Утро под Катовице. Книга 2 - Николай Александрович Ермаков
— Снегоходы никуда не денутся, тут ты, Андрей Иванович прав, а вот снег и стаять может. Ноябрьский снег весьма ненадежный. Сегодня минус десять, а завтра и плюс пять может быть. Поэтому нельзя терять ни минуты.
— Это да, время нельзя терять, — сидящий рядом со мной мужичок бесцеремонно влез в разговор, прикурил свою «беломорину» от папиросы Безрукова и, с показным наслаждением затянувшись, продолжил, — А то я едва успел, как конь по вокзалу бежал, будь неладен этот снегопад! А опоздал бы на минуту, пришлось бы два часа ждать. Во как!..
Н-да в вагоне о делах не поговоришь, народ ведь тут простой, этикетам не обучен. А мужичок, назвавшийся Кузьмой, оказался весьма разговорчивым и, не обращая внимания на вежливое игнорирование с нашей стороны, старательно скрашивал нашу дорожную скуку своими житейскими рассуждениями:
— …А это ещё что молодежь-то удумала — чуть что сразу разводиться! У меня соседу ещё тридцати нет, так он уже третий раз женат. Вот я ему говорю: ты что это Миша, думаешь, что можешь найти бабу, у которой там как-то по другому устроено? — Эта незамысловатая шутка вызвала заметное оживление среди близсидящих пассажиров, и Кузьма, воодушевившись проявленным вниманием, продолжил, — А он мне говорит, дескать, характер! Да какой-сякой характер? Дай ей пару крепких зуботычин, будет как шелковая!
На эту его эскападу с середины вагона откликнулся звонкий женский голос:
— Ишь, мракобес, что удумал — зуботычины! Да я такому скалкой всю дурь вместе с мозгами в два счета бы выбила!
После этой эмоциональной реплики большинство пассажиров с жаром подключилось к обсуждению современных нравов, по большей части выражая возмущение непристойным поведением молодёжи.
Когда мы приехали на завод, то я с некоторым удивлением обнаружил, что несмотря на выходной день и снегопад, здесь довольно много народа, в основном, правда, инженеры, но кое-где было видно и рабочих. Добравшись до опытного цеха, мы вывели на улицу два снегохода, завели их, и по заснеженным заводским улицам двинулись к проходной. Выехав за ворота, прибавили скорость и пронеслись мимо жилых многоквартирных домов в сторону ближайшего пустыря. Остановившись там, я увидел на лице Безрукова неподдельный восторг — да, такого удовольствия от скорости как на снегоходе, не испытаешь даже на мотоцикле. Душа буквально поет, когда под рев двигателя летишь по снежной равнине. Но холодно, однако. На скорости встречный ветер моментально выдувает тепло и мороз пробирает до костей. Как-то я во всей этой кутерьме забыл о необходимости специальной одежды, в модном пальто поехал испытания проводить, пижон одним словом.
— Вот что мы упустили с Вами, Василий Лукич, надо специальную теплую одежду — лучше всего подойдет костюм на меху, крытый кожей, как у летчиков.
— Это ты Андрей Иванович, правильно заметил, и главное своевременно, — с сарказмом согласился Безруков, растирая ладонью замерзшее лицо, — В самом лучшем случае, на все согласования уйдет недели две, это если получится на нашем авиазаводе договориться. А снег в любой момент может растаять, и за нарушение сроков, которые и так уже пропущены, нас по голове не погладят.
Н-да. Снег. Я осмотрелся по сторонам. Вокруг белым-бело и нет никаких намеков на скорую оттепель, но местным старожилам лучше доверять.
— Так может, хотя бы ватные костюмы…
— Согласен, — после короткого раздумья ответил инженер, — По крайней мере это лучше чем ничего. Возвращаемся на завод!
Мы сели на железных коней, дали по газам и вскоре вернулись на предприятие. Я остался в цеху и поставил кипятить чайник, чтобы согреться, а Безруков рванул на снегоходе добывать одежку. Не было его минут двадцать, как раз успела вскипеть вода. Коллега, как и обещал, где-то раздобыл ватные костюмы, но не новые, а хорошо поношенные, но подходящие по размерам. Попив горячего чаю, мы вновь отправились на пустырь и стали гонять машины на разных режимах. Вскоре на пустыре появились местные мальчишки, которые, несмотря на все наши просьбы не мешать, с восторженным улюлюканьем стали бегать вслед за снегоходами, потом подтянулись и взрослые, которые стояли в стороне и с интересом разглядывали и обсуждали между собой странные мотоциклы. К часу дня мы оба основательно замерзли и проголодались. Василий Лукич сообщил, что неподалеку есть хорошее кафе и мы направили туда своих железных коней. Оставив снегоходы у крыльца, мы вошли в просторный светлый зал, сдали одежду в гардеробе, сели за свободный столик, и пока не забыли подробностей, приступили к заполнению протокола испытаний. Вскоре подошла вежливая официантка и приняла заказ.
— А неплохо тут, — констатировал я, отведав щей с бараниной.
— Одно из лучших мест в городе, — согласился Безруков, — Его изначально создавали для американских инженеров, которые помогали завод строить, те давно ухали, а кафе вот осталось.
Сытно поев, мы вновь оседлали снегоходы и, вернувшись на пустырь, продолжили испытания.
В понедельник к испытаниям подключились представители заводского конструкторского бюро, а во вторник на пустыре появились и преподаватели техникума. Неожиданно среди преподавателей увидел Смирнова, преподавателя химии. Казалось бы, это не его тема, но тот с интересом осмотрел машины, потом подошел ко мне:
— Коллеги сказали, что у вас проблемы с ремнем автоматической коробки передач?
— Да, рвется быстро, думаю пеньковое армирование для него слабовато.
— Да, пенька для таких нагрузок — неподходящий материал, но могут быть и другие причины. Вы ведь обычное трансмиссионное масло заливаете?
— Ну да, другого-то ведь нет!
— А в автомобильной коробке передач резины нет. Поэтому надо посмотреть, как это масло с резиной на химическом уровне взаимодействует, там ведь сера. А так-то существуют методы повышения прочности и эластичности резины, которые могли бы значительно улучшить прочность ремня, но из-за дороговизны у нас такую резину не делают.
Ну а мне-то что с того, что методы вроде и есть, но фактически нет? Сомневаюсь, что в нынешних условиях вариатор примут в производство. А ведь такая хорошая идея была! Эх!
Смирнов, так и стоявший рядом со мной, после некоторой паузы продолжил, понизив голос:
— Я, собственно говоря, хотел бы с Вами ещё по одному делу поговорить, наверное этот вопрос даже более важный, — здесь он сделал паузу
