Владимир Марышев - Избранные
Андрей вспомнил, как лет шесть назад его, уже имевшего несколько публикаций, пригласили выступить перед учащимися гуманитарного лицея — рассказать о фантастике в целом и своем творчестве в частности. Он выступил, однако по кислым физиономиям собравшихся понял, что его никто не знает, всем на него глубоко начхать, а мероприятие затеяно исключительно для галочки. От второго подобного приглашения, уже в следующем году, Ворохов мягко отказался…
Может, история повторяется? Но этот Неведомский упоминает его никогда не издававшиеся повести и роман. Прочитать их он мог только в Сети. Значит, действительно интересовался?
Ворохов прошел в комнату и несколько минут неподвижно просидел с листком в руке, чувствуя, как в висках пульсирует кровь. Затем еще раз пробежал глазами текст и хлопнул себя по лбу: «Черт! Сегодня же как раз двадцать четвертое апреля! Везет мне, однако. Хорош бы я был, если бы снова забыл забрать почту! Ладно, будем готовиться. Посмотрим на этих „мечтателей“…»
Глава 4. ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Девица беспокойно завозилась в постели. Черт бы побрал этого парня! Чего ему не спится? Пару раз у нас уже были такие чудики. Один, возбудившись, начал прыгать по комнате, как Тарзан, бить себя кулаками в грудь и кричать что-то нечленораздельное. Это было жуткое зрелище. Она решила не дожидаться, что последует дальше, а потому сгребла одежду и тут же в чем мать родила выскочила из квартиры. Другой, напротив, оказался интеллектуалом. Настолько возлюбил науку, что мудрено было не сдвинуться. Вместо того чтобы заняться делом, он сел напротив и, не сводя взгляда с ее сисек, начал излагать какую-то тягомотную теорию, которую, по его словам, вынашивал долгими бессонными ночами. Это продолжалось, наверное, полчаса. Наконец, почувствовав, что у нее вот-вот поедет крыша, она прикрыла ему ладонью рот и, расстегивая другой рукой рубашку, заговорила сама: «Слушай, это просто здорово! Мне ничего подобного слышать не приходилось! Неужели все сам?.. Потрясающе!» Она в отчаянии молола весь этот вздор, понимая, что надолго ее не хватит. Но свершилось чудо! Оказалось, что «теоретик» только и ждал похвалы, как наркоман — очередной дозы. «Я знал, что ты поймешь!» — торжествующе завопил он затем, ни секунды не мешкая, опрокинул ее на кровать и… И все прошло путем!
Она откинула одеяло и томно вздохнула, надеясь, что парень обернется и, не будучи совсем уж железным, бросит заниматься ерундой, переберется в постельку. Правда, в отличие от своих незадачливых предшественников он показал себя мужчиной сразу же, но затем…
Парень не удостоил ее вниманием. Он по-прежнему сидел за столиком в одних трусах и при свете лампы колдовал с небольшим переносным компьютером.
— Джонни! — жалобно воззвала девица. — У тебя такие срочные дела? Они не могут потерпеть до завтра?
— А что, — отозвался он, не оборачиваясь, — разве я плохо над тобой потрудился? Хочешь еще?
— Ну что ты, Джонни! — Она снова решила применить лесть как испытанное, практически безотказное оружие. — Ты бычина хоть куда. С первого взгляда и не подумаешь. Вспахал меня, как трактор. Но ведь сейчас ночь. Я хочу спать, а твоя лампа…
— Извини, красотка, — сказал он, — лампа будет гореть ровно столько, сколько я сочту нужным. Уж поверь на слово, твои проблемы волнуют меня куда меньше, чем свои.
Она обиженно надула губки и, отыскав свою сумочку, достала оттуда пачку сигарет.
Щелчок зажигалки наконец-то заставил его обернуться.
— Не вздумай курить, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, предупредил Джонни. — Я не выношу табачного дыма.
— О, дерьмо! — выругалась она и затушила только что прикуренную сигарету. — Что же мне делать? Просто лежать и пялиться в потолок?
— У меня такое впечатление, что тебе и лежать-то не придется. — Он взглянул на часы и наморщил лоб, что-то прикидывая. — Давай-ка собирай свои манатки и уматывай.
— Черт! — Девица с силой ударила себя кулачком по коленке. — Мы так не договаривались. Ты снял меня на всю ночь. Куда я сейчас пойду?
— Куда хочешь. Я взял от тебя все, что ты могла дать, а теперь собираюсь остаться один. Выкатывайся!
— Да пошел ты… — начала девица и вдруг осеклась: взгляд его голубовато-серых водянистых глаз таил в себе непонятную, но вполне реальную угрозу. Она вспомнила, как полгода назад ее лучшую подругу исполосовал маньяк, и потянулась за одеждой.
