Андрей Быстров - Эффект проникновения
– Нет, с вами положительно невозможно разговаривать, – вздохнул Зорин. – Очевидно, я ошибся. Пойду, и пропадайте вы пропадом…
– Подождите, – примирительно произнес инженер. – Вы правы, мне выбирать не приходится… Но куда ехать хотя бы?
– Об этом вы узнаете в свое время… Как и о многом другом, А сейчас скажу одно, и прошу мне поверить… Вы не пожалеете, что встретились со мной. Думайте, Дмитрий Васильевич, думайте. Я вас не тороплю.
Зорин встал и прошествовал к выходу, по пути расплатившись с официантом. Лагутин сидел, погруженный в глубокие раздумья. Он притянул к себе конверт, открыл клапан. Внутри лежали десять стодолларовых бумажек и визитная карточка. Как бы то ни было, теперь можно хоть переночевать с комфортом… Однако кто такой Зорин, что означают его загадочные предложения и неожиданная щедрость? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, за здорово живешь тысячи долларов не раздают. Очевидно, услуги, которые способен оказать таинственному благодетелю Лагутин, стоят для Зорина больше, много больше… Так позвонить или нет?
В результате длительных размышлений Лагутин решил действовать так – денег истратить по возможности меньше, позвонить Зорину, увидеться с ним и постараться вытянуть хоть что-то конкретное. А если это конкретное будет выглядеть совсем уж подозрительно, вернуть оставшиеся деньги и откланяться…
Зорин вышел из итальянского ресторана в превосходном настроении. Он чувствовал, что беседа с Лагутиным прошла не впустую и лед будет сломан.
Вопреки ссылке на дела в разговоре с капитаном Прохоровым ни в какое министерство Владимир Сергеевич не поехал, а отправился в другой ресторан, точнее – среднее арифметическое между рестораном и баром. Несмотря на ранний час, здесь уже хватало изрядно набравшихся посетителей, в основном студентов и мускулистых молодых людей неопределенной профессии. Музыка воспроизводилась с таким качеством, что не только разобрать содержание песни, но и определить, на каком языке она исполняется, было нелегкой задачей.
Пройдя в глубь зала, Владимир Сергеевич опустился на круглый пластмассовый стул за столиком, где его ждал плотно сколоченный, с разрисованным шрамами лицом персонаж средних лет. Этот человек был явно из тех, встреча с которыми в полуночном переулке не привела бы в восторг благо получи обывателя.
– Привет, Борис. – Зорин повысил голос, чтобы перекрыть кошмарную музыку.
– Наше вам, Сергеич. – Детина салютовал рюмкой. – Выпьешь или за рулем? Вижу, не настаиваю… А вот я и за рулем пью, ха…
– Ты богатый, тебе можно, – отшутился Зорин и сразу стал серьезным. – Что у тебя, зачем звонил?
– Поиздержался малость… С твоими делами свои забросил, дефицит бюджета образовался.
– Дело поправимое. Вот пока пять сотен, больше с собой нет. Завтра подброшу… А какие новости?
Здоровяк дернул плечом:
– Разные. Двенадцать парней ждут не дождутся твоей команды, ключ на старт. Видел бы ты их, Сергеич… Псы войны, огонь и воду прошли… Да то плохо, что маринуешь ты их, а ждать они не любят, не привыкли… Того и гляди, плюнут на твои бабки и законтрактуются куда-нибудь, где погорячее.
– Ждать осталось недолго, Боря. Скоро отправляемся. Но я надеюсь, у твоих парней не слишком силен криминально-романтический дух? Мне требуется дисциплина в первую очередь. В этом направлении и работай с каждым следующим новобранцем.
– Как полагается, Сергеич, – пробурчал Борис.
– На сколько человек я могу рассчитывать к концу месяца? – спросил Зорин, машинально передвигая пальцем по столу хрустальную пепельницу.
– Тридцать, тридцать пять… Около того…
– Наберешь пятьдесят, получишь премию, твое жалованье десятикратно… И помни, отморозки мне не нужны.
– Ангелов, Сергеич, тоже не гарантирую… Они по другому ведомству…
– Ангелов? – Зорин засмеялся. – Да нет, и ангелы ни к чему. Соблюдай баланс между грозной внешностью и хотя бы минимальной способностью к повиновению.
– Минимальная-то тебе зачем?
– А мы ее разовьем, главное – задатки… Ну, пока, Боря, завтра увидимся.
