Владимир Успенский - В кратере вулкана
Ровная снежная пустыня простиралась в сторону океана до самого горизонта. Там, где был материк, виднелись вдали высокие белые горы.
— В тех горах живет дьявол, — показала рукой Мэри Коллинс. — А вот поселок.
Только теперь майор заметил пять бугорков, чуть возвышавшихся над снежной равниной. К ним вела траншея, вырытая в плотном снегу. Громов разделил отряд на дне группы. Свою группу он повел к дому, где помещалась охрана, а вторую поручил мичману Антипову.
Захваченные в постелях охранники почти не сопротивлялись. В короткой схватке один матрос был ранен. Его и еще несколько человек Громов решил оставить в поселке для охраны задержанных.
Пока майор читал документы, захваченные на радиостанции, и отдавал распоряжения, инженер Варламов осматривал ледоход, обнаруженный возле дома охранников. Ледоход представлял собой длинное цилиндрическое тело, поставленное на широкие гусеницы. Только нижние, ходовые части гусениц выступали наружу, остальная часть лент скрывалась в корпусе машины. Носовая, вращающаяся часть ледохода была снабжена изогнутыми лопастями из очень твердого сплава. Скорее всего это был сплав карбида титана с вольфрамом.
Варламов сразу понял, для чего служит ледоход. Такая машина могла свободно проходить сквозь толщу льда или грунта. Ультразвуковой аппарат в носовой части машины посылал вперед излучения частотой примерно 23–25 тысяч герц. Такой звук мог не только раздробить лед, им можно было бы резать сталь. Раздробленный звуком лед подрезался лопастями, винтообразной нарезкой втягивался внутрь ледохода и через трубу, проходящую в центре машины, выбрасывался сзади. Используя энергию небольшого полупроводникового генератора, ледоход мог двигаться среди ледяных торосов и в сплошном массиве льда.
Машина оказалась в полной исправности. Можно было тотчас отправляться в путь.
От поселка в сторону гор тянулся едва заметный след гусениц, оставленный, вероятно, машиной Рэкфорда, бывшего здесь сутки назад. Громов приказал ехать по этому следу. Ледоход ткнулся по снежной целине. Широкие гусеницы не проваливались, и машина быстро понеслась вперед оставляя за собой клубы белой снежной пыли.
— Вот это путешествие! — восторженно крикнул Марко Чернослив, вытягивая тонкую шею, — Вернусь в Кишинев, не поверят, что я в Антарктике на машине катался…
Вскоре впереди показалась высокая и крутая ледяная гряда, преграждавшая путь. Тянулась она далеко по обе стороны. Инженер Варламов задвинул колпак машины. Моряки пригнули головы, съежились, прижались друг к другу. Стало так тесно, что трудно было дышать. Тем временем Борис Харитонович перевел какие-то рычаги, уменьшил скорость ледохода. Послышалось гудение, машина мелко задрожала, заскрипел, заскрежетал лед. Громов слышал, как под его ногами, через трубу внутри машины, движется раздробленная ледовая масса.
Наконец, скрежет и хруст прекратились. Машина прошла сквозь ледяную гряду и понеслась дальше. Впереди все отчетливей вырисовывались горы. Вершины их были скрыты облаками. Только в одном месте горы понижались, образуя перевал. След вел в ту сторону.
Путь заметно пошел на подъем, но машина двигалась с прежней скоростью. Нужно было спешить. Майор боялся, что в резиденции Уилкса обнаружат отсутствие связи с поселком и гротом и забеспокоятся. Что предпримет в этом случае враг, — предположить было трудно. Ясно одно — все зависит сейчас от быстроты действий.
Рядом с Громовым сидела Мэри Коллинс. При толчках майор ощущал ее острый локоть, упиравшийся ему в бок. С тех пор, как Мэри узнала о смерти мужа, она сильно изменилась. Лицо ее осунулось, под глазами появились темные мешочки. Ее тонкие губы, посиневшие от холода, были плотно сжаты. Женщина молчала. Лишь изредка она коротко отвечала на вопросы. Громов вздрогнул, когда она, резким движением выбросив вперед руку, сказала вдруг спокойно и сухо:
— Самолеты!
Глаза моряков устремились к горной цепи. На фоне синего холодного неба отчетливо вырисовывались две черные точки, быстро несущиеся навстречу ледоходу.
Что делать? Выпрыгивать на снег? Бесполезно. Черные фигуры людей на белом фоне были бы хорошо видны с самолетов. Лучше было оставаться в ледоходе, выкрашенном в белый цвет. Машина остановилась.
