Кирилл Тимченко - Сумерки человечества
- Миш, вот скажи мне, почему ты все время все начинаешь с грязью мешать?
– Света с укором смотрела на меня, не решаясь сдаться.
Я не стал отвечать на вопрос, потому что именно в этот момент из-за угла одного из особняков вышел измазанный в крови мертвяк, успевший где-то лишиться обеих рук и большей части живота. Жуткое зрелище представляли его внутренности, частично съеденные, а частью так и оставшиеся болтаться в ужасной ране. Вывалившиеся на траву, они продолжали волочиться за ним следом, оставляя на траве грязно-красные следы.
Мертвяку они явно мешались, потому что он время от времени поглядывал вниз и шевелил обрубками, оставшимися от верхних конечностей, словно стараясь избавится от надоедливого якоря.
Вскочив на обе ноги, я перевел свое оружие на стрельбу одиночными патронами и прицелился. Мертвяк шел медленно, и хотя рядом были спецназовцы, я не видел смысла в том, чтобы их беспокоить. С одним мы и сами могли вполне успешно справиться, а вот как они о нас подумают, если после того, что из себя строили, побежим к взрослым дядям, напуганные особенно уродливым зомби, было совершенно другим делом.
Голова зомби в прицеле скакала вниз и вверх, и я все никак не мог прицелиться. Наконец, выбрав момент, спустил курок, снеся мертвяку половину черепа. Вообще меня всегда удивляло, как действуют пули современного оружия. Во лбу остается небольшая дырочка, словно ткнули чем-то, зато сзади голова просто взрывается целым каскадом ошметков и кровавых брызг, как от гранаты. Зомби завалился на спину, еще некоторое время дергая ногами, пытаясь продолжить движение. Даже попадание в голову не всегда убивало их сразу.
Я слышал что таких военные называют «припадочными». Даже пуля
Калашникова не способна разрушить весь мозг сразу. Какие-то участки остаются не задетыми, и если от них продолжают поступать сигналы, зомби может еще некоторое время двигать конечностями или хлопать пастью. Точно такой же пример двух вещей в одном флаконе – какое удивительное чудо науки или природы должно вернуть обратно к жизни мертвый труп, не подающий признаков жизни. И какой скудный результат – тупая тварь, лишенная всех чувств и инстинктов, кроме одного – жрать, много и постоянно.
- Слушайте, пошли посмотрим, кого я подстрелил, - предложил я, вытащив обойму из автомата и вставив в нее новый патрон, - мне уе самому надоело ту так просто сидеть, хоть какая-то разминка.
Оба моих напарника равнодушно пожали плечами, не горя желанием идти к этому куску тухлого мяса, к тому же противно пахнущему. Моя идея никого не прельщала, но и говорить об этом вслух никто тоже не собирался. Я посмотрел на них, раздумывая, стоит ли настаивать. С одной стороны, чего я там не видел, а с другой, тело убитого может очень о многом поведать опытному следопыту. Конечно, к таким я себя не относил, но и надеялся, что хоть что-то смогу разглядеть.
- Ладно, не трусить! – шутливо приказал я, спрыгивая на землю, - Тут идти нет ничего, отсюда видно, так что сходить надо. Дело такое, пригодиться потом может.
- Хорошо, если ты считаешь это таким важным… - Саша с недовольным видом поднялся, снимая автомат с плеча, - только по-моему ты бредом занимаешься.
- А меня здесь одну оставите? – поинтересовалась Света, подходя ближе, – Ничего лучше вы, конечно, придумать не могли.
Я задержался на секунду, задетый таким пренебрежением. Хотя, если так посмотреть, то обвинение было не лишено логики. Из нас троих Света самый плохой стрелок, считай, оружие держать вообще не умеет. Если из-за БТРа вылезет зомби, она не сможет сделать ни черта, если только брюхо ему продырявит. Конечно, на продвижение мертвеца это вряд ли повлияет, зато на память останется. Нет, меня такой вариант не устраивает. Не для того вытаскивал их из кишащего зомби универа, чтобы скармливать потом по одиночке этой же нечестии.
- Согласен, - кивнул я головой после минутного раздумья, - Саш, останься тогда возле машины, за ней последишь, да и прикроешь нас в случае чего.
А Света тогда пойдет со мной, - потом повернулся к ней и дал последние инструкции, - Значит так, ответственна лично передо мной за мою личную спину. За свою тоже. Если я смотрю вперед, то ты – назад. Если я повернулся, ты тоже обходишь меня и держишься за спиной. Если я сел, ты села тоже. Раз стреляем так плохо, то делай это только при крайней необходимости. И на тех, что лезут на меня с лица, можешь не смотреть, это моя забота. Хотя бы до тех пор, пока я об этом не скажу. Все ясно?
