S-T-I-K-S. Паломник - Валерий Сопов
Что касается конкретно этого города, то ничего толкового Бурый предположить не смог. Поскольку от Нестабильного Кластера можно было ожидать любых фортелей. Во время прошлого посещения города, партнеры задержались на двое суток. И к этому времени признаки заражения в виде немотивированной агрессии только — только начали проявляться у отдельного числа горожан. Чего ожидать сейчас, предсказать было невозможно.
Судя по наблюдениям Паломника, на этот раз процесс инфицирования и перерождения шел значительно быстрее. Подтверждений тому было масса. Это и жирный водитель люксового автомобиля. Который остановился посредине проезжей части, выскочил из машины и принялся со всей дури биться лбом по капоту. Прекратив это увлекательное занятие лишь после того, как на шум прибежал лотерейщик и утихомирил беднягу. Это и две дамы средних лет приятной наружности, упакованные в брендовые шмотки, которые на выходе из модного бутика стали делить между собой маленькую девочку. Причем делить в прямом смысле этого слова. Каждая из товарок, ухватив малютку за руку начали перетягивать тельце к себе, навроде каната. Не обращая внимание на крики и плачь ребенка. И снова окончательными арбитрами в этом споре стали Твари Стикса, примчавшиеся на крики.
Особенно удивил Паломника молодой человек, похоже из студентов, который, судя по темному плащу с капюшоном, это жарким солнечным днем, сапогам, маске на лице и топору в руке, решил касплеить кого-то из фэнтези апокалипсиса. Паломник предположил, что молодой человек, перечитав соответствующей литературы, и на фоне тупизны, свидетельствующей о фатальном заражении, решил, что в мир пришла Система. И собрался зарабатывать уровни, убивая монстров топором. Как ни странно, ему это даже удалось. Один раз. Жертвой местного мстителя стал бегун. А вот прибежавший на восторженные крики победителя топтун сожрал как самого героя, так и отдельные, наиболее лакомые, куски из туши его добычи. При этом искреннее удивление и непонимание у инвалида вызывал тот факт, каким образом огромное количество мяса смогло поместиться в брюхе у зараженного, пусть и хорошо развитого. А так же скорость пожирания жертвы.
Как ни странно, но эти многочисленные случаи, демонстрирующие лавинообразное нарастание заражения среди жителей города, обрадовали Паломника. Дело в том, что он испытывал определенное беспокойство, касательно возможности собственного перерождения в тварь. Так что сохранение кристально чистого разума, на фоне массовой тупизны, служил определенной порукой тому, что сам Паломник относится к числу иммунных и сможет избежать перерождения.
При этом Паломник прекрасно понимал, что нет ничего глупее, нежели пытаться оценить собственные умственные способности с помощью собственных же умственных способностей. Тавтология хоть и нелепая, но прекрасно отражающая суть. Но в его случае наличествовал прекрасный диагностический критерий. Дело в том, что все управление внешними устройствами, в том числе и видеокамерами, осуществлялось мозговыми ритмами самого Паломника. Генерация этих специализированных тетта-ритмов требовала огромной умственной концентрации. И случись с его мозгами какое-нибудь послабление, управление внешними устройствами с помощью системы МУПУ было бы немедленно утрачено. Стало быть мозги у Паломника продолжают работать в прежнем режиме. Что и подтверждало предположение о его иммунности.
Опять же, возвращаясь к вопросу о вселенском гуманизме, надо признать, что у Бурого не было никакой реальной возможности значительно проредить численность зараженных. Обойма винтовки содержала в себе семь патронов и требовала постоянной замены. И число патронов в рюкзак у Бурого далеко не беспредельным. И денег они, наверняка, стоят не малых.
— Не денег, а споранов, — тут же поправил себя Паломник, приучаясь к валюте Стикса.
К тому же ствол винтовки вряд ли был рассчитан больше нежели на тысячу выстрелов. Все же это не АК с его живучестью в двадцать тысяч выстрелов. Здесь и калибр поболее и пуля летит быстрее.
