Враг государства (СИ) - Киров Никита

На похороны пришло много гостей, полностью разных, но всех их объединяло одно — они встретились с Виктором и его отрядом в конце своего жизненного пути. Беда хорошо их помнил. Ведь они приходят к нему во снах каждую ночь.

— Зачем вы забрали его? — спросил Виктор. — Зачем он вам? Верните его и заберите меня. Верните его или я убью вас всех ещё раз!

Мёртвые не ответили. Мёртвым плевать на угрозы, они уже мертвы.

Беда проснулся. Во сне психологический блок не работает, но по пробуждению осталась только тоска по случившемуся, которая пробирала до костей, и чувство, что забыто нечто очень важное. На улице ночь, свет включать не хотелось, да и он не нужен, Виктор прекрасно видит в темноте. Он добрался до аптечки.

— Привет, маленькие ублюдки, — Беда насыпал в руку горсть таблеток снотворного. Достаточно большая, чтобы мгновенно уснуть, но недостаточно, чтобы умереть. — Если вы меня прикончите, буду только рад.

Сон пришёл, едва голова коснулась подушки. Но снилось не кладбище, а квартира Ника. Вот только мебель немного отличалась от той, что была на самом деле. Виктор присмотрелся повнимательнее. Будто всё состоит из маленьких кубиков, пытающихся воспроизвести обстановку в квартире. Некоторые пульсируют, как живые. Тоже самое, что снилось днём.

И у Ника никогда не было двух кресел, стоящих напротив друг друга. На одно запрыгнул Марк Туллий, посмотрел на Виктора и тут рассыпался на кубы, которые разлетелись по комнате, сливаясь с другими. Стены тоже отличаются, теперь это облупленный кирпич и ржавые трубы, залитые холодным синим светом.

Виктор уселся в одно из кресел, глядя на сидевшего напротив человека, которого тут не было секунду назад. Человек, чьё лицо оставалось в тени, зажёг сигарету, но не курил. Беда пытался всмотреться в лицо, но он оставалось расплывчатым, как в типичном сне.

— Я тебя видел сегодня, — сказал Виктор.

— В наблюдательности тебе не откажешь, — ответил незнакомец. Голос мягкий, но вкрадчивый. Кажется, что он шепчет. — Думал, ты сломаешь жирному борову шею. Но так тоже получилось неплохо. Казалось бы, ментальный блок, но в нём осталась лазейка… ненависть, настоящая, чистая, — он причмокнул от удовольствия. — Лазейка в неприступной стене, из-за твоей привязанности к семье. Действительно, ты бы сделал всё ради сына. Знаешь, я бы выразил тебе соболезнования, но с моей стороны это будет лицемерно. Мне плевать на то, что произошло. Но далеко не плевать на то, что вскоре случится.

— Кто ты такой? — спросил Беда. Хотя, пожалуй, глупо спрашивать, кто это такой у незнакомца во сне. Есть ощущение, что этот сон он уже видел, но во сне так бывает часто. Всего лишь бредовый сон, следствие того, что бывает когда к блюду из стресса, психологических барьёров, горя и снотворного добавляется пол-литра водки, которую Виктор выпил после полуночи.

— Кто я такой? — незнакомец ухмыльнулся. — Может быть, я твоя совесть, которую ты пытаешься залить спиртным и из-за которой думаешь о дозе яда или о выстреле в голову. Может быть, я душа твоего сына, что жаждет мести. Может, я одна из твоих жертв. А, может, всё объясняется просто — я Господь Бог и призываю тебя свершить мою божественную волю. Я есть Бог отца твоего и так далее, и так далее, и тому подобное…

Он засмеялся. Лица всё ещё не видно, лишь силуэт.

— Но я многое о тебе знаю, Виктор Райвенгов по прозвищу Беда. Или, может быть, Виктор Воронов? У тебя серьёзное досье. Военные преступления на Гермес-два и Гермес-три, в составе контракторов компании Эриан Секьюрити Тим. А потом работа на Корпорацию, — человек выделил это особой интонацией. — Один из самых разыскиваемых преступников и террористов не только в рукаве Ориона, но и на территории Турсулунских Кланов. Но это не всё. Ключевой участник проекта Элизиум, командир боевой группы Танатос. Послужной список впечатляет. И неужели такой человек, как ты, позволит убийцам своего сына дышать? Даже ментальный блок не сможет подавить твоё желание мести.

— Кто ты? — спросил Беда.

