Принц Шеннийский (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

— Нет. — Буркнула Николь, но когда Вика продемонстрировала плеть, та исправилась. — Да, хозяин.

— У рабыни не должно быть вещей, — продолжал Бруно. — Она сама вещь.

Вика подошла, избавила ее от колец, серег и стала ловко снимать драгоценные заколки с каштановых волос. Вскоре каскад локонов обрушился на дрожащее тело. Герцогиню трясло. Блондинка аккуратно с неподдельной заботой заправила ей волосы за спину, чтобы было видно грудь.

— Совсем забыл! — воскликнул купец. — Одна маленькая деталь! Ошейник.

— Да хозяин, — прочирикала одна из рабынь и достала из — за декоративного камушка несколько блестящих стальных колец. Она подошла к Николь, примерила на глаз нужный, разомкнула кольцо и ловко нацепила на белую шейку стальную полоску. Раздался щелчок замочка.

— Он давит, — простонала Николь. — Снимите, прошу.

— Дерзкая рабыня забыла про плеть, — усмехнулась Вика. Герцогиня закусила губу, трогая одной рукой свой новый ошейник.

— Посмотри на Гарика, — скомандовал купец. Та взглянула на здоровяка. Тот скривился с презрением в глазах. — Узнаешь его?

— Нет… нет, хозяин, — прошептала Николь.

— А горное озеро Ваен помнишь? — ехидно поинтересовался Бруно. — Давай припоминай. Как ты его получила?

— Отец подарил его мне на двадцатилетие! — взвинтилась девушка. — Хочешь, я отдам его?

Вика резко хлестнула Николь по плечу. Та взвизгнула.

— Где твое почтение рабыня, ты дерзкая и необученная сука, — проговорила насмешливо блондинка. Не думал, что рабыни могут друг к другу испытывать злость или какой — то особый негатив. Они же все сестры по несчастью.

— Когда — то Гарик жил у этого озера со своей семьей, — начал Бруно. — Ты гостила у него, он катал тебя на лодке, вы ловили рыбу… ты помнишь, как была восторженна этому занятию? А как Гарик жарил вам ее на костре? А потом ТЫ сказала отцу, что хочешь это озеро себе. А когда Гарик отклонил предложение лорда продать землю у озера, твой отец приказал своим вассалам сжечь его дом. Погибла вся его семья. Жена, две дочери и маленький двухлетний сын. Ты знала об этом?!

— Нет!

— Вот теперь знай, что по твоей прихоти погибли невинные… Гарик, ты держишь зло на Николь?

— Нет, хозяин, — прогремел здоровяк, играя канатами мышц.

— Почему же Гарик? — удивился Бруно.

— Это всего лишь рабыня, — пожал плечами тот, глядя Николь в глаза, ее заплаканная мордашка скривилась в ужасе.

— Прости, — пробубнила она. — Я не знала, что так будет, я… я…

— Ты всего лишь рабыня, — повторил здоровяк. — Твоя жизнь принадлежит хозяину.

— Отпустите меня, — снова захныкала Николь. — Я заплачу, земли, титулы…

— У тебя ничего нет, ты рабыня, — уточнил Бруно.

— У меня есть честь! — заявила Николь. — Ты можешь забрать мою честь, мою девственность…

Бруно рассмеялся. Рабыни злобно захихикали.

— У рабыни ничего не может быть своего. А девственность твоя мне не нужна. Смотри, сколько красавиц жаждут отдаться мне. ТЫ думаешь, что особенная?! Нет. ТЫ просто рабыня, пожалуй, будешь рабыней для утех.

— Нет! Никогда!

— Гарик, бери ее девственность! — скомандовал Бруно.

— Да, хозяин.

— Не смей, — прошептала Николь. — Я покончу собой, я… сумею это, я… прости меня, Гарик, прости… Гарик?

— Ты всего лишь рабыня, — повторил Гарик, поглаживая Николь по дрожащим плечам.

— Хорошо, — прошептала Николь, внутри ее что — то оборвалось, это почувствовалось в ее тоне. — Уведи меня отсюда, и я отдамся тебе без сопротивления. Но этого, этого так не оставлю…

Вместо ответа здоровяк мягко обогнул ее, заходя сзади, обхватил неспешными движениями за тоненькую талию. Дрожащая Николь потеряла бдительность, поддалась, на мгновение растворяясь в его объятиях. После стольких мучений и истязаний ей нужна была эта поддержка.

— Ты слишком зажата, — проговорила ласково Вика. — Застенчива и закрепощена.