Джонни смотрел, как она натягивает колготки, и думал: «Дешевка, порево на одну ночь. Единственный плюс — молодая. Не надо лезть из кожи вон, чтобы сойти за девятнадцатилетнюю, потому что ей на самом деле примерно девятнадцать и есть. А в остальном… Пошлая кругленькая мордочка, курносый нос, зад плоский, а сиськи, наоборот, слишком здоровые — куда такие! Ноги, пожалуй, коротковаты… В общем, не фотомодель. Наверняка даже в любительскую порнушку сниматься не возьмут. Но ничего, чтобы время от времени перепихиваться, пока сойдут и такие. А потом… — Он представил, как лучшие в мире кобылки — горячие, длинноногие — выстраиваются в очередь, чтобы он их оседлал. — Дьявол! Когда же это будет? Хватит ли сил? Может, я поставил перед собой недостижимую цель? Вздор! Недостижимых целей не бывает. Надо только верить в себя и двигаться, двигаться вперед, ломая барьеры. Одно препятствие уже преодолено. Сколько их еще впереди? Но даже если вся жизнь уйдет на борьбу, и я издам свой предсмертный хрип в двух шагах от вожделенного суперприза, это все-таки лучше, чем заиметь себе псевдоготический особнячок, подобно размазне Нейсону, и прожить в нем свой век, не высовывая носа, как в позолоченном сортире».
Проститутка, уже одетая, нервно подкрашивала губы. Было видно, что ее прямо-таки трясет от злости. В таком состоянии всегда хочется разрядиться. Например, рассказать о происшествии другим «ночным бабочкам», сутенеру — да кому угодно, вплоть до очередного клиента. И не просто рассказать, а представить «этого придурка, возомнившего о себе невесть что», полной задницей.
«А может, прихлопнуть ее? — подумал Джонни. — Это очень просто, и ни одна полицейская ищейка не найдет убийцу. Ха-ха! Меня просто невозможно будет найти. Есть тонкость, до которой ржавым мозгам копов не додуматься никогда. Но по этой же причине кончать с девицей не имеет никакого смысла. Разве она способна доставить мне хотя бы малейшую неприятность? Ладно, малышка, ты уйдешь отсюда целой и невредимой. И знаешь почему? Потому что убивать ради самого убийства — это способ самоутверждения рабов. Какой-нибудь маньяк, стоящий над расчлененным трупом жертвы, вздымает к небесам окровавленные руки и мнит себя в эту минуту не иначе как вершителем судеб, кошмаром рода человеческого, чуть ли не Князем Тьмы. На самом же деле он просто-напросто обыкновенный вонючий кусок дерьма. Впрочем, как и большинство былых владык, оставивших след в истории исключительно благодаря своей чудовищной жестокости. Упиваться кровью врага — на самом деле признак слабости. Истинный правитель обладает правом забрать любую жизнь, но он делает это по необходимости, а не потехи ради. Есть много ситуаций, когда приходится переступать через трупы. Надо ли было убивать Нейсона? Казалось бы, какой вред от человека, который мог хватать звезды с неба пригоршнями, но вместо этого сорвал всего одну и счел это венцом своих достижений? И все-таки он был обречен. По логике вещей, начинать надо было именно с него и уж затем расширять круги».
Джонни припомнил каждую из своих жертв, пока еще немногочисленных, и остался доволен тем, что кончал их, не испытывая упоения, словно убирал камень с дороги. Похвально! Многие известные люди погибали только потому, что не умели вовремя обуздать свои чувства. Но ему, судя по всему, их участь не грозит.
Девица наконец-то убралась. До наступления утра должен был отчалить и сам Джонни. Правда, он заплатил хозяйке за месяц вперед, а прожил в квартире всего несколько дней. Ну и плевать! Раздобыть денег никогда не составляло для него труда, так что Джонни вовсе не красовался, заявляя Нейсону о своем презрении к хрустящим бумажкам.
Он положил перед собой темно-синюю книжечку с серебряным орлом. У него перебывало в руках уже несколько таких. Все они были подлинными. О судьбе их бывших владельцев Джонни предпочитал не задумываться. Во всяком случае, если они и имели… гм… неприятности, то он к этому никак не был причастен. Ребята, уступавшие ему документы по сходной цене, уверяли, что здесь все чисто, никто не подкопается, ни один компьютер не «расколет». Что ж, оставалось верить им на слово. Конечно, с какими-нибудь проходимцами, не имеющими авторитета в преступном мире, он не стал бы связываться. Но контора Брэда Сушински числилась на хорошем счету и, насколько знал Джонни, пока не имела проколов.
Он открыл паспорт. Гарри Кромптон… Сойдет, бывают фамилии и похуже. Физиономия вполне респектабельная — во всяком случае, не вызывала отрицательных эмоций.
