Николай Кудрявцев - Хмурый
— Соловей. Там кто-то по шоссе идет.
— Ну, так, стреляй. — И он перевернулся на другой бок.
Седой постоял немного и побежал к воротам. Он залез на кабину. Посветил фонариком. Незнакомец прошел уже треть расстояния до ворот. Седой посмотрел в бинокль. Идет тяжело. На плече кого-то несет. Может мертвеца, может раненого. Правой рукой держит его за ноги, в левой пистолет, на груди висит автомат. Странно. По лицу — контролер, а вооружен. Мутанты никогда не ходят с оружием.
Седой снова спрыгнул с кабины и побежал к Соловью.
— Соловей. Солове-ей. Он вооружен.
— О! Мать его! — Соловей сел и потер ладонями лицо. Он взял автомат у спинки кровати за подушкой. — Пошли!
Они залезли на кабину ЗИЛа и посветили фонариками перед воротами. Незнакомец стоял перед шлагбаумом, находящимся за воротами. Рядом с ним лежал то ли труп, то ли раненый. Тут же, стоял классный десантный ранец, а к нему был прислонен автомат. В левой руке у незнакомца был пистолет.
— Кто такие? — Соловей передернул затвор.
— Я. Хмурый. Сталкер одиночка. Со мной раненый Скрипач.
— Соловей! Скрипач, это же наш.
— Заткнись, Седой! Эй! А чего Скрипач молчит?
— Он без сознания.
— А может он мертвый?
— Живой.
Соловей с Седым переглянулись. Да! Задача! Рожа у этого Сталкера, как у контролера. Вот, открой ворота, а тут как ринется нечисть со всех сторон.
— Эй, Хмурый! Мы тебя не знаем. Скрипача знаем, но он молчит. Не можем мы открыть ворота. Зона на хитрости горазда.
— Понятно.
Хмурый сел к ним спиной, прислонясь к столбику шлагбаума. Достал сигарету и закурил.
Соловей с Седым тоже закурили. Один фонарь, у них, был постоянно направлен на Хмурова, а другой блуждал по шоссе и обочинам.
— А ты откуда пришел, Хмурый?
— От Евлампия.
— Знаю Евлампия. Хороший Сталкер был! Ты через тоннель шел?
— Там аномалии все забили. Пришлось через блокпост.
Соловей повернулся к Седому и тихо прошептал:
— Врет. Там вояки. Одному не пройти. Вертушки прилетят, даже шнурков не останется. — Он повернулся к Хмурому. — Эй, парень! А где ты Скрипача нашел?
— На выходе из леса.
— А чего тебя в лес понесло? По шоссе легче, да и безопаснее.
— От вертушек прятался.
Соловей удивленно посмотрел на Седого. Тот пожал плечами, разведя руки в стороны.
— Эй! А это не ты его ранил?
— Химера.
— А тебя не тронула и ушла! Да?
— Да.
— А почему ты ее не убил?
В это время, в круг дальнего света влетели три слепых пса. Хмурый вскочил на ноги. Прозвучали два выстрела. Два слепых пса перевернулись через голову и остались лежать на шоссе. Третий бросился в темноту.
Соловей с Седым скатились с кабины ЗИЛа и присели.
— Мать твою! — Прошептал Соловей. — Два выстрела — два пса. Я таких стрелков не знаю. А, ведь, он мог нас тысячу раз грохнуть. А? Седой.
— Так, может, пустим его?
— Ой! Даже не знаю! Эй! Сталкер! Ты живой?
— Живой.
— Мы тебя впустим, только спрячь оружие и возьми Скрипача на руки.
— Хорошо!
Немного погодя, Хмурый крикнул:
— Я готов!
Соловей сделал знак Седому, чтобы тот влез на кабину и проверил, а сам подошел к воротам. Седой быстро поднялся, посмотрел за ворота и утвердительно кивнул Соловью.
Ворота приоткрылись ровно на столько, чтобы Хмурый мог протиснуться боком. Он вошел.
— Куда? — Спросил он, кивнув на Скрипача.
Соловей пощупал пульс раненого и жестом позвал Хмурова за собой.
— Значит в Росток к Бармену?
— Да.
— Немногословный, ты, какой-то. Скрипач раненый, и то, больше тебя рассказал о вертушках, о Химере, да и о тебе, тоже. Спасибо тебе за Скрипача.
— Все нормально, Соловей.
— Да. Нормально. В Зоне ненормального не бывает. Ты знаешь? А я тебе сначала не поверил. Один! Через блокпост! Бред! Потом увидел, как ты стреляешь, пистолет твой — «Пустынный Орел», Скрипач про вертушки рассказал. Хорош пистолет. Он один стоит больше, чем все мое оружие. Слушай! Если хочешь, то оставайся с нами.
— Не могу.
— Ну не можешь, так не можешь. Ну, тогда, будешь мимо — заходи. Скажи мне, Хмурый, а почему ты Химеру не убил? Ведь мог же!
— Девчонка она еще. Жалко ее.
