Василий Гозалишвили - Джокер для Паука
А через мгновение, убрав трубку, он внезапно подхватил меня на руки и пару раз подкинул в воздух…
Естественно, в Аниоре я не осталась: чувствовать гнетущую атмосферу дворца и смотреть на мрачные лица друзей мне надоело до коликов. Кроме этого, я не привыкла сидеть дома и ждать чьего-то возвращения. Поэтому, дождавшись прилета Эола, я первая влезла в флаер и сразу же сделала морду кирпичом. Если использовать терминологию моего мужа. А через пару минут убедилась, что поступила единственно правильным образом. Невесть откуда узнав о моей идее и о планируемом полете в Корф, на крышу приперлись чуть ли не все обитатели дворца. И принялись доказывать необходимость своего присутствия во время встречи с Маасом.
Как я и предполагала, Ольгерд ограничился мной, Машей — удержать ее дома он и не пытался, — Угги и Вовкой. Остальные, расстроенные до глубины души, остались на крыше, и мрачно провожали взглядами взлетающую в небо машину. Впрочем, долго смотреть на нас им не удалось — Эол, включив режим невидимости, врубил полную скорость, и флаер мгновенно растворился в воздухе. А на экранах внешнего обзора в бешеном темпе замелькали леса, дороги, деревеньки и возделанные поля. С большой высоты особых подробностей рассмотреть не удавалось, и я перевела взгляд на горизонт. Туда, где вскоре должно было показаться море…
Глава 5. Алейх Олесс, старший дознаватель Белой сотни
Очередной проповедник появился в квартале Медников за два часа до заката. И начал мигом собрал вокруг себя толпу горожанам. Несколько беспризорников, вовремя вспомнив об объявленном накануне вознаграждении, решили заработать целых пять серебрушек, и бросились к ближайшим казармам. Меньше, чем через четверть попавшийся им навстречу патруль оказался на площади, и, разогнав развесивших уши бездельников, спеленал по рукам и ногам не пытавшегося сопротивляться проповедника. Еще через четверть все еще пытавшегося вещать мужчину доставили в комнату дознания, к вымотанному донельзя Алейху.
Бросив арестованного на пол, патрульные, повинуясь жесту дознавателя, мигом исчезли из комнаты, а хозяин комнаты, брезгливо осмотрев исходящего пеной мужчину, тяжело вздохнул. Практически с первого взгляда было ясно, что и этот арест ничего не даст: в глазах арестованного играло безумие, а вбитый в подсознание текст рвался наружу даже через находящийся во рту кляп.
Зачем-то пнув мычащего «пророка», Алейх вернулся к своему столу, и, достав из стопки чистый протокол допроса, аккуратно обмакнул перо в чернильницу и каллиграфическим почерком вывел первые строчки:
Подозреваемый. Мужчина двадцати восьми-тридцати весен от роду. Предположительно уроженец Дореда…
Писать было лень, тем более что добрый десяток подобных протоколов уже лежал на краю стола, отличаясь от этого только строками о возрасте и возможном месте рождения арестованного. Все остальное, начиная с текста, придуманного неизвестными пока кукловодами, и заканчивая названием яда, которым он был отравлен перед началом проповеди, совпадали слово в слово. Но манкировать своими обязанностями старший дознаватель не привык, и поэтому, оторвавшись от протокола, подошел к забившемуся в судорогах мужчине, и, присев перед ним на корточки, оттянул вверх веко, а потом нижнюю губу.
— Ну, что скажешь, брат? — голос, раздавшийся из-за спины, заставил Алейха покрыться холодным потом и вскочить на ноги: спутать густой бас Императора с чьим-нибудь еще было просто невозможно. Развернувшись к брату Маасу лицом, старший дознаватель почтительно склонил голову перед монархом:
— Все, как обычно, брат… — лизоблюдства и лести император не любил, а перечисление титулов не на официальных приемах обычно приводило его в бешенство. — Пена во рту — результат употребления листьев дейничника, желтые склеры — следствие отравления отваром вороньего корня, а судороги — начало конца…
— Сломать блок не пытались? — приложив два пальца к горлу продолжающему бормотать проповеднику, император пощупал его пульс и нахмурился.
— Нет, брат! Его принесли на четверть позже, чем было нужно. Просветляющего я даже не вызывал. Кстати, мне кажется, что братьев из службы Просветления имеет смысл прикомандировать к каждому патрулю. Тогда у них будет гораздо больше времени и шансов… А то, что мы делаем здесь — уже никому не нужно…
— Хорошая идея, брат… как тебя?