— Неважно. Я тот, кто приходит к тебе во снах, сосредоточься на этом. Знаешь, твой сын ведь действительно был добрым и неконфликтным. В наше паршивое время это должно ценится, но увы, парнишка даже не получил похороны. Сожгли, как мусор, без права на память. И это в восемнадцать лет. Ты и сам был молодым. Да более того, даже я был молодым, хотя в это тяжело поверить. Ведь я старше, чем звёзды, — человек усмехнулся. — В молодости люди смотрят на мир незамутнёнными глазами, они острее чувствуют несправедливость и пытаются с ней бороться. Но потом приходит цинизм, да и банальная лень. Ты вот даже не знаешь, что происходит в Карине, тебе плевать, как и большинству живущих в Империи людей.

— Да что ты, мать твою, несёшь?

— Твой сын был другим и он, в отличие от тебя, хорошо видел, что этот мир несправедлив, но пока он с этим не смирился. И ты сам знаешь, что твой парень не способен причинять зло. Его обманули. Такие же негодяи, как ты и я, циничные, мерзкие, стремящиеся добиться своей цели любой ценой. Такие, как мы с тобой, легко можем обмануть наивного человека. Ты сам представляешь его террористом, который способен убить невиновного? Нет, он никогда бы не стал таким, как ты.

— Тут ты прав, — Виктор всматривался в скрытое сумраком лицо Приходящего во снах, но там по-прежнему не проглядывали никакие черты. — Его обманули.

— Так и есть. Я пришёл неслучайно, мне нужны твои услуги. Я давно повержен, но мне нужна месть, а ты тот человек, что может её дать. Даже сейчас, постаревший, ты всё ещё опасен. Я оплачу твои услуги сполна и даже готов дать тебе аванс. Зависит только от тебя, сможешь ли ты пойти по своему старому пути. Или проснёшься и покончишь с собой, как трус, зная, что твой родной сын превратился в пепел? Или сопьёшься. А ведь я знаю, как ты жил. Вся твоя жизнь в последние годы — это ожидание, когда тебе позвонит Ник или приедет в гости. Жизнь от звонка телефона до звонка в дверь, — Приходящий хмыкнул. — Но у тебя была другая жизнь, в которой было больше смысла. Жить, уничтожая свои цели.

— Если я убью их, это не вернёт его.

— И ты готов их простить? — спросил незнакомец без намёка на смех.

— Нет.

— Так я и думал. Я дам тебе аванс, чтобы проверить, на что ты ещё способен. И тогда мы оба уничтожим наших врагов. Ты готов?

— Скажи мне имя.

— Твоя цель — Хавьер Деметрес.

— Мне оно ничего не говорит.

— И не должно, — Приходящий развёл руками. — Но, в конце концов, у тебя же есть аналитик. На этом мы прощаемся и ты меня не увидишь, пока тот человек жив.

Он похлопал в ладоши, и Виктор открыл глаза. Голова раскалывалась от боли, но имя всё ещё висело в памяти. Странный сон, не походивший на сон. Что это было?

Беда поднялся. На стене висело несколько фотографий, бумажных, сделанных на простой аппарат, или отсканированных с более продвинутых устройств. Вот Виктор с Верой сразу после свадьбы, живот Веры уже виден под подвенечным платьем. Ей тогда было двадцать, а самому Виктору почти тридцать. Вот фото, которое Виктор так и не решился выбросить, хотя оно и опасное. Фото после того, как Беда перешёл на работу в Корпорацию Renascentur, сделанное, когда сформировалось ядро Проекта Элизиум. Собственная группа Виктора, правда, большинство из них уже мертвы. Жив только сам Беда, а также его аналитик Натан Элисон по прозвищу Блоха. И брат Натана, Айзек, которого прозвали Медведь, на снимке ему ещё двенадцать. Забавно, как вид мальчика не сочетается на фоне вооружённых убийц в боевой броне, но этот малец был самым опасным среди них… Когда делали снимок, Медведь ходил за Виктором по пятам и чуть ли не считал отцом… пока к нему не вернулась память.

Вот недавний снимок, всего год назад. Нику семнадцать, тут он, как всегда, улыбался и держал в руках котёнка, Марка Тулия. Тогда ещё ничего не говорило, что этот маленький пушистый комочек превратится в здоровенного кабанчика, громко топающего при беге.

Неужели такой человек, как ты, позволит убийцам своего сына дышать, спрашивал человек во сне. Нет, они умрут. Пусть лучше снятся они, чем родной сын, который будет смотреть во сне тяжёлым укоряющим взглядом. Виктор снял фото и потянул за крючок. Кусок панели на стене открылся, Беда отогнул его ножом и вытащил один из ящичков. Надёжный замок, для которого требовался не ключ, не код, а комбинация ДНК с образцами голоса. Технологии, которые уже забывают, но без которых нельзя обойтись.