— Ну ладно. Это твои заморочки. Все мы с прибамбасами. Все? Собрался? Ранец у тебя классный. На блокпосту взял?
— Да.
— Ну! Хмурый! На посошок? — Соловей хлопнул в ладоши и потер их друг о друга. — Все у стола. Ждут. Даже Скрипач.
— Всенепременно!!!
Они пошли в бывший, когда-то, кабинет, а теперь своего рода столовую. Все были в сборе. Ворота закрыли. Кому надо — постучат.
— Всем привет. — Хмурый подошел к столу. — Рад, Скрипач, что тебе стало лучше.
— Спасибо Знахарю. Он тут поколдовал надо мной.
— Да я чего. — Парень с открытым, улыбчивым лицом, махнул рукой. — Первая помощь была оказана классно! Ни капли нагноения! Можно подумать, что Болотный доктор поработал.
— Видать, Хмурый, ты не только стрелять умеешь. Ну ладно! Хватит базарить! Торопится человек. — Соловей указал Хмурому на свободный стул и начал разливать по стаканам водку. Странно устроен человек. Сначала тебя не пускают на порог. Потом укладывают спать на самую мягкую постель, ходят на цыпочках, чтобы не потревожить твой сон. Когда же ты соизволишь проснуться, то тебя напоят и накормят лучшим, что есть в доме. Проводят за ворота, обнимут и заставят поклясться, что ты к ним опять придешь, не смотря на опасность твоего пути. И тебе уже самому как-то неудобно за то, что тебя не пускали на порог. В этом весь Русский человек. Можешь над ним смеяться, можешь обзывать варваром, даже грязным варваром. Можешь обзывать бескультурщиной, свиньей, алкашом и т. п. Он будет смеяться. Только смотри, не переусердствуй. Он ведь может и в глаз дать. И у него всегда есть на это причина. Веская причина! Американцу он припомнит бомбежку Югославии, французу — Наполеона, немцу — Гитлера. И даже поляку! Даже поляку! Он напомнит, не придерживаясь исторической достоверности, что они были неправы, когда затащили в топкие болота Ивана Сусанина. Вам, зарубежным пацанятам, только кажется, что русский медведь пляшет под вашу дудку. А вы перестаньте играть! Попробуйте! То-то и оно, что боязно! Не наплясался еще русский медведь, мать его! Он уж если начал плясать, то до упаду музыкантов. Его, вообще, малиной не корми — дай поплясать. А попробуешь прервать музыку? Он ведь может и в глаз! И за Югославию, и за Наполеона, и за Гитлера. И даже поляку! Даже поляку! Конечно можно решить все дипломатическим путем. Сказать, мол, вот Козырев и рядом с ним стоящие. Сказать можно. Кто ж спорит. Но осторожно! Потому как на Руси частенько правили то немцы, то варяги, то грузины, то вообще черт знает кто. А раз так, то где же ваша гибкая дипломатия? Не смогли? А тогда, пардон! За Югославию, за Наполеона, за Гитлера. И даже поляку! Даже поляку! Понятно, что вам обидно за свои державы! Это все понятно! Ну как же! Не успели научиться пользоваться калькулятором, а уже в Силиконовой Долине полно русских программистов. Ну что же теперь делать? Вот такой вот мы забавный народ! Вы только не трогайте нас. Не лезьте с советами. Мы на них собаку съели. Лучше помогите деньгами, а то не успеваем зарабатывать — все чиновники сжирают. Так нет же! Вы вместо денег военную помощь предлагаете. Где рвануло? Правильно! На Украине! А что такое Украина? Правильно! Киевская Русь! Вот и предоставьте разбираться двум братьям — Украинцу и Русскому. А то от вашей помощи только налоги растут и цены на товары поднимаются. Да и Сталкеры, в основном, русские и украинцы. А вы их отстреливаете, как нелюдей. Ну и на хрена нужна такая помощь? Вот поэтому, каждый Сталкер, чествует тех, кто насолил коалиционным войскам. И не надо строить обиженную рожу! А то, можно, за Югославию, за Наполеона, за Гитлера. Ну, а, поляку — сам Бог велел!
Хмурый шел, по направлению к свалке, в самом лучшем настроении. Хорошие ребята на заброшенном блокпосту. Даже те, кто спал и ни о чем не ведал, даже они, считали себя виновными в том, что не пропустили его сразу, а продержали у ворот. Чего им там Скрипач наговорил? Больше всего им понравилось, что америкосы получили свое.
Путь лежал через небольшие холмы, изредка припудренные мелким мусором. Все как положено. Это за рубежом лес и свалка начинается сразу. А у нас все это начинается постепенно. Сначала попадается мелкий, редкий мусор или кустарник, потом он становится все гуще и гуще. И вот ты уже упираешься в гору мусора, или в непроходимую чащобу. Это наверное для того, чтобы подготовить путника. А у них! Шел человек в театр и вдруг, бац, а он на свалке.
Взойдя на очередную вершину, он увидел справа от его направления, на холме, кабана, который катал кого-то по земле. Хмурый прильнул к оптическому прицелу, чтобы лучше разглядеть происходящее.
