Вольное братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович
— Ничего он не сказал, бушприт ему в кишки! — рыкнул я. — У меня даже дня подготовки не было! Как я буду драться, если своих противников толком не видел!
— Ладно, брат, уладим это дело, — Корявый яростно почесал шею. — Я скажу Эскобето, что Свейни свалял дурака. Он его накажет.
— Пожрать бы не мешало. — хмуро пробурчал я. На голодный желудок куда-то топать и махать ножом и кулаком на потеху сомнительной публики совсем не хотелось. Злой буду. А злость — плохой помощник в драке.
— Точно, головой повредился, — оскалился рябой пират. — Кто же с набитым брюхом драться выходит? Плохо двигаться будешь. А если нож словишь? Вся требуха наружу вылезет.
— Тогда уже плевать на все будет, — махнул я рукой, натянул сапоги, накинул камзол на рубашку, перетянулся ремнями, и улучив момент, с удовольствием шарахнул ладонью по плечу Корявого так, что он едва не присел. Проморгал, гаденыш!
Пока телохранитель Эскобето ругался, я на всякий случай провел самодиагностику. Удивительно, но никаких последствий от вчерашнего удара по голове я не ощущал. Так, чуть-чуть мешала непонятная тупая тяжесть в районе затылка, но в остальном можно было двигаться, разговаривать и даже махать руками без удручающих последствий в виде тошноты. Ладно, до обеда потерпим.
Когда мы вышли на улицу, над верхушками деревьев уже висело солнце. Утренний свежий ветерок дул с запада, мерно раскачивая густые кроны. Но в форте ветер не ощущался благодаря высокому частоколу. Здесь было тепло и тихо. Эскобето сидел на ошкуренном бревне возле ворот, застыв в неподвижности. Рука его лежала на рукояти кортика. Неподалеку от него торчал Копыто — еще один пират из команды Эскобето. Возле блокгауза было многолюдно. Многих людей я не знал, но почти вся верхушка пиратской республики выглядела оживленной. Здесь находился сам Лихой Плясун; рядом с ним, прищурившись от солнца, стоял Дикий Кот в своем великолепном попугайском наряде; с Зубастиком шептался Гасила, словно обсуждал какую-ту великую тайну. Один Китолов, окружив себя телохранителями, мрачно разглядывал всю компанию. Фрайманы, то бишь знатные пираты, «свободные люди», готовились куда-то идти. Вероятно, на ристалище. Гладиаторские бои для них настоящий праздник. Вероятно, они назывались по-другому, но я решил оставить свою версию. Чем мы не гладиаторы? Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь! Аве!
Я сплюнул на землю, и моя выходка не осталась незамеченной. Эскобето понятливо хмыкнул:
— Чего злой такой? Отказаться хочешь?
— Ага, чтобы ты меня потом акулам скормил? — я подошел к своему капитану. — Ты же мне толком подготовиться не дал. Выдернул с корабля, привез сюда, храня тайну на мрачной роже. И как мне теперь драться? Я не знаю соперников, не знаю их слабые и сильные стороны… Зачем нужно скрывать, для чего я нужен?
— Но Брадура ты зарезал без подготовки, — напомнил Эскобето. — Хватит ныть. Пошли, пока все хорошие места не заняли. Заодно и расскажу, как все это выглядит.
Не дожидаясь остальных фрайманов, мы вышли из форта, миновали поселение и по знакомой уже мне дорожке дошли до развилки. Но теперь свернули направо, в лес. И через пару минут оказались на песчаном берегу аккуратного залива, стиснутого с двух сторон живописными зелеными холмами.
Арена представляла собой нечто похожее на загон для скота. Квадратная площадка пятьдесят на пятьдесят (конечно, все на глазок) огорожена толстыми жердями, и чтобы попасть внутрь, для этого одну из загородок повесили на кожаные петли. При необходимости ее просто отодвигали в сторону.
Тут же находилась настоящая трибуна, обращенная к заливу. Даже крыша присутствовала. Думаю, здесь будет сидеть местная элита, обозревая смертельные бои. А крыша для защиты от солнца, чтобы голову не напекло. Берег свободен от каких-то построек. Остальные зрители просто месили песок и ожидали развлечений на ногах. Пиратское общество уже знало, что сегодня предстоит зрелище, и постепенно заполняло береговую линию.
