Андрей Астахов - Глубокий контакт

– Я все сказал, – уже мягче и с некоторой усталостью в голосе ответил Зебровски. – Ваша смерть мне ничего не даст. Наоборот, я заинтересован в том, чтобы вы выполнили задание и остались живы. Стал бы я снабжать, как вы выразились, расходный материал снаряжением, которое стоит кучу денег? Вот вам и доказательство. Идемте, чай остывает.

– Я все лишь хотел…

– Я понял, чего вы хотели. Помните, что теперь вы наш агент. Вы наш человек. И мы заинтересованы в вашем успехе, а не в вашей смерти.

Северянин молча кивнул. Зебровски был убедителен. Возможно, большей откровенности от разведчика требовать нельзя. Что ж, за чаепитием можно опять вернуться к этому разговору. Но уже сейчас у Северянина появилось некоторое успокоение. А потом, когда они уже шли по коридору к кают-компании, пришла другая и очень неожиданная мысль: а чего он, собственно, так беспокоится? Он едва не погиб три дня назад. Он по доброй воле пошел за Костылем, прекрасно понимая, что может погибнуть на пути в Долину Снов. И теперь шансов получить Панацею у него больше. А это значит…

Это значит, что Зебровски сказал ему все, что ему требовалось знать. И нет смысла еще раз возвращаться к этому разговору.

IV. День четвертый

«Галактика» – особое управление Военно-космических сил Восточной Конфедерации, основанное в 2155 году. Включает в себя Единый центр управления спецоперациями во Внеземелье (S.O.C.C.), Аналитическое Управление и центры планирования операций, расположенные во Внеземелье. Главными задачами управления «Галактика» являются сбор и обработка информации о потенциальных угрозах, возникающих при освоении Вселенной, борьба с галактическим терроризмом, бандитизмом и незаконной торговлей (совместно с полицейскими подразделениями). Количественный состав подразделений «Галактики» не известен. Более подробную информацию о спецуправлении «Галактика» можно получить в Старнете на сайте ggw.spyinfo.uv.

Итак, сегодня утром я наконец-то получил полное представление о моей миссии. Я должен найти и по возможности нейтрализовать Контактера. Однако это не все. Зебровски наконец-то был со мной откровенен до конца. Кроме Контактера мне предстоит встретиться с группой, которую возглавляет граббер по прозвищу Апостол. Зебровски говорит, что они уже давно наблюдают за этим парнем, и Апостол может быть для них очень полезен. Все дело в том, что этот самый Апостол и его приятели несколько раз проникали на Территорию Хаоса и возвращались оттуда живыми – по крайней мере, такую информацию сообщили Зебровски его агенты в Ураниум-Сити. Про эту команду на Аваллоне ходят легенды. Майор считает, что именно группа Апостола может помочь напасть на след доктора Везалия. Мне необходимо уговорить Апостола совершить еще одну вылазку на Территорию Хаоса и попытаться проникнуть туда вместе с ними. А чтобы Апостол принял меня в свою группу, Зебровски дал мне то, за что каждый граббер выложит любые деньги, – подробнейшую 3D-карту Территории Хаоса с описанием всех находящихся там объектов. Теперь эта карта записана на кристалл моего «перса». Это слишком сильный соблазн для Апостола. Но сначала надо встретиться с граббером по кличке Плантатор. Он у Зебровски вроде как осведомитель. Выйти на группу Апостола я смогу только через него. Для встречи с Плантатором завтра я отправлюсь на запад, к Ураниум-Сити. Как я и предполагал, Зебровски все еще считает, что я могу принести разведке большую пользу. Дай Бог! Для меня главное – выпутаться из этой истории. Я очень боюсь, что ничего у меня не выйдет.

На шесть вечера Зебровски назначил мне, как он выразился, «выпускной экзамен». Я понятия не имею, что это такое, и потому меня мучает сильное беспокойство. Майор не стал ничего объяснять, сказал только, что я сам все увижу. И еще обещал угостить меня настоящим французским шампанским, если я сдам экзамен. Мне только остается надеяться, что я сумею выполнить все, что от меня потребуют. Подождем до вечера. Одно радует – завтра я буду относительно свободен. Эта база начинает угнетать меня. Мне не хватает человеческого общества – кроме майора и еще доктора я никого не вижу. Я иногда сомневаюсь, есть ли здесь кроме нас троих еще люди.

Великий Боже, в какое же дерьмо я ввязался! Если раньше я думал только о Кате, то теперь чаще ломаю голову, как мне выбраться из всего этого. Никогда даже представить себе не мог, что мне придется иметь дело со спецслужбами. Жизнь все-таки совершенно непредсказуемая штука. Ладно, пусть все идет, как идет. У меня все равно нет выбора. Пока нет. Только бы выбраться с базы, а там посмотрим, что и как. До поры до времени придется работать на Зебровски. А дальше…. Дальше видно будет.

