Алексей Селецкий - Древняя кровь
Но на этот раз их попросили о помощи. Попросили не «полосатые», а командир местного ОМОНа, с которым разведчики прошли не одни «боевые». Просил не как солдат – как людей.
На небольшой городок напали то ли боевики, то ли такая же «суверенная армия», но другой стороны. Местное ополчение частью полегло, частью отступило, не выдержав боя – танки и бронемашины против двух десятков автоматчиков. Отступавшие пробились из окружения – мимо сел с «другими» жителями. В этих местах воюющие стороны жили раньше вперемешку, и линия фронта вполне могла проходить по улице, делившей одно село на «их» и «нашу» части. По словам выживших, из города вышла еще одна колонна беженцев, как раз в сторону этой долины. К «своим» до сих пор не вышел никто.
Вертолет нырнул вниз, заложил вираж. Что-то прокричал омоновец, показывая в дверь, на земле мелькнула разноцветная редкая россыпь. Камни? Командир рванулся к летчикам, машина выровнялась и начала снижаться.
– Приготовились! – пробился через грохот голос капитана. Вертолет коснулся земли колесами. – Пошли!
Разведчики и омоновцы выскакивали, разбегались вокруг вертолета, занимали позиции. Выпрыгнул капитан, махнул одной рукой, другой. Перебежками, прикрывая друг друга, двинулись к склонам долины, к деревьям и кустам. Над головами кружилась вторая «вертушка».
Бежавший впереди знакомый омоновец вдруг споткнулся обо что-то в высокой траве. Черный берет слетел с головы. «Попали», – мелькнула мысль.
Александр провел стволом по сторонам – никого, и выстрелов нет. А парень стоял, согнувшись и с ужасом глядя под ноги. Автомат бессильно покачивался на ремне.
Несколько прыжков, присесть, оглядеться, перебежка…
– Юрка, ты что?! Ранили? Ложись!
– Не наступи, не наступи на нее. – Голос Юрия был еле слышен сквозь шум вертолетов. Александр посмотрел на то… на ту… Омоновец наклонился и бережно, словно спящую, поднял маленькую девочку, прижал к себе, понес к вертолету. Сначала показалось, что на ней просто коричневая курточка….
Они опоздали на несколько часов. Девочку просто застрелили автоматной очередью – случайно или по доброте душевной. Со многими другими поступили не столь милосердно. Женщины. Дети. Подростки. Старики. Несколько мужчин вполне зрелого возраста, на одном из них была милицейская форма с пустой кобурой для «Макарова». У другого на поясе висел охотничий патронташ с несколькими гильзами – может быть, вначале по привычке не выкидывал, потом стало не до того. Этих двоих изрешетили сразу. Чуть подальше лежали несколько молодых девушек – на их тела сначала старались не смотреть, потом чувства притупились, отказывались воспринимать увиденное. Отрубленные головы. Вспоротые животы. Кровь на седине. Глаза, безразлично глядящие мимо опоздавших защитников.
Судя по следам, найденным разведчиками, беженцы уходили пешком, бросая последние вещи, – несколько сотен. Оставалось пройти пару километров до ближайшего «своего» села, когда из леса навстречу их колонне выехали два БТРа. Сначала бегущих расстреливали из автоматов и пулеметов, потом пожалели патроны – стали догонять и давить колесами, оставляя кровавые колеи. Разбегавшимся среди деревьев стреляли вслед, почти в упор для «Калашниковых». Уцелевших согнали… может быть, несколько человек увезли с собой. Но вряд ли.
Вечером, в казарме, Александр впервые увидел своего командира пьяным. Почти до бесчувствия. И впервые сам пил водку стаканами, на глазах у офицеров, пил, пока не упал на койку. Кто снял с него заляпанные кровью ботинки и форму, он уже не помнил. Ночью на часть опять напали «полосатые», лезли на склады, и разведроту подняли по тревоге – кроме тех, кто летал в горы.
* * *Выгоревший круг среди леса болел в душе так же, как та долина. И было еще что-то общее, но что именно – ускользало, не пробивалось через боль.
– Привыкай, – раздался непривычно тихий голос Владимира.
– Такое сейчас бывает всё чаще. Когда-то именно эти люди нас выгнали из наших лесов – огнем по живому. Огонь – это больно, но не самое страшное. Бывает и хуже, когда вроде бы и лес стоит, а настоящей жизни в нем… – недоговорил, махнул рукой.
– А от чего такая вонь?
– Сюда посмотри. – Воин достал нож, разворошил комок слипшихся углей. – Поганки горели, по всей поляне. – Острие ножа, словно стальная указка, описало широкую дугу. Действительно, таких комков было множество – больших, поменьше, крохотных… Александр представил себе, как это место должно было выглядеть до пожара. «…Грибы растут – хоть косой коси! И ни одного съедобного при этом, одни поганки…» Теперь будем выяснять, что это значит.
