Уильям Форстен - Спуск к океану (ЛП)
Флагман продолжал поворачивать, и катастрофа теперь осталась за кормой. Пять из шести турелей Ханаги были заняты. Неприятельский авангард шел под парами в том же направлении менее чем в шести тысячах ярдов, в то время как безумный водоворот битвы фрегатов бушевал между ними. Обе стороны пытались блокировать одна другую от сближения, в то же время, желая ринуться и совершить свои самоубийственные наскоки на вражеские линкоры. Легкие бронированные крейсеры также присоединились к битве. Оба флота, подплыв с наветренной стороны, теперь повернули друг на друга.
Он увидел первое чистое попадание по линкору противника, не по флагману, но все же смертоносный удар, начисто оторвавший носовую башню. Массивные столбы воды поднялись на сотни футов, взбалтывая бирюзовые воды в покрытый пеной водоворот из темного песка, кораллов, и тысяч мертвых рыб.
Два флота стремительно продвинулись на несколько лиг. Оставив за кормой битву фрегатов, они постепенно сближались, двигаясь под углом.
— Наши самолеты, мой господин!
Ханага побежал к правому борту и выглянул через открытую смотровую щель. Он придержал сотню дирижаблей, скрытно размещенных на суше и которые были гораздо тяжелее, чем горсточка хрупких самолетов, которые могли стартовать с раскачивающейся палубы корабля.
Дирижабли ворвались, прижимаясь к воде, несколько прошли в опасной близости от его собственного корабля. Когда его носовая башня выстрелила, удар от пролетающего рядом снаряда оторвал крыло самолета. Он повернул на 180 градусов, закрутился, потеряв управление, и упал в море.
Воздушный флот устремился вперед, растягивая фронт атаки.
— Черт! Они не концентрируются! — закричал Ханага, смотря на своего офицера связи. — Ты не можешь приказать им, чтобы они сконцентрировались на флагмане!
— Мой господин, во всей этой суматохе, они ни за что не разглядят сигнальные флаги!
— Попробуй, черт возьми, попробуй!
Не обращая внимания на опасность, он вышел из заднего люка бронированного купола и обошел его к переднему мостику. Часть леера была потеряна, опаленная до черного цвета, и он заметил какое-то грязное пятно, похоже, это был обугленный обрубок ноги, врезавшийся в боковую стенку бронебашни, и лежавший разорванным и сплющенным на палубе.
Дирижабли продолжали лететь вперед, а затем, не веря своим глазам, он увидел, как первый из них сбросил бомбу, не достигнув доброй мили до флота противника. Он резко начал набирать высоту и выполнив разворот, пошел прочь. Один за другим дирижабли избавлялись от груза. Занимая места в боевом порядке после своего лидера, воздушные суда начали подниматься, двигаясь в сторону от битвы.
Лишь несколько дирижаблей продолжили атаку, и все они были разорваны на части огневой мощью паровых пулеметов флота Красных.
Ханага стоял молча, наведя бинокль на ведущий дирижабль. Ему казалось, что он почти видит пилота, капитана его воздушного флота, и спрашивал себя, а не смеялся ли тот.
— Ваш брат, скорее всего, добрался до него, — вздохнул Хазин. — Я пытался предупредить вас об этом.
— Виртуозный ход, — прошептал Ханага. — Он, должно быть, достал его много лун назад. План внутри плана.
— Вы сделали бы то же самое.
Ханага кивнул, а затем, отпустив бинокль, он хлопнул кулаком по стене купола. — Но это были мои дирижабли! — воскликнул он. — Я насажу голову капитана воздушных сил на пику за это!
— Если мы выживем, — прошептал Хазин. — Мой господин, мы уже превзойдены количественно Красным флотом. Воздушный удар был вашей главной надеждой. Это конец.
Ханага отмахнулся от него, заставляя замолчать. Если они оказались предателями, то почему бы не разбомбить свои корабли? Это было любопытно. Скорее всего, капитан не смог добиться от пилотов пойти на полное предательство и вместо этого просто пошел на нейтралитет. Будь они все прокляты.
— Начальник отдела связи. Приказать всем линейным крейсерам повернуть прямо на линию врага!
Он снова посмотрел в сторону бронированного купола. Офицер стоял внутри, с широко раскрытыми глазами. Все видели предательство воздушного флота, а с ним, разрушение их надежд на этот день. С потерей «Асаги», шансы были сейчас три к двум против них, и на горизонте к юго-востоку темные пятна дыма, отмечающие продвижение флота Сара, расширялись в стороны. Скорее всего флот уже был в поле зрения с верхней башни управления артиллерийским огнем.
Офицер все еще колебался.
— Сделай это! — взревел Ханага.
Испуганное лицо офицера-связиста исчезло. Через несколько секунд открылся небольшой люк в крыше купола, и флаги помчались вверх на фале, ловя ветер, щелкая, когда они достигли основания артиллерийской башни в сотне футов над мостиком.
