НеТемный 3 - Александр Изотов
Всё это ранним утром нам и рассказал хозяин трактира, поэтому я без особых угрызений отдал хозяину целый золотой. Бородатый южанин, который мне едва доставал до пояса, смотрел на это богатство, явно недоумевая.
— Надеюсь, гости были всем довольны? — спросил он, пряча золотой.
Я кивнул, поправив рукав чистой рубахи, которая сидела на мне идеально. Швея у этого трактирщика была на голову выше, чем у прошлого.
Мы все переоделись, и теперь особо не выделялись среди местных. Новенькие штаны, рубаха, даже безрукавка сверху — я выглядел, как типичный южанин, если бы не северная бледность и почти белые волосы.
То же самое касалось и Креоны — бледная, с серебристыми, почти белыми волосами она никак не была похожа на местную. Дайю тоже отличалась лучевийским разрезом глаз.
Обе они выбрали женские костюмы для верховой езды, очень модные сейчас на юге. Креона всё так же довлела к голубому цвету, Дайю же предпочитала тёмные серые цвета.
Один бард выглядел так, что выйди сейчас на улицу и смешайся с толпой, и не найдёшь его. Типичный южанин.
Впрочем, нас спасало то, что Солебрег был портовым городом, со знаменитой магической зоной, куда тянулись поправить здоровье со всей Троецарии. Но всё же мы прикупили и местные головные уборы — лёгкие широкополые шляпы.
— Трактир великолепен, — сказал я хозяину, — А в Солебреге мы такой найти не сможем, наверное.
Бард хотел что-то сказать, но я слегка толкнул его локтем. Виол лишь бросил на меня ревнивый взгляд, мол, чем это мне «Сиянова прелесть» не понравилась.
— Чтобы было спокойно, — продолжал я, — И с лишними вопросами не приставали.
Во взгляде старика проклюнулось сомнение. Бард переложил лютню, чтобы было удобнее тронуть струны. Я всё же захотел решить дело своим красноречием, а не магией.
— У нас, скажем так, есть всякое… из магической зоны, — шёпотом сказал я.
Бард хапнул воздуха, поражаясь моей честности, но старик выдохнул с явным облегчением.
— Так вот вы почему… кхе-кхе… такие странные. А я-то всё думал, — старик заулыбался.
Теперь-то он сообразил, почему я так много заплатил, а до меня дошло, что вытаскивание из Попутной всяких артефактов — дело обычное.
— Сидора не знаешь? — тихонько спросил я.
У старика сразу слетела с лица улыбка. Он поскрёб бороду, потом сказал:
— Тут у меня Молчун в Солебрег отправляется, пойду его приторможу. Он туда почти пустой едет, так что и вам места хватит. Подскажет с трактиром…
На мой вопрос он не ответил, и это явно было неспроста.
* * *
Почему Молчуна так звали, стало понятно сразу — он был немым. Таскал с собой магическую дощечку, на которой, если он что-то хотел сказать, мел собирался в буквы или в рисунки.
Правда, артефакт явно был из дешёвых — слова появлялись с запаздыванием, иногда с явными ошибками, которые видел даже я, полуграмотный варвар. Да и отсеивать мысли дощечка не умела, на ней то и дело появлялась ругань или те мысли, которые окружающим явно не стоило показывать.
Это неудобство было одновременно и достоинством. Скрыть свои мысли от хозяина слуга не мог.
Молчун, пока мы залезали к нему в большой фургон, держал дощечку в руках — он только что разговаривал с хозяином, который ещё не успел отойти. И когда он бросил взгляд на Креону, когда та в обтягивающих брюках в повозку залезала, дощечка выдала пикантную картинку…
— Кхе-кхе, — старичок отвесил Молчуну подзатыльник, и тот спрятал дощечку. Краснея, потом он полез на козлы.
В Солебрег мы въехали, когда солнце уже поднялось достаточно высоко. На въезде стоял патруль, но в повозку они так и не заглянули.
В щель было видно, что Молчун показывал дощечку стражникам. Что там было теперь написано, я разглядеть не смог. Потом возчик отсчитал страже по стопке серебряных, явно больше платы за проезд, и мы спокойно въехали внутрь.
— Видит Маюн, стража в этом городе совсем плохая, — шёпотом проворчал бард, когда повозка заскрипела дальше, — Одни взяточники.
В ответ я лишь усмехнулся.
Молчун направлялся на рынок и по пути сгрузил нас, указав на табличку трактира. Назывался он просто «Сладкая Соль».
— Э-э-э… — протянул бард, разглядывая вывеску.
— Что чувствуешь? — спросил я на всякий случай, потому что моя интуиция молчала.
— Видит Маюн, я здесь ни разу не был. Но одно скажу точно — ухо надо держать востро.
Хозяин тут тоже оказался пожилым, подозрительно похожим на старика из Попутной. Мы так поняли, что тот просто спровадил нас к брату, но всё же хозяин тут вполне к себе располагал. Ну, то есть, лишних вопросов не задавал.
Не успев даже расположиться во вполне комфортной комнате, мы услышали, как в дверь постучали.
На входе стоял паренёк южной наружности, смуглый, черноволосый, с бегающими глазками. Всё время оборачиваясь, будто в коридоре этого трактира у каждой стены уши, он быстро спросил:
— Вы спрашивали про кое-кого?
Мы с бардом переглянулись. Спрашивать, откуда они узнали, что мы интересовались, было глупо.
Потом я кивнул и на всякий случай показал шелкопряда. Гость слегка поморщился, будто я ему показал что-то дешёвое и совсем неинтересное, но махнул идти за ним. Креону и Дайю я решил пока оставить в трактире — нечего было принцессе разгуливать по Солебрегу.
Парень провёл нас переулком через пару кварталов, повёл по каменной набережной вдоль пересохшей речки. Через мостик мы перешли в какой-то явно ремесленный переулок. Тут воняло рыбой, смолой, дублёной кожей — в общем, всем тем, что отбивало желание жить в этом районе.
Остановились мы перед небольшим двухэтажным зданием, от которого жутко пахло солью и специями. Как оказалось, там занимались тем, что дробили соль, смешивая с приправами и травами. Соль тут была как обычная, так и магическая. Да и травы тоже разные на выбор.
Паренёк провёл нас через шумящий и пыльный дробильный цех, мимо огромных жерновов и молотилок. Мы спустились в подвал, где через пару поворотов он завёл нас в крохотную комнатушку со столом и стульями, оставив дверь открытой. Освещали каморку два фонаря в углах, с другой стороны стола виднелась ещё одна
