Адмирал Империи 6 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников
— Отличная идея, — меня даже немного расстроило, что не я об этом первым догадался, — деактивируй орудия постепенно, и еще лучше сразу после очередного попадания в район батарейной башни — типа американские канониры вывели из строя очередную вражескую пушку…
— Лейтенант, услышал? — Жила снова повернулся к оператору за своей спиной. Как было понятно, кавторанг не любил дублировать приказы, отчего офицеры командного отсека все как один имели прекрасный слух и держали так сказать нос по ветру.
Я подумал, что это было максимально удобно, ценное время не терялось, лишних вопросов не задавалось, все на мостике действовали как единый механизм.
— Да, господин капитан, — ответил оператор, — уже начиная давать указания старшим офицерам на батареях. — Всем перечисленным ранее расчетам — прекращать огонь и деактивировать орудия только после очередного попадания противника по броне башни. Повторяю, самостоятельно из боя не выходить, ждать одного или нескольких попаданий в район батарейной башни…
Я знал что говорю, редко когда получалось вывести палубное орудие, защищенное минимум двумя слоями нимидийской брони, из строя, первым прямым попаданием или даже несколькими. Жизнестойкость отсеков артиллерийских батарей на корабле, тем более на линкоре, была одной из самых высоких, большая, только у командного модуля, поэтому один, два или три прилета ничего не значили. Лишь в редкие случаи, когда заряд плазмы из главного калибра вражеского корабля достигал цели, было такое, что орудийная башня разлеталась на ошметки. Как правило, это происходило после детонации боезапаса, в условиях реального сражения находящегося непосредственно внутри орудийной платформы. Но повторюсь, такие «снайперские» выстрелы были редкостью. В основном, чтобы окончательно уничтожить одну батарею на таком защищенном корабле, коим считалась «Афина» требовалась дюжина прямых попаданий непосредственно по башне…
— Боекомплекта данная поправка не касается, — тут же уточнил Аристарх Петрович, подключаясь к локальному каналу связи со своими канонирами. — Аккумуляторные стержни выносите уже сейчас. Не будем ждать, пока они начнут детонировать… — кавторанг снова обернулся ко мне:
— Господин контр-адмирал, вы уверены, что необходимо выкидывать «обоймы» в космос? Может, складируем их на так сказать всякий пожарный?
— Ты имеешь в виду самоподрыв, если не удержим корабль в результате абордажа? — уточнил я.
— Точно так, — кивнул кавторанг. — Бахнем напоследок, чтобы «Афина» не досталась врагу…
В принципе такой вариант имеет смысл, если снести все стержни в кормовые отсеки поближе к силовым установкам и топливным бакам с интарием, — ответил я, размышляя сам с собой.
То, что мы не удержимся при общем штурме — это было понятно. Тогда Жила прав — оставлять врагу линкор, тем более такой как «Афина» было преступлением. Но… Но почему-то мне так стало жаль терять этот корабль с его непревзойденными боевыми и скоростными характеристиками, которых не имеется и в помине у современных дредноутов… Нет, пусть уж лучше достанется врагу, чем навсегда исчезнет… Вот такая крамольная мысль возникла у меня…
— Приказ остается прежним — выбрасывайте аккумуляторные стрежни в пространство, как и планировалось, — ответил я Аристарху Петровичу, не став объяснять настоящей причины такого решения, чтобы кавторанг не взбрыкнул.
Жила молча принял информацию, потому как привык полностью мне доверять, мол, адмирал знает, что делает. Пусть продолжает так думать, это полезно, по крайней мере, для экономии времени.
— Далее, тоже самое делаем в отношении зенитных расчетов, — продолжал я сыпать указаниями. — Эти башенки нужно деактивировать уже сейчас, не дожидаясь попадания… Потому как в сравнении с обычной артиллерийской батареей, тяжелобронированной и защищенной, зенитные гнезда обладают куда меньшей живучестью и уничтожаются, либо выводятся из строя уже после первого попадания из среднего калибра. Так что пусть расчеты сразу покидают свои боевые посты… В отличие от основных палубных орудий, которых в результате нашей с тобой, Аристарх Петрович, хитрости может сохраниться пара штук, зенитных батарей при таком раскладе удастся уберечь гораздо большее количество.
Пусть американцы полностью будут уверены в своей безопасности и начнут абордаж. Тогда оставшиеся в строю зенитки нам сильно смогут помочь.