— Старший дознаватель Олесс…
— Брат Олесс. Закончишь с ним — передай эту идею своему начальству. От моего имени. Кстати, я читал твои отчеты. Мне нравится твоя добросовестность и способность мыслить нестандартно. Поэтому с сегодняшнего дня ты займешь должность начальника специального отдела дознания, и займешься расследованием только этого дела. В твое подчинение перейдут двадцать Просветляющих и четыре десятка братьев из Белой сотни. Задача — в максимально короткие сроки определить личность или круг личностей, стоящих за этими ублюдками, — Император пнул армейским ботинком забившееся в очередной судороге тело и мрачно посмотрел на подтянувшегося Алейха: — и найти место, где они готовят этих уродов. А вот соваться туда БЕЗ моего разрешения я запрещаю. Люди, подготавливающие общественное мнение к будущему государственному перевороту, наверняка обладают немалыми силами, и для их нейтрализации надо будет выделить достаточное количество хорошо подготовленных солдат. Ход моей мысли тебе понятен?
— Так точно, брат Маас! — вытянув руки по швам, кивнул старший дознаватель. — Тогда, если Вы позволите, я бы и сам принял участие в патрулировании столицы. Базовые навыки Просветляющего у меня есть, так что при необходимости я, наверное, смогу сломать блок самостоятельно…
— Я в курсе твоих способностей, и тоже думаю, что сидеть в кабинете никакой необходимости нет. Задачу ты понял — действуй так, как считаешь нужным. Мне нужен результат.
— Кстати, брат Маас, — подумав немного, вполголоса произнес Алейх. — Это, конечно, не мое дело, но я бы усилил охрану ваших покоев. Да и всего дворца. Тенденции очень неприятные…
— Спасибо за заботу, брат старший дознаватель… — император криво ухмыльнулся. — Все, что необходимо, уже давно сделано. Гостей ждем с нетерпением, поверь… Им осталось только проявить себя…
— Вряд ли они настолько наивны, чтобы не перестраховаться. Если у них хорошие Просветляющие, то их человеком может оказаться почти любой из вашего окружения, брат Маас! — встревожено посмотрев на императора, пробормотал Олесс. — Не стоит их недооценивать…
— Убедил. Не буду… — император ехидно хохотнул, и, от души врезав ладонью по плечу Алейха, закинул на плечо свой топор. А потом, не прощаясь, вышел из комнаты…
…Работать с монахами из Белой сотни оказалось на редкость комфортно: не только десятники, но и рядовые солдаты схватывали поставленную задачу с полуслова, а к ее решению подходили предельно добросовестно и творчески. Это стало ясно еще на первом инструктаже — вместо того, чтобы молча согласиться с распределением по кварталам города, сразу два солдата и десятник предложили изменить принцип патрулирования. Заинтригованный Алейх дал слово старшему, и уже через пару предложений понял, что в Белую сотню набирали не просто так! Монахи, попросив у него информацию обо всех местах появления проповедников, нанесли их на карту столицы, и, определив районы, где их еще не было, предложили направить свои патрули именно туда. По три-четыре вместо одного. Кроме того, по их мнению, чтобы не привлекать к себе внимание, надо было двигаться не группой, а раздельно, и вместо форменной рясы одеваться в гражданскую одежду — таким образом можно было увеличить шансы схватить тех, кто стоял за проповедниками. Еще один солдат предложил использовать для поиска проповедников уличную шпану, и Олесс решил озаботиться поиском выхода на Ночное братство.
А вот господа Просветляющие вели себя с присущим им апломбом: для того, чтобы заставить их снять вызывающие страх черные сутаны с желтой каймой вдоль подола и краю рукавов, потребовался прямой приказ их начальства. Недовольные монахи, привыкшие внушать ужас прохожим, с ненавистью посматривали на старшего дознавателя и вполголоса крыли его планы со своим дурацким счастьем, заставившим их оказаться под его началом. Да и выйдя в город, передвигались так, будто делали Алейху большое одолжение.
Несмотря на широчайшие полномочия, спорить с ними Олесс не пытался: заиметь врагов среди людей, способных вывернуть его мозги наизнанку, у него не было никакого желания. Поэтому, отложив процесс наведения с ними мостов на неопределенный срок, брат старший дознаватель с головой ушел в процесс патрулирования…
Следующие два дня пророки появлялись по одному-два достаточно далеко от местонахождения объединенных патрулей, а вот на третий день монахам повезло: первые крики очередного мессии раздались буквально в одном полете стрелы от группы Алейха.
