Джефф Грабб - Крестовый поход Либерти
– У тебя есть своя теория? – парировал Рурк.
– Они люди, но люди не нашего типа, – произнёс старый репортёр. – Они со старой Земли. Полагаю, пока о нас не было ни слуху ни духу, у них совсем поехала крыша на почве идеи генетической чистоты, так что теперь они являются лишь клонами. И нынче эти клоны пришли за нами, дабы очистить остатки расы.
Рурк кивнул:
– Мне уже приходилось слышать подобное. А вот Тадеуш из «Пост» считает, будто они роботы и какая-то их программа не разрешает им защищать самих себя. Поэтому-то они и смылись, как только «Норад-II» взял их на прицел.
– Ты не прав, – заявил Мюррей, внештатный корреспондент одной из религиозных сетей. – Они – ангелы, пришёл Судный день.
Рурк с Мэггсом иронически хмыкнули, а затем Рурк повернулся к Майку:
– А ты, Либерти? Как ты думаешь, кто они?
– Я могу говорить лишь о том, что видел, – ответил Майк. – А я видел, что, кем бы они ни были, они растопили поверхность соседней планеты. И они могут оказаться здесь быстрее, чем Конфедерация сумеет отреагировать. Ну а мы – в самом эпицентре, играем в карты.
На миг воцарилась тишина, и даже «святой» Мюррей притих. Но вот Рурк тяжело вздохнул и произнёс:
– Вы, парни с Тарзониса, отлично умеете испоганить хорошую вечеринку. Ты участвуешь в следующей раздаче или нет?
Вдруг Майк приподнялся, пристально глядя на дорогу. Мюррей и Рурк тоже повернулись в креслах, но увидели лишь группу пехотинцев на улице; часть из них была в боевых скафандрах, а другая – в обычной форме.
– Быстрее, Рурк. Дай мне свои удостоверения.
Рыжий громила вцепился в висящие на шее жетоны, будто от них зависела его жизнь:
– Никогда!
– Ладно, тогда предлагаю обменять их на мои. – Майк снял свои жетоны, выданные морской пехотой.
– Это ещё зачем? – спросил Рурк, тем не менее, уже снимая цепочку через голову.
– Ты – местная пресса, – ответил Майк. – Они выпустят тебя за кордон во внутренние районы.
– Да, но, что бы я ни написал, это всё равно пойдёт через цензуру, – запротестовал громила, передавая жетоны. – Отсюда ничего не выпустят.
– Да, но я сойду с ума, если и дальше буду торчать здесь. Дай заодно и пачку сигарет.
– Я думал, парень, ты завязал, – удивился Рурк.
– Давай же!
Майк запихнул сигареты в карман рубашки и выбежал из кафе, прежде чем брошенные им жетоны репортёра перестали прыгать по столу.
– Они там все сумасшедшие, на Тарзонисе, – заметил Рурк.
– Ты будешь трепаться или сдавать? – спросил Мэггс.
– Лейтенант Своллоу! – крикнул Майк, на бегу накидывая жетоны Рурка на шею. Позади оседали облачка пыли, поднятые его ботинками.
Лейтенант обернулась и улыбнулась ему:
– Мистер Либерти, приятно снова видеть вас. – Её улыбка была тёплой, однако Майк не мог с уверенностью сказать, была ли она искренней или всего лишь результатом перепрограммирования.
Боевую броню она сняла, но обычная форма защитного цвета всё ещё была на ней. А это значило, что сейчас она находится не на служебном задании, и потому мало вероятно, что за Своллоу ведётся наблюдение. Тем не менее, на одном боку у неё висел небольшой автомат, а на другом – устрашающего вида боевой нож.
Майк подошёл и вытащил из кармана пачку с сигаретами. Своллоу виновато улыбнулась и достала одну.
– Я думала, вы уже завершили своё дело, – сказала она.
Майк пожал плечами:
– Я думал, вы тоже.
Майк вспомнил, что у него нет спичек, но Своллоу протянула зажигалку. Крошечный лазерный лучик поджёг кончик сигареты.
Лейтенант сделала долгую затяжку, затем произнесла:
– Сожалею о том, что произошло на корабле. Служба.
Майк снова пожал плечами:
– А моя работа – задавать подчас некорректные вопросы. Обязанность. Синяки уже зажили. Вы заняты?
– В данный момент – нет. Проблемы, сэр?
– Мне нужна машина и водитель, чтобы добраться до внутренних районов. – Майк произнёс это как обычную просьбу. Будто попросил сигарету.
Лицо Своллоу на миг омрачилось.
– Вам разрешат выехать за кордон? Ничего личного, сэр, но я думала, полковник собирался лично пнуть вас в зад, чтобы отправить на Тарзонис после того инцидента на мостике.