Она кивнула, не ожидая такого серьезного подхода. Человек, совершенно не знакомый с экстремальными условиями. Наверное, самым тяжелым моментом, который был до этого в ее жизни, оказалась потекшая тушь в клубе.
Изменилась она, конечно, сильно, но все же этого еще было недостаточно.
А зомби ошибок не прощают, даже самых первых. Даже тех, о которых не подозреваешь. И платишь за них жизнью… Своей или своих друзей, неизвестно, что еще хуже. Я вспомнил тех, кого уже успел потерять и заметно помрачнел. Света, кажется, в этом момент что-то спросила, но вопроса я не услышал, заметил только, что она несколько испуганно на меня смотрит.
- Я что-то не так сказала? – спросила она, имея в виду мое выражение лица.
- Нет, все нормально, это я задумался, - махнул рукой, прекращая дальнейшие расспросы, – давай быстрее. Чем раньше выйдем, тем быстрее вернемся. И не бойся особенно, тут вокруг спецназовцы, так что большую часть мертвецов они уже наверняка положили. Просто рядом постоишь.
Света сняла с плеча «укорот», который я ей дал, и взяла его в руки. Я кашлянул, стараясь скрыть неуместный смех, и немного поправил ее позицию. Почему-то ей очень хотелось держать его за магазин, что даже не удобно, и большой палец желательно сразу держать на спусковом крючке, чтобы потом не теряться. Заодно и с предохранителя сразу снять. Если бы не переключение режимов огня, я бы уж про него совсем забыл.
- И держи его лучше не под мышкой, а придерживая приклад возле правого плеча, - посоветовал я, - Складывать его не надо, только возни больше. И стрелять так легче. Надеюсь, что и вообще нас сейчас это не понадобится.
Естественно, раз мне идти первому, то я предпочел бы, чтобы она не начала палить во все, что движется, так как гораздо вероятнее шанс, что она попадет в меня, чем в зомби. Перекрестившись, я махнул рукой.
Мертвяк, подстреленный мной, так и лежал на земле, как упал. Угодил прямо в чьи-то когда-то заботливо высаженные клумбой цветы. Сейчас уже разноцветные тюльпаны и хризантемы немного повяли, когда кровь мертвяка начала впитываться в землю. Он лежал навзничь, вытянув ноги и разбросав по земле свои внутренности, больше ему не мешавшиеся. Пуля пробила череп как раз на уровне переносицы, чем я даже немного погордился. Стрелял все лучше, теперь уже почти всегда попадая туда, куда хотел. Света, видевшая мертвяков вблизи гораздо реже, побледнела и торопливо отвернулась, не желая больше на него смотреть. Я же, преодолевая брезгливость, наклонился к трупу поближе, больше интересуясь деталями. Зомби, наверное, был одним из эвакуированных, тем, кого в спешке вывозили на всех доступных бортах, которые попадались под руку, потому что больно странно смотрелась потертая дешевая, но теплая куртка, надетая прямо на дорогой деловой костюм, уже порядком извалявшийся и запачканный. Офисные туфли он уже где-то успел сменить на резиновые сапоги, тоже не добавлявшие ощущения стиля к одежде. Зато удобно и надежно, хотя это все равно его не спасло. Надев на руку толстую резиновую перчатку, пара которых все еще валялась у меня в сумке, я перевернул тело мертвеца. Не знаю, зачем я на это решился, но именно это мне сразу позволило ответить на несколько вопросов, хотя так же и задать несколько новых. В спине были ясно заметны три пулевых отверстия, уже старых, с засохшими полосками крови, вытекшей из ран и облохмаченными, загноенными краями.
Получается так, что мужика сначала застрелили, а уж потом как следует объели, заодно и воскресив. Весьма странно, что такое могли сделать зомби, если только не какой-нибудь ну очень уж продвинутый мутант, в существовании которого я тоже весьма сомневался. Убили его люди, так и бросив на улице, а уж потом вездесущие мертвецы до него добрались, им все равно, какой свежести мясо.
- Все, Свет, уходим отсюда, - сказал я, обернувшись к напарнице.
Она едва заметно кивнула, наверное, борясь с тошнотой. Нет, в этом нет ничего позорного, ведь труп человека, каким бы он ни был, не является художественной картиной. У меня в этом отношении было небольшое и весьма относительное преимущество – я был голодный, соответственно, даже при желании не смог бы из себя ничего вытащить, разве только сам желудок.
Появившийся в окне дома спецназовец удивленно на нас посмотрел, но потом увидел мертвеца, лежащего в клумбе, и знаками предложил зайти. Так как мы и до этого никуда не торопились, я согласился. Света тоже была не против, поэтому мы зашли без всякой задней мысли.