А потом Паломник вспомнил про генерала Василия Блохина из своего прежнего мира. Расстроился и тут же задвинул все эти ненужные расчеты куда подальше.
Не вызывало сомнений, что скорость отстрела определялась скоростью с которой Резак находил и потрошил туши монстров.
В таком режиме охота продолжалась часа три. За это время партнеры успели забить где-то с полста тварей. А закончилась она совершенно неожиданно.
Бурый отчетливо возбудился и сделал пять выстрелов подряд, чуть ли не в режиме автоматной очереди. Паломник не сразу обнаружил, что на этот раз целью трейсера стала огромная тварь, сродни той, которая возглавила первую стаю монстров, ворвавшихся накануне утром в город. Тварь мотало от выстрелов, а потом она завалилась за угол дома перекрывавший видимость не только камерам Паломника, но и, судя по всему, Бурому.
А тот в это время орал па рации партнеру: «Резак, бросай все и гони двести метров вперед, к белому зданию справа по улице. Там на первом этаже еще вывеска „Вкусно как у мамы“. Я элитника завалил. Туша за углом дома валяется».
Вот только у Резака слова партнера ожидаемого энтузиазма не вызвали.
— Бурый, да ты охренел совсем, что ли? Как ты из своей пукалки мог элитника завалить. Ему твои пули как слону горошины. Ты точно уверен, что прикончил тварь?
— Не зди. Просто повезло. Он наклонился и щитки на затылке разошлись. Вот я в споровый мешок и попал. А ты знаешь, для любого монстра это смерть. Видел бы ты как он задергался. Я еще туда же четыре пули влепил. Так что наверняка сдох.
— А ты его видишь? — уточнил недоверчивый партнер.
— Да как я нахрен могу его видеть, если его угол дома закрывает. У меня хоть и зрение почитай орлиное, но пока еще сквозь стены смотреть не умею. Не развил свой Дар до такого. Кончай болтать. Руки в ноги и бегом. Вокруг ни одной твари нет.
Вслушиваясь в переговоры между Бурым и Резаком, Паломник заключил, что его крестный невероятно эмоционально взвинчен. По видимому «завалить элитника» представляется незаурядным событием. Иначе откуда такое многословие. И еще между делом отметил — трейсер уверен в том, что развивая свой Дар Улья сможет со временем смотреть сквозь стены. В прежнем мире инвалида такое разве что в бреду можно было представить. А здесь, в Стиксе, чуть ли не заурядное умение.
В отличии от Бурого, который буквально фонтанировал радостью, Резак не скрывал своих опасений. И тем не менее, понукаемый партнером, добрался к белой пятиэтажке и осторожно двигаясь вдоль стены заглянул за угол. Потом продемонстрировал скорость, которой матерый спидер мог бы позавидовать. Притормозив в соседнем квартале, Резак высказал партнеру все, что он по этому поводу думает.
— Ты, бля, совсем охуел! Он же живой. Лапами сучит. На меня свои буркалы вытаращил, да так что я на месте чуть не родил. Или ты думаешь, то я своим пугачом смогу элитника добить? Ну нахрен. Я к тебе. Жопой чувствую, что надо из города валить. И побыстрее.
Судя по всему, слова Резака произвели на Бурого должное впечатление.
Виновато поглядев в сторону своего крестника он сказал: «Похоже я лоханулся. Если Резак говорит, что надо сваливать, значит таки надо сваливать. Он хоть и не провидец, но его жопа на предмет шухера любому ясновидящему фору даст. Так что останешься ты здесь один».
После чего Бурый принялся разбирать свою огневую точку, по ходу давая указания партнеру, как тому наиболее безопасным маршрутом добраться до Башни Инвалида.
Резаку понадобилось пятнадцать минут чтобы взобравшись по лестнице на двадцать пятый этаж ввалиться в помещение.
И его первые слова были обращены к Паломнику.
— А это что за хрен с бугра такой? После чего трейсер выхватил пистолет и направил ствол в сторону инвалида.
— Остынь Резак, — резко скомандовал Бурый. — Это мой крестник. Можешь называть
