Алан Фостер - Военные трофеи
– Я так понимаю, вы нас изучаете?
– Довольно давно, – объяснила Лалелеланг. – Это моя специальность.
Умеки засмеялась.
– Я кое-что знаю об обществе Вейса. Ваши друзья, должно быть, считают вас немного чокнутой.
– Немного – не то слово. А ваша непопулярность среди нас вас не тревожит?
– Не-а. Мы к этому вполне привыкли. Нас это по большей части веселит.
– Насколько я составила себе представление о вашем виде, – сказала Лалелеланг, – у нас с вами трудностей возникнуть не должно.
Она уже успела выдать заготовленные формальные приветствия и перешла теперь к разговорной человеческой речи, в которой более всего ценится непосредственная прямолинейность и грубая фамильярность. Но даже при таком неотёсанном взаимодействии друг с другом, у людей оставались драгоценные пробелы в общении, куда можно было ввернуть небольшие обороты, выражающие признательность, и другие вежливости.
Видимо, поэтому человек теперь стремилась расслабить её и придать ей уверенности. Лалелеланг вежливо слушала, поддерживала пустой разговор, но при этом пыталась отделить от плевел зёрна информации, которая позже может оказаться полезной.
– А ваш человеческий лучше моего, – попыталась отвесить неуклюжий комплимент Умеки. – Хотя, конечно, ведь ваш народ специализируется на лингвистике. Очень мило, что нам не придётся пользоваться транслятором. Прошлый раз я сопровождала одного с Гивистама, так ему требовалось две минуты, чтобы понять, и пять, чтобы ответить.
– Мне тоже не нравится, когда двоим приходится общаться через посредничество искусственного прибора, – вежливо ответила Лалелеланг. Человеческая самка старалась идти помедленнее, чтобы самка с Вейса за ней поспевала. Но ведь, напомнила себе Лалелеланг, эта женщина – опытный гид. А среднестатистический человек, бесспорно, не был бы столь обходителен. Она выключила запись. Умеки – явно неподходящий объект для пристального изучения.
— Кроме того, я знакома по большей части с современными оборотами устной речи человеческого языка.
– Да что вы говорите? – Умеки свернула за угол. – Это тоже важно для вашей работы?
– Всё может случиться. Я ведь социоисторик. И изучаю Человечество не только во взаимодействии с представителями других миров, но и их контакты между собой.
– В точности тем же занимаются и наши собственные социологи. Все хотят побольше узнать друг о друге, не так ли?
Окончательно освоившись с человеческой разговорной речью, Лалелеланг уловила теперь в тоне женщины лёгкую, невольную обиду.
– Грубо говоря, да.
– Мы позаботимся о вашем багаже. Насколько я понимаю, на Вейсе принято путешествовать с уймой багажа.
– Со мной вам будет не трудно. Я приготовилась, как следует, не только к работе, но и предстоящим мне условиям.
– Тем лучше. – Она восторженно смотрела на Лалелеланг, пока не поняла, что та уже начала смущённо переминаться с ноги на ногу. – Знаете ли, ваш народ – такие маленькие прелести. Ваши украшения, естественные расцветки… Так и хочется поставить вас на солнышко и просто любоваться.
Сознавая, что фраза эта была задумана как комплимент, а не как непростительное нарушение этикета, Лалелеланг заставила себя принять её как таковую. Чем дольше она проводила в обществе человека, тем спокойнее себя чувствовала. Годы напряжённого изучения предмета давали себя знать. Сочетание небрежных оскорблений, физической и словесной прямолинейности, угрожающих жестов и неотёсанной повадки – не говоря уже о тошнотворном запахе тела – к этому моменту давно превратили бы любого неподготовленного вейса в трепещущее от страха и омерзения жалкое зрелище. Вероятно, её визит может оказаться и не такой уж удручающей затеей.
Она почувствовала прилив социально приемлемого аналога гордости. Они притягивали к себе множество взглядов по мере того, как всё дальше углублялись в комплекс. Других вейсов она не видела, да и не ожидала увидеть. Внимание не неё обращали в основном представители – всё более многочисленные – Человечества, а также Массуда, Гивистама и даже тусклого вида жители Лепара, и все диву давались присутствию хрупкого представителя Вейса в такой компании.
«Вот ведь, наверное, думают, зачем я здесь, – и понять не могут», – радостно подумала Лалелеланг. В этом отношении их реакция ничем не отличалась от реакции её друзей у себя дома.