— Ладно, — я остановился возле ограждения, привалившись к жердям спиной, заодно проверяя прочность сооружения, — уговорили. Чтоб вам под акульим дерьмом задохнуться. Кто-нибудь мне расскажет, какие правила здесь существуют? Какое оружие выбирать?
— Правил немного, — Эскобето скрестил руки и оценивающе взглянул на меня. — Можно сказать, что их вообще нет, но кое-что соблюдают. Бьются так, что кровавые сопли летят по сторонам. Фрайманы выставляют по одному бойцу. Всего же шесть человек. Но для ровного количества пар добавляют еще двоих. Обычно решают жребием, кто может выставить добавочного бойца. Составляют четыре пары, из которых до конца добираются лишь двое. Вот они и выясняют, кто сильнее. Фрайман лучшего бойца получает хороший банк. Учти, Игнат, что ставка иногда доходит до двух-трех тысяч золотых монет. Это огромные деньги.
— С организацией понятно, — призадумался я. — Но ты не сказал мне, какие правила существуют в круге? Бой длится до смерти одного из бойцов?
— Формально существует запрет на бой до смерти, — командор слегка опустил шляпу на глаза. Солнце сегодня не на шутку светит. — Победителем считается тот, кто остался на ногах. Соперник, не имеющий возможности продолжить поединок, обычно тихо лежит на песке, соглашаясь с поражением. И неважно, кулаком тебя завалили или клинком. Как думаешь, если тебе вспорют живот, ты с выпущенными кишками сможешь продолжать биться?
— Что вы к моему животу привязались? — проворчал я. — Получается, я могу нанести тяжелую рану противнику, но добивать его, если он упал на землю, не должен?
— Так и есть, — шкипер «Твердыни» одобрительно кивнул. — Так что советую бить наверняка, чтобы ублюдок не поднялся. За его смерть тебе ничего не будет. Это обговорено. И не поворачивайся спиной даже к лежащему противнику.
Ага, не дождетесь. Маленький, что ли, ловиться на такой прием?
— Кто является самым сильным бойцом? На кого больше всего ставят?
— Пожалуй, лучшие шансы у Гасилы, — призадумался Эскобето. — У него есть отличный боец. Зовут Быком. Чем-то схож с Брадуром по стилю ведения боя. Так что тебе будет легче, если с ним столкнешься. Потом… Дикий Кот выставляет нового поединщика. Фрайман на него молится. Опасный паренек. Я его видел. Молодой, резкий, наглый. Передвигается быстро, работает ножами с двух рук. Все, больше ничего про него сказать не могу.
— Его зовут Паук, — встрял в наш разговор Копыто. — Все, что сказал шкипер — правда. Видел я его в деле. С двумя или тремя противниками справляется так, что не успевает вспотеть. Вчера вечером он здесь вертелся, руку набивал. Живчик еще тот, паскуда. Трудно будет завалить.
— У Лихого Плясуна тоже есть опытные драчуны, — Эскобето одобрительно покосился на Копыто. — Но, как я понял, выставит Душителя.
— Хреново, — присвистнул Корявый. — Это же бешеный лесной кабан, все со своего пути сметает.
— Да выбьют его в первом же бою, — усмехнулся шкипер, подмигнув мне по-заговорщицки, как будто я что-то соображал в классификации местных «гладиаторов». — Так себе боец. Просто не попадал на стоящего противника. Два года назад Плясун выставлял его на арену, но кто помнит, чем дело закончилось?
— Пестрый полоснул его по шее ножом, — охотно откликнулся Корявый. — Так Душитель долго визжал, что кровью истекает. Но в абордаже ему нет равных. Плясун его в первые ряды ставит вместо тарана. Я же говорю: кабан.
— Получается, у Плясуна нет достойных бойцов? — удивился я. — Так легко хочет расстаться со своими денежками? А я слышал, что у него за пазухой припрятаны Красавчик и Хмурик.
— Ты откуда их знаешь? — дернул бровью наш командор.
— Старый Лесли подсказал.
— А, Лесли…, - Эскобето на секунду задумался. — Красавчик с Хмуриком сейчас возле Пакчета болтаются. Нам повезло, что они никак не успевают на Рачий вернуться. Но Душитель все равно опасен. Не смотри на него, как на увальня, не расслабляйся.
— Хорошо, учту, — я не стал спорить. — Есть еще Зубастик и Китолов. Кого они выставляют?