– Вокруг пройдите! Если был кто живой и без крылышек, то следы остались.
Двое двинулись в разные стороны, внимательно вглядываясь в пепел. Александр осторожно пошел к середине поляны, обернулся:
– Володя… Подстрахуй, если что.
Иногда казалось, что пепел под ботинками шевелится. Нервы. Идешь, словно по минному полю, словно пытаешься вовремя почувствовать тончайшую леску поперек или просевшую на волосок пружинку, отдернуть ногу до того, как ударит и обожжет железом. Невидимый вихрь вокруг колыхался и дергался, что-то пыталось пробраться внутрь, дотянуться до наглого пришельца. Интересно, а если сюда придет обычный человек, без всяких хитростей и умений? Хотя вряд ли придет. Выберет другую тропинку, пойдет в обход и сам не поймет почему. Приятнее или короче покажется. Если же особо любопытный… вот сейчас дойдем и выясним.
В самом центре выгоревшего круга что-то торчало из земли. Сначала Александр принял это за одну из коряг или обгоревший и сломанный стволик молодого деревца. Потом понял свою ошибку. Не хочется смотреть на это другим зрением, ой как не хочется, черная колючая масса теперь не просто рядом – вокруг и под ногами. Только и ждет малейшей слабины. А всё равно придется приоткрыться.
– Володя, прикрой!
Иглы впивались, рвали на части, проходили насквозь и возвращались – ледяные и огненные одновременно. Несколько мгновений – и Александр рухнул на колени, из последних сил закружил вокруг себя спасительный вихрь. Отдышался. Всё-таки не зря! Пары секунд хватило на то, чтобы распознать главное – по черной палке змеился, переплетался ярко-голубой узор с ослепительной золотой искрой на верхушке. Посох. Из тех, что иногда называют «магическими жезлами». И еще – шага на три вокруг посоха пепел был чуть другого цвета, а внутреннее зрение показывало в этом месте еще и слабые красноватые искры. Всё, больше сил не осталось, пусть доделывают другие.
Встал, пошатываясь, побрел по своим следам, стараясь наступать точно на отпечатки ботинок. Дошел до пенька, чуть не упал снова – подхватил за плечи подбежавший Владимир.
– Там… посох… и круг… До круга… можно дойти… дальше… не знаю…
– Понятно. Да ты сиди. Кому сказал, сиди! Свое ты уже сделал – молодец, теперь наш черед. На вот, хлебни пару глотков. – В зубы ткнулось горлышко открытой фляжки, Глотнул, не почувствовав ни вкуса, ни запаха, глотнул еще и поперхнулся. – Дыши, дыши, это штука полезная, сам смешивал. Ребята, помогите Сашке кто-нибудь, я пошел работать!
Глухо ударился о землю рюкзак, прошипел выскальзывающий из ножен меч, легко скрипнул пепел под ногами. Александр смотрел вслед. Когда шел по гари, поляна казалась огромной. Владимир за десять шагов, не больше, дошел до того места, где кончалась цепочка следов. Опустился на одно колено, провел клинком над землей. Не поднимаясь, перешагнул-перекатился на полшага, коснулся земли другим коленом. Снова блеснул серебром меч.
Шаг-перекат, блеск, шаг-перекат… Клинок словно ударился о что-то у самой земли, короткими движениями прощупал воздух. Потом острие впилось в землю, по поляне прокатился хруст. Меч вспарывал землю так, словно его уже перековали на плуг-орало. В груди Александра шевельнулась зазубренная льдинка былого ужаса – ночь, вспышки и бешеный взгляд из-под облаков… Тем временем Владимир провел вторую борозду, встал, спокойно подошел к посоху, оглядел с разных сторон, не прикасаясь. Было слышно, как он сначала удивленно хмыкнул, потом выматерился сквозь зубы. Вернулся на край поляны – похоже, скоро к посоху будет хорошо заметная тропа…
– Ну что там?
– Сразу и не поймешь. Похоже, здесь не один человек работал.
– Человек?
– Может быть, и Древние. Что-то странное здесь, словно кто-то попытался и наши способности использовать, и человеческую магию. Даже и не человеческую… Но не к добру это все затеяно.
Льдинка снова зашевелилась, цепляясь краями за сердце, перехватывая дыхание. Не к добру, точно. Причем первыми в этом убедимся мы сами.
– А что это за нечисть тут завелась ? – Владимир махнул рукой:
– Нечисть как нечисть, не в ней дело… Да ты и сам с ней наверняка встречался, просто здесь их гнездо… По отдельности эти твари крутятся там, где любым разладом и распадом пахнет, как крысы на помойке. Лесные полянки после буйных горожан видел? Передергивало тебя от этого? Вот примерно то же самое. Ни ума, ни силы, если по отдельности. Я, правда, такой стаи не припомню, даже не говорил никто.
