Предел Спасения - Дэн Абнетт
Элоди узнала, что "берег" был просто сленгом Гвардии для любого лагеря, который они занимали до отправления. Берег был временным присоединением гвардейцев к миру до того, как они переправятся на следующий. Иногда, берег был реальным берегом, как это было на Меназоид Сигме. Иногда, это была вершина улья, или пустынная платформа, лесной город или островная база. Иногда это была орбитальная станция, иногда это была ошеломительная столица.
Еще одна вещь, которой нужно научиться. Всегда была еще одна вещь, которой нужно научиться.
На ней было простое платье, шаль и пара старых военных ботинок. Было холодно, но температура поднимется, когда солнца взойдут, а холодная вонь от химикатов обзаведется жгучим привкусом. Перья коричневых выбросов тащились от пиков гальванических реакторов вдоль залива. На воде был туман.
Ярмарочный лагерь был временным базаром из палаток и торговцев, который вырос между казармами у посадочных окраин. Яркие, нарисованные вручную знаки отмечали ряды и проходы, чтобы направлять людей. Толпы уже возрастали. Здесь были акробаты, люди, торгующие листками с гимнами и песнями, тележки, торгующие горячими пирогами и бисквитами, запах кофеина и сакры и дым сигарет с лхо, стук жестянщиков и сапожников за работой.
Безделушки были самыми обычными покупками окружающей толпы, прощальные подарки и подарки на память и подарки не-забывай-меня. Гравировщики в маленьких палатках работали, чтобы нанести имена на дешевые украшения и медальоны. Экклезиархи и миссионеры продавали охранные талисманы и четки; предохранение от ран, вечная защита Бога-Императора. Они, так же, раздавали памфлеты и трактаты для поднятия духа во время путешествия. Доступны были благословения, так же, как и проповеди, доносимые с переносных кафедр. Венки и букеты продавались в огромных количествах, а трактирщики и продавцы с черного рынка были заняты продажей продуктов питания, выпивки и курева, и продажи желаний на последнюю ночь на берегу или для долгих ночей в пути.
Толпа разошлась, и появился шут, в маске клоуна, бегущий на ходулях. Позади него появилась толпа смеющихся детей, большинство из которых были отпрысками полка. Элоди узнала многих из них. Некоторых она знала по имени. Вон та маленькая девочка была Йонси. Она была одной из тех, за кем присматривала Юнипер, поэтому Элоди заходила, чтобы послушать эту историю. Какое-то время за Йонси и ее братом присматривала женщина по имена Алекса, но Алекса умерла, и Юнипер стала заботиться о них. Дети были сиротами с Вергхаста, и их взяла под свою опеку Тона Крийд, женщина-офицер, которая нашла их на поле битвы. Позже оказалось, что их отец совсем не погиб. Им был Майор Гол Колеа из Роты С. Он не хотел снова перевернуть их юные жизни, забрав от приемной матери, поэтому остался в стороне, и просто присматривал за ними через Алексу. Сейчас мальчик, Далин, был солдатом, адъютантом Роты Е, а девочка становилась совершенно большой. Полк стал их семьей и обеспечивал их.
Тем не менее, они многое испытали и потеряли. Трагедия отметила их жизни. Это можно было видеть по ним, особенно по маленькой девочке. С того самого момента, когда она впервые увидела ее, Элоди заметила самую пугающую печаль в глазах Йонси.
Хотя, девочка была милейшим созданием. Она бежала за клоуном на ходулях, махая Элоди рукой. Позади нее, позволив ей бежать одной, шел ее брат, Далин. Он был в форме, красивый молодой человек, смотря на радость своей сестры с улыбкой. У него оставался последний час на берегу до начала служебных обязанностей. Он купил маленькую медаль Святой на ленточке, без сомнения для своей сестры.
Он увидел Элоди.
— Мэм, — сказал он.
— Далин, — ответила она.
— Хороший день, — сказал он.
— Я бы сказала, что почти любой день хороший, чтобы покинуть Анзимар, — ответила она.
Он рассмеялся.
Элоди пошла дальше, мимо ларька с бутылками. Она увидела двух Танитцев, покупающих бутылки с амасеком. Один из них увидел ее и внезапно стал выглядеть виноватым. Он поспешно поставил назад бутылку, которую изучал.
— Как вы сегодня, мэм? — спросил он.
— Отлично, солдат, — сказала она. Его звали Костин. Она знала это, потому что Даур указал на него, как на человека, известного своими большими проблемами с выпивкой за последние годы. Он смутился, потому что женщина офицера увидела, как он покупает ликер.
— Я намеревался сделать подарок, — сказал он. — Моему хорошему капитану, Домору, чтобы отметить это перемещение. В противном случае я бы не притронулся к этому.
— Тебе не нужно оправдываться, солдат, — сказала она.
Впрочем, возможно, он это сделал. В качестве Хостесс в клубах Балгаута, Элоди многое повидала в отношениях между людьми и их отравами. Костин был, без сомнений, алкоголиком. Краснота его лица сказала это ей. Он пил количество, а не качество, или его Гвардейского жалования не хватило бы, чтобы покрыть его привычку. Он был тем типом человека, который варил бы свою собственную сакру, чтобы обеспечивать себя дешевым снабжением.
Так почему он покупает бутылку отличного амасека, которая должна быть заперта в серванте полковника? Был ли это, по-настоящему, подарок, как он сказал? Где такой человек, как Костин, достал столько денег?
Он дошла до лавки портного на пятом ряду и встала в короткую очередь, которую развлекал глотатель огня. Шестнадцать штурмовых транспортников, Валькирий, провыли над головой в боевом порядке.
Элоди смотрела на артиста, покрытого маслом и гибкого, скачущего, когда выдувал конусы огня с горящих палок.
— Тот еще трюк, — произнес голос позади нее. — Я пытался когда-то ему научиться, в надежде, что это сможет впечатлить мамзелей.
Она повернулась и увидела Комиссара Бленнера, стоящего в очереди позади нее. Он улыбнулся и снял свою фуражку.
— Доброго дня, Леди Даур, — сказал он.
— И совсем еще не леди, сэр.
— Вы должны позаботиться от этом, — ответил он.
— Серьезно?
— Да, до того, как...
Бленнер сделал паузу,