Гарик сел ниже и упал на спину, завалив на себя Николь. Воспользовавшись инерцией, с которой ноги девушки ухнули за телом, он ловко и быстро просунул свои руки под ее коленями, раздвинув ее ноги и вскинув их к груди. Его кисти молниеносно прошли над плечиками герцогини. Не успела Николь опомниться, как огромные ладони сомкнулись в замок за шеей бедняжки. Положение оказалось удручающим, ноги так и остались прижатыми к телу.

Николь так и не успела уловить момент, когда в одно мгновение ласка и мягкость огромных рук сменились сталью. От такой нагрузки ее шейка согнулась вперед до предела, а подбородок уперся в упругую грудь, что продолжала торчать даже в лежачем положении. Теперь она сверху, расположившись на громиле с растопыренными ногами. В такой позе, что нам видно ее охваченное ужасом личико, прижатое подбородком к пышной груди, сдавленной по бокам собственными ляжками и собранной к центру. Все ее сжавшиеся отверстия выставлены напоказ. Она и сама уже увидела вытаращенными синими глазами свою аккуратную, еще не знавшую члена киску, которую старательно сегодня побрила, в рамках повседневной личной гигиены (это все — таки жаркий Восток). Ей бы еще шею подлиннее и можно было увидеть свой собственный анус.

Здоровяк сцепил ее намертво. Белые ноги, согнутые в коленях, отчаянно пытались выпрямиться. Но накаченные руки Гарика были потолще ее ног и явно сильнее. Она потрепыхалась, раскинув ручки, как безвольные веточки, единственное, что она могла сделать, это помотать своей выпяченной задницей. Но стоило ей только разойтись в своем сопротивлении, как здоровяк надавил ей на шею, предупреждая, чтобы прекратила вырываться. Николь пискнула и утихомирилась. Она поняла, что стала абсолютно беспомощна и доступна.

— Ой, шея! Шее больно! Она сейчас сломается! Отпусти! Что вы со мной делаете?! — мямлила она, говорить в такой позе было не очень удобно. — Остановитесь! Не смотрите на меня! Уроды! Твари! Я этого вам не прощу! Меня еще так никто не унижал! Ненавижу! Уроды!.. Не смотрите, пожалуйста, прошу. Отпустите, я не могу дышать, мое бедро горит, очень больно, мне нужен лекарь. Сжальтесь хозяин… Хозяин!!

Рабыни рассмеялись. Глория закрыла рукой лицо. Бруно поднял руку, все заткнулись и посмотрели на него с какой — то мольбой.

— Сара, Лилит, — гаркнул Бруно. — Хорошо.

Скромненькая, что играла на дудочке и кудрявая брюнетка подбежали к распахнутой Николь, скинули свои туники и присели на корточки. Мне показалось, или остальные рабыни посмотрели на этих двоих с завистью?

— Эта поза называется «позой девственницы», — ласково произнесла кудрявая Лилит. Это прозвучало цинично. Она слегка похлопала Николь по натянутой заднице. В ответ раздался недовольный возглас.

— В таком положении хозяин может лицезреть все твои прелести, твой взгляд, твою грудь, твои дырки, — продолжила Лилит, поглаживая коленки девушки. — Если бы ты была гибкой, то легко высвободилась из нее, разогнув колени. Но твои тугие связки не позволяют этого. Над этим еще поработают, можешь не беспокоиться, рабыня. А пока наслаждайся силой раба Гарика.

— Что… что ты собираешься делать?! — прошипела Николь.

Вместо ответа рабыня опустила ладонь к нежной белой коже Николь и стала гладить заднюю сторону бедра. Ее рука постепенно опускалась ниже к растянутой ягодице. Герцогиня отчаянно мотнулась, через мгновение раздался звучный шлепок, сопровождаемый визгом. Рабыни разразились хохотом.

— Не дергайся, а то возьму плеть! — предостерегла Лилит, замахиваясь еще раз. Тем временем музыкантша Сара обошла здоровяка со стороны головы и присев на корточки, потянулась руками к аппетитной груди Николь.

— Убери свои мерзкие пакши, — отчаянно прошипела Николь, когда Лилит повела пальцем около самой киски, и тут же взвыла, потому что вторая рабыня бесцеремонно ухватила ее за соски. Я тут же разочаровался в музыкантше, она казалась мне скромной и самой застенчивой среди всех. Но теперь я вижу, как горят ее глаза.

Лилит продолжила гладить Николь, постепенно приближаясь к заветным горячим местам девушки. Вскоре она подобралась к киске и нагло (а главное неожиданно для самой Николь) раздвинула плотно сомкнутые половые губы, демонстрируя нам нежную красно — розовую плоть.