– Время лечит любые раны, – сказал Майк, вытягивая жетоны Рурка. – Они немного удлинят мой поводок. Всего лишь небольшой материал об обстановке: поговорить с потенциальными беженцами.
– Эвакуируемыми, сэр, – поправила Своллоу.
– Мой вариант точнее. Нужно разузнать об отважных людях с Map Сара, об их поведении перед лицом угрозы из космоса. Поможете мне пошастать по округе?
– Ну, сейчас я не на работе, сэр… – Своллоу заколебалась, и Майк потрогал пачку с сигаретами. – Я не вижу в этом ничего плохого. Но вы уверены, что полковник одобрит это?
Майк лучезарно улыбнулся:
– Если не выйдет, мы развернёмся на первом же пропускном пункте, и я представлю вас моим карточным партнёрам в кафе.
Лейтенант Своллоу сумела раздобыть транспорт: широкий «джип» с открывающимся верхом. Документы Рурка позволили им миновать контрольный пункт: уставшие полицейские провели картой через считывающее устройство и получили зелёный свет для «местного репортёра». Похоже, полномочия не обязывали их сильно беспокоиться о людях, выезжающих во внутренние районы, особенно о тех, кого сопровождали военные. Казалось, полицейских намного больше беспокоят люди, возвращающиеся обратно.
Map Сара всегда была лишь обитаемым захолустьем по сравнению с ранее богатыми джунглями её сестры по материнской орбите. Её небо было пыльно-оранжевым, а большая часть земель представляла собой либо хорошо высушенную грязь, либо жалкие кустарники. Ирригация сделала часть этой пустыни цветущей, но, как только они выехали за пределы города, Майк смог увидеть поля, пришедшие в упадок из-за отсутствия воды. Поливальные краны стояли, будто одинокие чучела посреди тёмных посевов.
Такие посевы требуют постоянного внимания, отметил Майк в записной книжке, и перемещение населения для них столь же губительно, как и нападение из космоса. Заброшенность этих земель являлась убедительным доказательством того, что конфедераты ожидают возвращения протоссов.
Первый сборный пункт для беженцев (извините, эвакуируемых) им попался в полдень. Это был палаточный городок, возведённый на одном из полей; за всем комплексом наблюдал один-единственный робот «голиаф». Очередной уставший полицейский даже не попытался целиком выслушать историю Майка, прежде чем просканировать карту. Решив, что перед ним местный, он пропустил его без вопросов.
Своллоу припарковала «джип» в шаге от «голиафа».
– Позвольте, я поговорю с беж… эвакуируемыми наедине, – попросил Майк.
– Сэр, я всё ещё отвечаю за вашу безопасность, – ответила Своллоу.
– Ладно, тогда наблюдайте с безопасного расстояния. Люди обычно не очень разговорчивы, когда рядом стоит кто-то из конфедератов в полной экипировке.
Лицо Своллоу помрачнело, и Майк добавил:
– Конечно, всё, что я получу, сначала пройдёт через ваших людей. И лишь потом будет отослано.
Похоже, это её достаточно успокоило, и она оставалась возле «джипа», пока Майк погружался в местный колорит.
Эвакуационную станцию построили всего несколько дней назад, но её службы уже не справлялись с огромным количеством людей. По-видимому, она была создана для размещения и снабжения не более сотни семей. А сейчас здесь находилось пять сотен. Непомещающихся людей уже погрузили в квадратные автобусы для транспортировки в другие, более удалённые точки. Вокруг границы лагеря громоздился мусор, возле цистерн с очищенной водой стояли очереди.
Лишившись своих владений, беженцы только сейчас начинали приходить в себя от потрясения. Многих насильно вытянули из домов, разрешив забрать только то, что они могли унести в руках. В итоге ненужные и сентиментальные вещи были оставлены или обменены на еду и тёплые постельные принадлежности. Теперь, когда суматоха улеглась, у этих людей было время оценить обстановку и найти виновных.
И совсем неудивительно, что чаще других виновными называли конфедератов. Ведь только они со своими «голиафами» и одетыми в броню пехотинцами постоянно сновали на виду. Протоссы же, напротив, оставались лишь слухами, единственным доказательством их существования были сообщения самих конфедератов.
Map Сара находилась по другую сторону от солнца, поэтому её жители мало знали о том световом шоу, что уничтожило планету-соседку.
Майк записал все о бедственном положении эвакуируемых и выслушал жалобы. Среди них были истории о разлучении с родными, оставленных драгоценностях, о фермах и домах, отобранных силами конфедератов. И всякие другие обиды, малые и большие, которые беженцы затаили против вооружённых сил, заменивших всю гражданскую власть. Местный магистрат сам стал беженцем, направив одну из групп на другой сборочный пункт. Никто не осмеливался перечить конфедератам, но беженцы были достаточно разгневаны, чтобы излить все свои жалобы репортёру.
