Опасения оказались ложными, это был ректор во всей своей грозной рихтовской красе. Он стремительно вошел, окинул нечитаемым взглядом всю мою обнаженную фигуру. Молча, приподнял одну бровь.
Между ног снова повлажнело. Хвостик радостно дернулся, но я прихлопнула его ладонью. Довертелась уже пятой конечностью. Пора голову включать.
Злость на себя и на этого свирепого красавца-рихта помогла собраться.
— Одевайтесь, — ректор бросил мне новенький запакованный комплект формы и прошел к своему рабочему месту.
Я взглянула на размер. Надо же, угадал. Быстро облачаться в форму — это я умела. Мы даже зачет сдавали. Спустя минуту я уже стояла, вытянувшись в струнку, напротив сидящего за столом ректора и по-военному поедала его глазами.
— Садитесь, — разрешил он, не сводя с меня давящего взгляда. Задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Вы вернетесь к учебе, курсант Ролис, но с этого дня у вас будет ряд ограничений.
Я задумалась. Я остаюсь. Это здорово! Ректор сдержал слово. А еще два часа назад я была уверена, что он меня отчислит. Но что за ограничения?
Ректор встал, прошёлся по комнате. Мне пришлось сжать в кулак свою обнаглевшую пятую конечность, потому что она пыталась активно заигрывать с чёрным хвостом ректора.
— Зачем вы меня вызывали? — задала я вопрос, чтобы отвлечься от вида его умопомрачительного зада, который так и маячил перед глазами.
Цан Зартон остановился напротив меня. Его хвост обвил мою щиколотку, но тут же отпустил и ретировался за широкую спину.
Ректор скрестил руки на груди. Черные глаза сузились. Меня проняло от его вида. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, я вскочила и вытянулась перед ним в струнку, настолько властно и подавляюще он сейчас выглядел.
— Я вызывал вас, курсант, чтобы отчислить, — мрачно сказал он. — Я смотрел записи отстающих студентов. Продолжать с вами нянчиться, как это делали до меня — только тратить время и ресурсы, которые разумнее направить на более перспективных студентов.
Я опустила голову. Щёки пылали от стыда, а слова ректора продолжали бить по голове как поток метеоритов по обшивке космолайнера на орбите седьмого спутника моей родной планеты.
— Перспективных псиоников немного, — вещал ректор. — Но они представляют интерес лишь в составе слаженных групп. И должны уметь себя защищать, иначе станут ненужным балластом. Вы, курсант Ролис, несмотря на все усилия спецов академии, остаётесь балластом для своих сокурсников и инструкторов. Они вынуждены тянуть вас, а не улучшать результаты всей группы.
Боевой хвост зловеще хлестнул по полу.
— Вас посчитали перспективной настолько, что до сих пор тянули. Я изучил ваши успехи и провалы. Совокупность вложенного в вас, включая предстоящие расходы, чтобы дотянуть до минимально эффективного уровня превышают любые разумные величины. Учитывая высочайший риск того, что вы останетесь балластом, академию необходимо от вас освободить.
Я смотрела в пол, сгорая от стыда. Тихо спросила:
— Тогда почему вы сейчас…
— Вы свидетель, — рявкнул ректор. — Коробка взорвалась при вас! У вас высокий уровень пси-данных. Цветочный или фруктовый запах распознаётся псиониками… — ректор мрачно посмотрел на меня. — Курс по пси-контролю вам предстоял бы через год, если бы дотянули. Долго объяснять.
Правильно распознав мой недоверчивый взгляд, ректор расщедрился на пояснения:
— Вы были правы, курсант Ролис, — сказал ректор, потирая огромным кулаком свой мужественный подбородок и задумчиво рассматривая меня. — Крайне странно, что я взял коробку. Учитывая мой собственный пси-уровень…
Ректор оборвал себя, помолчал.
— Подозрительного запаха я не почувствовал, — признался он. — Не заметил ничего необычного. Это говорит о… Тоже долго объяснять. Причин достаточно. Вы останетесь в академии. До конца расследования.
Ректор снова прошёлся по кабинету. Теперь я стояла перед ним, опустив голову и съёжившись от стыда за собственное слабое тело полукровки, которое никак не хотело вписываться в боевые стандарты академии.
А потом я приподняла брови от изумления: мой удручённо повисший хвостик встрепенулся от прикосновения чужого хвоста — жуткие чёрные шипы осторожно выдвинулись, поглаживая и расчёсывая белую кисточку.
— Проблема в послезавтрашнем зачёте, — задумчиво проговорил ректор, словно не заметив того безобразия, что вытворяла его конечность.
Я с затаенной надеждой посмотрела на него. Рихт отошёл от меня на шаг. Смерил оценивающим
