Адмирал Империи – 20 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Это абсурд какой-то и это возмутительно! — воскликнул Аркадий Эдуардович, неожиданно получив в моем лице союзника собственных страхов и сомнений. — Во-первых, совершенно правильно, что возвращаетесь. Наконец-то, не прошло и недели! Во-вторых, никуда я в таком случае, где мне предлагается роль застрельщика и жертвы, не полечу. Тем более что совсем скоро в «Тарс» войдут остальные гвардейские галеры султана, которые точно разобьют наши силы… Вы согласны с моим анализом ситуации в секторе битвы, Александр Иванович?

Ого, Гуль назвал меня по имени отчеству, значит, действительно сильно разволновался и ищет поддержки, — удовлетворенно подумал я, а вслух произнес:

— Аркадий Эдуардович, вы сделали все для того, чтобы спасти эскадры Козлова и Хиляева, поспешив им на помощь, — начал я кидать леща своему собеседнику. — Кстати, забыл вам сказать, Вячеслав Васильевич Козлов погиб несколько часов тому назад в битве с этими самым силахдарами… Но это так, к слову… Теперь же на вас лежит миссия по спасению всего Черноморского космического флота, плюс еще одной дивизии Северного флота…

— Не понимаю, — замотал головой Гуль, после моих последних слов о смерти вице-адмирала Козлова и о какой-то на нем лежащей миссим, еще больше запаниковавший.

— Если сейчас вы продолжите движение в сторону перехода и присоединитесь к атаке Хромцовой и Козицына, то обречете все находящиеся в секторе русские корабли на гибель, — я максимально сосредоточенно смотрел сейчас в глаза Гулю, буквальное его гипнотизируя. — Османы победят в сражении при любом раскладе, это вы, будучи прекрасным теоретиком и практиком космических баталий, знаете и без меня. Но только от вас будет зависеть, приведете ли вы назад в «Тавриду» к своему императору пусть и неполный, но все же боеспособный космофлот или, совершите роковую ошибку, пойдя на поводу у Хромцовой и погубите всех, в том числе и себя… Потому, как схватись мы сейчас с галерами Селима и вымпелами адмирала-паши Бозкурта, завязни в их построении в ближнем бою — всё, никто из нас из этих координат назад домой не вернется…

— Вы правы, господин Васильков, чертовски правы, — задумчиво ответил мне Гуль, по лицу видно, думая о чем-то своем сокровенном. — Вы только что сказали, что от меня зависит судьба Черноморского космофлота… Объясните, я ничего не понимаю. Ведь под моим началом всего одна дивизия, лишь ею я могу распоряжаться, отчего солидаризируясь с вами, я сейчас же останавливаю колонну… Но весь космофлот мне не подчиняется!

— Он подчиниться вам, поверьте… Хромцовой и Козицыну попросту некуда будет деваться, как так же развернуться и последовать за вами в «Тавриду», если вы, наберетесь решимости и повернете назад сначала к Адане-3, а затем, и к пограничному переходу в нашу суверенную звездную систему, — ответил я, Гулю. — Без наличия в секторе кораблей 27-ой дивизии Агриппина Ивановна и ее подельник — вице-адмирал Козицын ничего не смогут противопоставить флоту султана и тут же откажутся от навала на его оборонительную «линию». Именно поэтому я и назвал вас, дорогой Аркадий Эдуардович, спасителем, либо губителем Черноморского Императорского космического флота…

— Да, уж, нелегкую вы поставили мне задачу, — Гуль надолго завис, пытаясь прийти в себя и понять, что ему в этой сложнейшей ситуации делать.

— Ну, а о награде, которую вы получите из рук государя Константина Александровича после того, как вернете ему целым космофлот, я упоминать не буду, — поставил я финальную точку давления на своего собеседника. — О щедрости императора всем нам хорошо известно, и когда он, разобравшись в произошедшем, поймет, что именно благодаря вам один из его флотов уцелел в этой бойне, не удивлюсь, если увижу в скором времени на ваших «широких» плечах золотые вице-адмиральские погоны…

Гуль заметно приосанился, будто уже в них сидел

— И тут вы правы, — кивнул он, туманным взором взглянув на меня. — Как никогда правы…

— Решайтесь, Аркадий Эдуардович, дело не терпит отлагательств, — торопил я, своего начальника.

— Остановить колонну! — повысив голос, приказал Гуль офицерам на мостике. — Разворачиваемся, немедленно! Вывести мой флагман в авангард колонны… Вы со мной, Александр Иванович?

— До конца, — расплылся я в победной улыбке. — Более того, минут через десять я с вашего позволения лично прибуду на «Абдул Кадир», чтобы обсудить дальнейшие наши ходы в этой комбинации…

— Прибудете на «Абдул Кадир»? Зачем это? — заволновался Гуль, не очень-то желающий видеть меня на своем недавно реквизированном линкоре.

— Хочу присутствовать при переговорах по видеосвязи с Хромцовой и Козицыным, — тут же ответил я. — Чтобы поддержать вас и ваше решение…

— Аааа, — облегченно выдохнул Аркадий Эдуардович. — Отлично, дружеская поддержка мне в этом нелегком разговоре явно не помешает… Что ж, милости прошу на мой «Абдул Кадир»…

— Да-да, это пока, «Абдул Кадир» твой, — усмехнулся я, попрощавшись на время с Гулем и отключая с ним канал связи, затем, повернувшись к Алексе, произнес:

— Направь крейсер прямо к линкору, к правому его борту и по моему приказу будь готова к нему пришвартоваться в районе средних палуб обоих наших кораблей. Поняла?

— Свои действия я поняла, — кивнула мне старпом. — А вот смысл всего намеченного, не очень…

— Скоро догадаешься, — загадочно произнес я, и оставив Алексу в раздумьях, чего редко у меня получалось делать, направился из рубки, спустившись на палубу ниже, к кубрикам моих славных «морпехов».

У входа в один из них меня окликнул знакомый звонкий голос.

— Александр Иванович, здравия желаю, — резво подбежала ко мне младший сержант Яценко, как всегда улыбаясь своей широкой приветливой улыбкой.

— Полина, смотрю ты уже козой прыгаешь, а еще совсем недавно мы боялись, выкарабкаешься ли с того света… Молодчина, так держать, — порадовался я за казачку, которая за менее чем месяц службы на «Одиноком» уже побывала в полудюжине таких крутых передряг, что удивительно, как еще жива осталась. Но ничего бодренькая и как всегда на позитиве…

— Я смотрю, и вы поправились, — Поля кивнула на мою ногу, совсем еще недавно зафиксированную регенерирующей повязкой, это после того, как капитан Штольц сделал из меня решето.

— Современная