Владимир Сергеевич поднялся, двинулся прочь от столика Бориса. Именно в этот момент случилось небольшое происшествие, едва ли даже заслуживавшее такого названия. Сидевшая за столом у дверей в компании своего приятеля подвыпившая девушка неловко потянулась за тарелкой и смахнула на пол тонкостенный стакан с массивным дном. Стакан разлетелся вдребезги. Виновница инцидента глупо улыбнулась, подняла основание стакана, теперь ощерившееся острыми обломками стекла, и поставила на стол. Юноша подобрал мелкие осколки, что-то сердито пробормотал.
Парень, спешивший к выходу мимо Зорина, качнулся в облаке алкогольных паров и задел Владимира Сергеевича. Чтобы сохранить равновесие, получивший чувствительный толчок Зорин оперся о крышку стола – как раз там, куда девушка поместила остатки злополучного стакана. Маленькие стеклянные ятаганы вонзились в ладонь Зорина, на скатерть закапала кровь.
– Черт, – прошипел пострадавший.
Его рука дернулась вверх, увлекая и тяжелое донышко стакана – так прочно засели в ладони обломки. Впрочем, дно тут же упало под собственным весом, а кровь из ран хлынула сильнее.
Побледневший приятель девушки приготовился к худшему. Он вовсе не был чемпионом ресторанных драк.
– Простите ради бота! – испуганно-смущенно воскликнул он. – Вас нужно перевязать… Дезинфекция… Тьфу, что я несу… Вот чистый носовой платок…
К немалому удивлению юноши, пострадавший посетитель бара, видимо, не намеревался идти на конфликт. Он молча принял платок, прижал к ладони и удалился в сторону туалетов.
Войдя в туалет, Зорин швырнул платок в урну, открыл кран с холодной водой под большим зеркалом, подержал раненую руку под струей. Потом он медленно поднял ладонь к глазам. С отрешенной улыбкой он наблюдал, как срастаются края ран, как рассеченные ткани покрываются тонкой розовой кожицей, как стремительно завершается процесс молниеносной регенерации, оставляя едва заметные бледные шрамы.
Зорин брезгливо взял с раковины кусок размокшего мыла, тщательно вымыл руки, включил сушилку. После этого он еще раз улыбнулся своему отражению в зеркале, покинул туалет и вышел из бара на улицу, где начинался дождь.
4
ПОДМОСКОВЬЕ
1940 год
Черный автомобиль сливался с темнотой, сгущавшейся вокруг ночи глыбой, контрастирующей с яркими белыми конусами лучей фар впереди. На дороге не было ни других машин, ни людей – и не могло быть не только из-за позднего времени. Сюда, в запретную зону, окруженную многорядными заграждениями из колючей проволоки и двойным кольцом охраны, едва ли сумел бы проникнуть посторонний.
Перед машиной возникли, словно материализовались из мрака, трое автоматчиков в зеленой форме. Водитель затормозил. Развалившийся на заднем сиденье справа от майора НКВД генерал Тагилов опустил толстое стекло и протянул документы. Старший лейтенант долго изучал их при свете электрического фонаря, потом взял под козырек:
– Проезжайте, товарищ генерал.
Автомобиль медленно пополз дальше и остановился вновь перед большими воротами. Справа и слева от них тянулся высокий забор, опутанный сверху вездесущей колючей проволокой, залитый светом прожекторов с вышек. Здесь снова последовала проверка документов, после чего ворота отворились, и генеральская машина вкатилась на территорию. Возле дверей угрюмого трехэтажного здания автомобиль застыл неподвижно. Генерал вышел и направился в дом, его спутники остались в машине. Открывая тяжелую дверь с литой металлической ручкой, Тагилов мельком бросил взгляд на табличку у входа: «ФИЗИКО-ТЕХНИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ № 16».
Внутри здание физико-технической лаборатории ничем не отличалось от тех, какие занимали многие научные учреждения Москвы – обычные длинные коридоры, лестницы, двери с номерами, иногда с указаниями фамилий и должностей сотрудников. Генерал Тагилов уверенно прошагал на второй этаж и вошел в скудно освещенный кабинет, где за письменным столом сидел, склонившись над бумагами, пожилой человек в свалявшемся свитере. Настольная лампа под матовым стеклянным колпаком отбрасывала на бумаги круг света, резко выделявшийся в полумраке комнаты.
Увидев Тагилова, человек в свитере встал из-за стола.
– Добрый вечер, Илья Тимофеевич, – тихо сказал он.
– Доброй ночи, профессор, – приветствовал его генерал. – Работаете?
– Заканчиваю сведение данных…
– Вот как? – Генерал сдвинул брови – Если не ошибаюсь, вы обещали сделать это вчера.
– Не успел, – виновато ответил профессор. – Даже не думал, что накопилось так много. Но главное сделано, остались мелочи…
– Так ли они важны? – ледяным тоном осведомился Тагилов. – Без них обойтись не можете?