Черные точки увеличивались и приближались. И вскоре над головами моряков пронестись два реактивных самолета. Они направлялись туда, где у кромки ледяного поля должен был находиться уникор. Сердце Громова стиснула тревога.
— Вперед! Скорей! — крикнул майор Варламову.
Начались предгорья. След петлял теперь среди выступов скал, тянулся по дну ущелий. Все чаще попадались крутые базальтовые обрывы, не занесенные снегом.
Ветер здесь чувствовался гораздо меньше, и матросы повеселели, перебрасывались шутками, кое-кто закурил. Марко Чернослив достал из кармана пакетик сушеного винограда и, смущенно улыбаясь, протянул его Мэри Коллинс.
Женщина не успела взять протянутого к ней пакета. Машина вдруг резко затормозила, люди навалились друг на друга.
— Прыгайте! — чужим, незнакомым Громову голосом закричал Варламов, — Прыгайте скорей!
Впереди, из-за крутого поворота, появился ледоход. Он был гораздо больше, чем машина, на которой двигалась группа майора Громова. Десятка два вооруженных людей сидели в ледоходе. Машины быстро сближались. Матросы выпрыгивали на снег. Мэри Коллинс, стоя во весь рост и вытянув вперед руку с пистолетом, раз за разом стреляла по приближающейся машине. Матросы тоже открыли огонь. Вся группа была здесь, не хватало только Варламова. Он с бешеной скоростью вел свой ледоход навстречу противнику.
— Стой! Стой! — закричал Громов, понявший, что задумал инженер. Но было уже поздно. Машины столкнулись. Раздался треск. Ледоход Варламова замер на месте, затем медленно перевернулся. Вражеская машина опрокинулась на бок, подмяв людей, не успевших выпрыгнуть из нее.
— Вперед, товарищи! Вперед! — закричал Громов.
— Полундра-а-а! — метнулся в морозном воздухе голос Антипова. Боцман большими скачками бежал рядом с майором, на ходу бросая гранаты.
9. Два залпа
Прежде чем отдать шифровку радисту, Лихонин еще раз мысленно взвесил все шансы. Риск был велик, под угрозу ставился и уникор и люди, ушедшие с Громовым. Но какая была гарантия, что Джон Уилкс и Рэкфорд не приведут в исполнение свой план сегодня, может быть, даже через несколько часов? Надо было предупредить мир о готовящемся атомном нападении. И командир решился. Он приказал передать радиограмму в три адреса: во Владивосток и на уникоры № 2 и № 3, находившиеся где-то поблизости.
Лихонин не сомневался в том, что радиостанции Рэкфорда запеленговали радиостанцию уникора. Оставалось ждать, как развернутся дальнейшие события. Радиометристы корабля непрерывно наблюдали за воздухом. Были приведены в боевую готовность установки для запуска управляемых снарядов. Только координаты противника нужны были Лихонину. Тогда Джон Уилкс и адмирал Рэкфорд получат заслуженное возмездие.
На пульте управления замигала лампочка, прозвучал резкий требовательный звонок. Лихонин бросился к экрану радиолокационной установки, связанной с электропушкой. На краю зеленого мерцающего поля экрана появились две точки. «Самолеты!» — понял Родион Николаевич. Возле точек не было кодированного импульса — «я свой», да и приближались они со стороны материка, откуда могли появиться только самолеты Рэкфорда.
— Боевая тревога! — отдал команду Лихонин.
«Ствол» электропушки — мощная вогнутая антенна — медленно поворачивался под действием радиолокационного прицела, державшего самолеты в перекрестье нитей на экране. Командир пушки, молоденький белокурый лейтенант, не сводил с капитана 3 ранга своих встревоженных глаз. Палец его, касавшийся кнопки на пульте, вздрагивал.
Лихонин всматривался туда, откуда должны были появиться самолеты. Небо в той стороне было свободно от облаков, на бледно-голубом фоне резко выделялись контуры ледяного поля.
— Два самолета прямо по носу! — крикнул сигнальщик. Родион Николаевич увидел: у горизонта что-то блеснуло в лучах солнца. «Еще секунда, две, три…», — считал про себя Лихонин.
— Залп! — скомандовал он.
Белокурый лейтенант всем, своим корпусом подался вперед, с силой нажал кнопку, будто хотел вдавить ее в пластмассовую панель.
— Залп!
Лейтенант с такой же силой нажал вторую кнопку.
Странно было, что после этих команд не вспыхнул огонь, не раскатились оглушительные звуки выстрелов. Все было тихо вокруг, лишь чуть плескала волна в борт уникора. А с антенны электропушки один за другим сорвались два мощных пучка полупроводникового тока. Самолеты, будто натолкнувшись на невидимую преграду, резко замедлили скорость и полетели вниз.