– Я покажу вам комплекс, только сначала нужно вас устроить, – говорила Умеки. – Времени это много не отнимет. Тут всё рядом. Устроитесь, отдохнёте, а потом мне дано указание показать вам всё, что вы ни попросите. Здесь очень большие хранилища, и цеха по усовершенствованию и ремонту военной техники вас также, бесспорно, заинтересуют. Там работает много представителей О’о’йана и Гивистама. Есть также и научно-исследовательское оборудование.
– Я хочу посетить линию фронта.
Женщина остановилась так резко, что Лалелеланг едва не споткнулась об её ноги. И хотя она была близко знакома с такими грубыми жестами людей по своим исследованиям, но испытать это на себе всё равно многого стоило.
– Чего это вы хотите? – тупо уставилась на неё Умеки.
Внезапная перемена тона, ошеломляющий налёт обвинительности, намёк на возможное нападение, явственно ощущаемый как в тембре голоса, так и в движениях, окончательно поверг Лалелеланг в крупную дрожь. К её чести, Умеки тут же осознала свою ошибку и поспешила её исправить.
– Извините, не волнуйтесь. Я не хотела вас так пугать. Я же знаю, как вы легко ранимы.
Упражнения оказали волшебное воздействие.
– Да. Это определённо… имеет место, – ответила Лалелеланг.
– Просто ваш запрос лично меня поразил. Не могу же я взять вас на передовую. Лалелеланг собралась с силами.
– Но вы только что заявили, что вам дан приказ показывать мне всё, что я ни попрошу.
– Это правда, точно. Но вейс в боевой обстановке… Вы не шутите?
– Совершенно. Именно в этом суть моих исследований. – Она сама поразилась, что говорит с человеком с позиции силы. Неподготовленный вейс рта не был бы способен раскрыть. – Это именно то, зачем я здесь, именно этого я хочу.
В голосе человека снова послышались обвиняющие нотки.
– Мне это не нравится. Я несу личную ответственность за вас в течение всего вашего здесь пребывания. И если с вами что-то случится…
– У меня нет таких намерений. Я здесь только для того, чтобы провести наблюдения, сделать записи. Можете не волноваться, я не схвачу оружие и не брошусь с ним на врага. – Такое замечание, а тем более мрачный юмор, в нём заключённый, невозможно было бы сформулировать ни на одном диалекте Вейса, даже самом варварском.
Умеки внимательно посмотрела на неожиданно упёршуюся птицу. – А вы, чёрт возьми, и в самом деле подготовились, что надо. Не удивительно, что вашу просьбу о полёте сюда удовлетворили. Мне придётся ещё раз переговорить с вышестоящими, но если вы именно за этим сюда прилетели, и если вы согласны написать соответствующие расписки, я полагаю, мне придётся взять вас на фронт.
– Мне кажется, все необходимые расписки уже подколоты к делу. Я прилетела не для того, чтобы тратить время на бюрократию.
– О, я думаю, времени у вас будет предостаточно. – Лейтенант, похоже, над чем-то задумалась. – На плато Кии идут непрекращающиеся бои. Там у нас второстепенный театр военных действий. Мы их там потихоньку тесним, но дела идут медленно. Это… мм будет в самый раз. – Она умолкла, будто ожидая возражения. Когда такового не последовало, она добавила:
– Если, конечно, вы уверены, что вам этого хочется.
– Абсолютно уверена.
Умеки смерила её взглядом – ещё одно нарушение приличий в длинном ряду. Но к этому моменту историк уже поднаторела в игнорировании.
– Вот ведь чертовская работа будет – подобрать для вас полевую форму.
– Зря беспокоитесь. Для вейсов военной формы вообще не делают. А даже если вы и подберёте подходящую функционирующую экипировку, я всё равно ей пользоваться не сумею. Так что это будет пустая трата.
– Это верно. – Это замечание, по крайней мере, можно было воспринять, как констатацию факта, а не как оскорбление. – Но всё равно, в плане одежды надо что-то придумать. Не должно быть ничего, сковывающего движения. У вас перья, так что утеплять вас не надо. Вот только драгоценности снимите для начала. – Она махнула рукой вдаль. – Там комфорта не предвидится.
– А я и не жду. Если бы мне нужен был «комфорт», я бы на эту планету не прилетела и с вами бы сейчас не разговаривала.
Умеки легонько кивнула сама себе.
– Да, язык вы знаете. Вы так говорите, будто музыка играет.
Лалелеланг приняла грубый комплимент, зная, что на всех мирах Вейса едва ли бы набралось хотя бы с дюжину тех, кто согласился бы не то, что поменяться с ней местами, а просто хотя бы подумать над этим.