Тьма внутри тоннеля была такая густая, что ее, казалось, можно пощупать пальцами. Луч галогенового фонаря уходил в нее, как в толщу черной воды, выхватывая осклизлые, заросшие плесенью стены. Северянин мог слышать доносившиеся из тоннеля звуки – монотонный стук и завывания. Он попробовал носком ботинка хлюпающую почву под ногами, шагнул вперед, потом сделал еще шаг, и еще, и еще. Справа в стене тоннеля открылся черный провал, достаточный, чтобы пропустить человека.

Северянин открыл крышку пульта на поясе, нажал вызов карты. Вспыхнувшая на мгновение на внутренней стороне забрала гермошлема видеопанель неожиданно для Северянина стала матово-черной – схемы тоннеля в памяти его «перса» не было. Собственно, с той самой минуты, как он спустился по лестнице в подземелье под цехами по производству биомассы, компьютер перестал давать ему ориентировку – видимо, схемы подземных коммуникаций на кристалле не было. Северянин выругался – майор или чего-то не досмотрел, или попросту его обманул. Комплект карт Территории Хаоса оказался неполным. И черт его знает, в какую сторону ему идти, прямо, или же сворачивать в провал.

Северянин попытался представить себе, в каком направлении ему идти. Перед тем как войти в подземелье, он посмотрел на компас – вход в подвал был с южной стороны. Все это время он шел по тоннелю сначала на северо-запад, потом на север. Если он свернет в открывшийся провал, то возьмет направление на восток. Что у нас на востоке? На общей карте Территории Хаоса восточнее завода находились корпуса исследовательского центра «Ренессанс Инджиниринг». Ого, это уже интересно. Стоит попробовать заглянуть в боковую ветку тоннеля.

За провалом начиналась анфилада небольших пещер, то ли природных, то ли кем-то когда-то пробитых в толще известняка. Под ногами хлюпал известковый раствор, и Северянину казалось, что даже в гермошлеме он чувствует запах свежей побелки. Пройдя пятую или шестую пещеру, он очутился в новом тоннеле, больше похожем на огромную бетонную трубу. Скорее всего, здесь когда-то была транспортная ветка, по полу тоннеля был проложен монорельс. Северянин с облегчением вздохнул; кажется, он все-таки нашел правильный путь. Скоро скитания по подземелью должны закончиться, и он выйдет наконец на поверхность, к свету.

Не успел Северянин подумать о свете, как его фонарь начал тускнеть. Черт, выругался Северянин, черт, черт! Надо быть форменным кретином, чтобы сунуться в подземелье, не проверив зарядку аккумулятора. Он быстро перевел фонарь в экономный режим и прибавил ходу. Однако его ждала новая неприятность – путь впереди преградил поваленный набок вагон. Луч света выхватил его проржавевший остов, густо заросший плесенью, будто корпус потонувшего судна – кораллами. Путь дальше был закрыт.

«Я должен пройти, – подумал Северянин. – Я обязательно должен пройти, обратного пути у меня нет. Поверну обратно, опять буду плутать по полуразрушенным корпусам завода, теряя время и силы». Северянин отключил фонарь на шлеме, включил запасной, который достал из рюкзака. Он еще в Уваре заметил, что грабберы часто привязывают фонарь липкой лентой к стволу автомата. Теперь эта уловка очень ему помогла: опустившись на корточки, Северянин тщательно осмотрел пространство под вагоном. Ему показалось, что слева, у самой стены тоннеля, зазор между корпусом вагона и бетонным полом тоннеля достаточно велик, чтобы в него ползком мог протиснуться человек. Рискнуть или не рисковать, поискать обходной путь? Вагон насквозь проржавел, может потерять равновесие при малейшем толчке, завалиться, и тогда его неминуемо раздавит. Сердце у Северянина бешено заколотилось. Когда-то в детстве он лазал по чердакам и новостройкам, проникая во все возможные и невозможные закоулки, ужом пролезая между строительными конструкциями. Но тогда ему было двенадцать лет, а не тридцать семь. Тогда он даже не задумывался над тем, что его может задавить или же он рискует застрять в какой-нибудь трубе или между плитами. Через двадцать пять лет приходится вспоминать опасные детские забавы.

Северянин лег на живот и начал осторожно втискивать себя в узкое пространство между полом и бортом вагона. В какое-то мгновение ему показалось, что он застрял, и его охватил приступ клаустрофобии. Однако он всего лишь зацепился лямкой рюкзака за торчащий из вагона железный штырь. Северянин освободил рюкзак и после, уже без всяких осложнений, прополз под вагоном.