Камень. Книга 9 - Станислав Минин
— Нихрена не помню, но, похоже, все происходило как тогда в поместье швейцарского банкира, только уже на совершенно другом уровне…
— На каком другом уровне? — поморщился я. — Тебя и без меня загасили по полной, вот мое подсознание и не рассчитало силу, хватаясь за твой облик, как за соломинку. В рапорте же напишем, как мы договорились. Кстати, там был и шестой, явно осуществлявший контроль за этими пятерыми.
— Вот с этого места поподробнее! — Кузьмин вскочил и уселся на корты прямо передо мной.
Пришлось описывать свои ощущения.
— Точно контролер! — колдун опять вскочил и забегал по гостиной. — Царевич, а ты его образ хорошо запомнил? Сможешь его… найти, как ты делал с Тагильцевым и Бирюковым?
— Не знаю, надо пробовать, но я пока на темп переходить не готов, не то состояние.
— Подождем, — отмахнулся он. — Я даже под это богоугодное дело готов с тобой круг образовать, чтобы с мразиной поквитаться.
— Отставить поквитаться! — буркнул Прохор. — У нас тут дуэль с Филиппом на носу, а еще, если вы не забыли, мы находимся на территории Европы! Все свои действия надо сначала с государем согласовать, а уж потом вендеттой заниматься. Короче, пишем рапорты и смотрим за развитием ситуации.
Рапорты были готовы через час. Кузьмин по молчаливому согласию остался героем, спасшим великого князя Алексея Александровича от верной смерти. Не забыли мы добавить и просьбу прислать батюшек Владимира и Василия под предлогом привлечения внимания потенциальных злодеев и дополнительной защиты вышеуказанного великого князя.
Уже в спальне готовившегося немного отдохнуть меня навестили Мария, Варвара и Коля с Сашей, которым я «по большому секрету» поведал, какую именно роль в произошедшем сыграл уважаемый Иван Олегович. Присутствовавший при этом колдун смущался, отводил глаза и отмахивался руками, а когда братья с сестрами удалились, Кузьмин заявил:
— Слушай, царевич, ты ведь мне так никаких инструкций и не дал, как период адаптации после правила пережить? А то меня реально пид@расит, как за растрату! Энергия прет через край, да и чувствительность резко повысилась.
И он мне в подробностях рассказал, как без проблем провел реанимационные мероприятия с кучей людей и даже толком не устал.
— Увы, глянуть тебя пока не могу, — улыбался я, — а посоветовать могу только одно — избегай напряжения в колдунском плане, уделяй больше времени физухе. Поплавай, например, побегай по берегу, позанимайся гимнастикой Гермеса. Понял?
— Я-то понял, — хмыкнул он, — а кто тонкие эманации эфира отслеживать будет? Ты-то пока вне игры…
— Работай исключительно на прием тонких эманаций, Ваня, а специально никуда не лезь. Авось и пронесет…
***
— Деда, я на подобное не подписывался! — зло говорил в трубку Джузеппе. — Они уже совсем ничего не боятся! А ты им во всем потакаешь!
— Замолчи! — заорал на том конце провода король Италии Умберто. — Это же некодированная связь! Ты понимаешь, что с нами сделают… понятно кто, если все вскроется? — И после небольшой паузы король продолжил уже совершенно другим тоном: — Джузи, бамбино, успокойся, все будет хорошо! Ты только не наделай глупостей из-за своего дурного благородства! Поверь, его никто не оценит! А мы сейчас вместе с твоим отцом и старшим братом собираемся и вылетаем в Сен-Тропе. Обещаешь вести себя прилично?
— Обещаю… — буркнул итальянский принц.
— До встречи, бамбино…
***
Пара часов сна дала о себе знать — чувствовал я себя лучше. Попытка глянуть организм со стороны уже не вызвала той дурноты, которая случилась в прошлый раз, а результаты удовлетворили — восстановление благополучно продолжалось. Этого мне показалось мало, и, впав в легкий транс, я занялся гимнастикой Гермеса, вернее, ее энергетической составляющей, принудительно гоняя энергию по членам и органам. Не знаю, сколько времени я этим занимался, но взмок конкретно и решил принять душ.
— Гордость или что-то другое? — воспитатель застал ползущего меня на пороге ванной комнаты. — Мог же просто крикнуть…
— Лучше распорядись, чтобы постельное белье поменяли…
Контрастный душ освежил, а собственное отражение в запотевшем зеркале развеселило: молодое безусое загорелое лицо без морщин резко контрастировало с абсолютно поседевшими волосами. А вот серые глаза меня не порадовали — цепкие, колючие, с характерным прищуром… Они резко отличались от глаз нашей молодежи и больше походили на глаза моих старших родичей и в особенности Виталия Борисовича Пафнутьева… Твою же! Проклятый режим «Война»! Вернусь в Москву, сдам сессию, пошлю всех нахер и поеду на Смоленщину! Может, там меня это дикое напряжение, привыкание к которому стало проявляться в таких мелочах, хоть немного отпустит…
При помощи Прохора на своих двоих добрался до спальни, переоделся и спустился в гостиную под рассказы воспитателя о вопиющем поведении Ванюши:
— Этот упыренок, как от тебя вышел, развил бурную деятельность! Сначала придирался к Дюбуа и его людям, мол, им не в теньке сидеть надо, а окрестности на предмет поиска вражеских диверсантов прочесывать. Потом поперся на стоянку, где устроил смотр морячкам! Про подчиненных Михеева я вообще молчу, те на перспективы превращения в жаб уже не реагируют. И, как вишенка на торте, дозоры морячков на холме, призванные защитить нас от нападения с моря! Лешка, этот бес проклятый все эти дозоры вычислил и условно снял! Чем поверг Варушкина в самую черную меланхолию! Я же не мог сказать адмиралу, что для Ванюши это просто забавы, легкая разминка на фоне скуки!
— А чем Ванюша сейчас занят? — улыбнулся я.
— Плавать изволит, — буркнул воспитатель. — Забрал у Нарышкина праздно шатающихся по отелю дипкурьеров и отправился с ними на море. Генералу гаденыш обосновал свою просьбу тем, что ему в одного водные процедуры принимать скучно.
— Ты себя-то после правила вспомни! — хмыкнул я. — А Ваню поправили еще и после того, как он чуть ласты не склеил. Пальцы скрести, чтобы колдун в длительный самоход на бл@дки не свалил!
— Тоже верно, — воспитатель вздохнул. — И управы на него никакой нет, кроме тебя, а ты влиять на него точно не собираешься. Ведь не собираешься?
— Прохор, я Ваню чуть не убил и жив остался только благодаря ему. Могу я позволить колдуну немножко почудить в свое удовольствие?
— Можешь…
Еще через полчаса молодежь начала возвращаться с пляжа и располагаться во внутреннем дворике вокруг бассейна. Естественно, все по мне «соскучились» и окружили заботой.
— Лешенька, вот тебе свежевыжатый сок…
— Лешенька, вот тебе кусочек свежайшей пиццы…
— Мороженое, твое любимое, с шоколадной крошкой…
— Коньяк, Алексей. Настоящий, французский…
— Возьми фисташек или яблочко, тебе надо силы восстанавливать…
— Пивка? Холодненького?..
Лицо уже болело от улыбки, а язык устал от вежливых отказов, а потом у молодежи стали пикать телефоны, и меня на несколько