Раздался визг пролетающего вблизи тяжелого снаряда, поток воздуха от него чуть не сбил Ханагу с ног. Он врезался в воду почти в ста ярдах от леера правого борта. Удар взрывной волны окатил его. Он проигнорировал ее, наставляя бинокль на боевой порядок противника.
Рулевой, отвечая на его команду, послал восемнадцать тысяч тонн веса корабля в резкий, изящный поворот, разрезающий морские волны носом. Палуба корабля при этом накренилась. Когда они выпрямились, передние башни выстрелили, дым, временно ослепил его.
Желто-серые облака унеслись мимо, и, глядя в амбразуру, он увидел, что все, кроме одного из его сохранившихся крейсеров последовали приказам и поворачивали прямо на вражеский флот.
Маневр сократил его эффективную силу почти в два раза, пока только носовые и средние башни могли надвинуться на цель, в то время как кормовые турели его врага могли продолжать стрелять. Маневр, по крайней мере на данный момент, бросил их в качестве цели в сторону, и следующий залп снарядов пролетев по дуге высоко над головой, рухнул в полумиле за кормой, и поразил то место, где флот был бы, если бы они продолжали идти параллельным курсом.
Битва легких крейсеров шла почти прямо по курсу. Корабли рубились друг с другом на расстоянии менее тысячи ярдов. Крейсер Красного флота исчез в колоссальном взрыве. Один из фрегатов Ханаги протаранил еще один, снося корму корабля. Фрегат на самом деле пережил удар, отступая, его вспомогательная носовая часть уцелела.
Сверху донесся нарастающий высокий пронзительный визг. Ханага бросился на палубу. Снаряд поразил флагман, попав прямо в кормовую часть мостика. Он взорвался в верхней части левобортной турели в середине корабля, разрывая ее на части. Вперед с большой силой вылетел град из обрезков железа и удушающий черный дым. Единственное, что спасло ему жизнь, была тяжелая туша купола между ним и взрывом.
Он почувствовал, как что-то тяжело хлопнуло во внутренней части купола.
Он вскочил на ноги и посмотрел внутрь. Струйки дыма извивались наружу из обзорных портов, а затем все очистилось. Он почувствовал дрожь от страха. Должно быть осколок от взрыва, прорубил заднюю узкую смотровую амбразуру — либо так, либо пробился вверх с нижней палубы. Затем раскаленный металл исполосовал все внутри, подобно камешку, метущемуся взад-вперед внутри трясущейся бутылки. Каждого внутри размозжило в кровавое месиво.
Еще один снаряд прилетел по дуге, детонируя прямо в кормовой части корпуса. Сила удара приподняла заднюю часть корабля, а затем с силой швырнула его вниз. Он сразу почувствовал, что что-то не так, скорее всего, от силы удара оторвало винт или изогнуло приводной вал.
— Мой господин, мы потеряли боевой мостик! — прокричал Хазин, пытаясь перекричать шум взрывов, стреляющих орудий, и пронзительного рева неживого духа пара, извергающегося из разорванного трубопровода.
Ханага кивнул, по-прежнему находящийся в состоянии шока от силы удара и кровавой бойни, произошедшей там, где он стоял всего несколькими секундами ранее.
— Судном нужно будет управлять из машинного отделения!
Ханага все еще не мог ответить. Его носовые орудия выстрелили еще раз, и, подняв глаза, он увидел, что вражеский флот находился ужасно близко, сейчас меньше, чем на расстояние лиги. Канониры опускали стволы. Вскоре они будут стрелять прямой наводкой, и почти каждый выстрел попадет в цель.
Вражеский флот держал линию, не разрывая строй. Они приняли вызов самоубийственной атаки.
— Ваши приказы, сир? — прокричал Хазин.
Провизжал еще один снаряд, и он низко нагнулся, дрогнув, когда тот ударил по поверхности носовой палубы. Но он попал под таким небольшим углом, что взрыватель ударного действия боеголовки не сработал. Он увидел, как массивный снаряд рикошетит вверх от палубы, и несется прочь, прорываясь через океан, кувыркаясь из конца в конец, исчезая в дыму.
«В течение двадцати лет я сражался, чтобы достичь этого момента», подумал он. «Сколько моих родственников я умертвил, сколько убийств с помощью наемников, сколько ножей ударило в спины и сколько поднесено пиршественных чаш с ядом? Сколько было заключено договоров, чтобы потом их нарушить, сколько сотен тысяч мертвых? Все ради власти Золотого трона, удерживая его против попыток захвата столь многими из моих родственников, моих собственных братьев, пока не остался только Ясим, чтобы бросить мне вызов. Ясим, самый слабый силой духа из них всех, но и самый хитрый. Он держался сзади, пока я не устранил почти всех остальных соперников, и тогда он ударил».