Плюс эвакуация операторов зенитных батарей — это опять же сохранение экипажа для отражения атаки штурмовиков «янки», в скором времени нам потребуется помощь каждого моряка на борту…
Кстати, как у тебя насчет стрелкового оружия и брони? На морпехах «Афины» я уже видел «ратники» последней модели — это очень хорошо. Но есть ли средства обороны для остальных членов команды?
— На счет этого не волнуйтесь, господин адмирал, — улыбнулся Жила. — Враг будет сильно удивлен, увидев, как вооружен и организован экипаж моего линкора… Брони, винтовок и гранат на «Афине» с запасом… Недаром Таисия Константиновна даже послала часть экипировки на ваш «Одинокий»…
— Да, я помню какие-то там шуры-муры княжны с моими старшими офицерами за спиной командира, — усмехнулся я. — И очень рад тому, что и мои штурмовики сейчас в более совершенной броне. А как обрадовался «обновке» Кузьма Кузьмич, я вообще молчу…
— Полковник может радоваться? — усомнился Жила. — Никогда не видел улыбки не его физиономии…
— Где-то глубоко внутри он пляшет от восторга…
— Понятно, — кивнул, поддержав мое приподнятое настроение, кавторанг, — значит, я не увидел этот восторг, видимо за нимидийской маской в половину лица Дорохова. Что касаемо слаженности, — Аристарх Петрович вернулся к насущным вопросам, — то и она на высоком уровне. Мои ребята из экипажа «Афины» — это конечно не ваши головорезы с «Одинокого», которых вы натаскивали на рукопашные с самого начала, но тоже могут за себя постоять.
— Понимаю, твоя прошлая жизнь корсара не отпускает, — засмеялся я. — Тренируешь как по старой памяти — все на корабле должны уметь сражаться…
— Это, да, — кивнул кавторанг, — только слаживание экипажа «Афины» все же не моя изначальная затея. Я что — человек подневольный, пешка в руках нашей великой княжны… Идея подготовки к отражению штурма или участия в абордаже целого экипажа принадлежит именно Таисии Константиновне. Это она, насмотревшись на опыт адмирала Василькова, не давала покоя своим офицерам и матросам, гоняя их в свободное время в тренировочном центре линкора и натаскивая в стрелковой подготовке и ближнем бою… Много было недовольных, но в итоге, как покажет сегодняшнее сражение, это имело смысл…
— Надеюсь, что ты прав, — кивнул я, довольный услышанным.
Теперь у нас с Жилой оказывается под рукой более трех сотен бойцов контрштурма, а это значит, что сюрпризов для американцев мы сможем подготовить немало.
— Поехали дальше, — продолжал я разговор с кавторангом, — уводи людей с внешних отсеков, глубже в центр… Пусть никого кроме андроидов в них не остается. Американцы будут утюжить линкор долго, чтобы нанести нам максимальный урон и обезопасить подход своих кораблей и десантных модулей. А почему нет, время на это у Джонса имеется, других русских вымпелов в системе не наблюдается, «Афина» в западне и ей уже никуда не деться. Поэтому стараясь снизить риски, «янки» хорошенько пройдутся и не один раз по всей обшивке линкора. Пробитий брони, разгерметизации и выжигания внешних отсеков тоже будет предостаточно, поэтому все моряки должны быть оттуда заранее эвакуированы в более безопасные места.
Конечно, при такой интенсивности огня никто не может гарантировать, что плазма не проникнет дальше к центральным модулям, но, по крайней мере, мы должны сделать все, чтобы обезопасить экипаж…
— Согласен, — кивнул Аристарх Петрович, — однако, если мои люди покинут данные отсеки, кто тогда остановит вторжение на борт штурмовых команд противника?
— Против нас сейчас стоит целая дивизия из более чем пятнадцати вымпелов, — ответил на это я. — У каждого дредноута 21-ой «линейной» на борту находится от одного до трех полных взводов космопехоты. Этого количества более чем достаточно, чтобы одним махом захватить любой корабль. Поэтому рассредоточиваться и разделять экипаж «Афины» на многочисленные малые отряды, чтобы те попытались сдержать абордажную атаку по всему внешнему контуру корабля, дело безнадежное. У нас, несмотря на три сотни бойцов не хватит сил, чтобы это осуществить.
Противник может проникнуть на линкор в любом месте, точнее, сразу в нескольких десятках мест. Мы в любом случае
