Александр Баренберг - «Ради жизни над землей». Воздушный авианосец
Странно, но все они, родившиеся и выросшие уже на чужой планетке, вполне укладывались в привычные мне психотипы. Человеческая натура консервативна и не смогла кардинально измениться за пару поколений. Вот работающие челюстями с той стороны толстого ствола варвары отличаются уже гораздо сильнее. Но даже они не воспринимаются как какие-то инопланетные существа, в отличие от гномов, да и моих бывших приятелей «эльфов» с «ангелами» тоже. Ну а нашу маленькую компанию я вообще мог мысленно представить сидящей на рыбалке в привычном земном лесу, не испытывая при этом ни малейшего психологического диссонанса.
Вот по-крестьянски загребает ложкой, крепко зажав ее всей ладонью, Коля Ощутилло. Он и вправду земледелец – до сих пор заметны мозоли на руках. Пусть и самый старший среди моих «сокамерников» – ему всего тридцать три, однако выглядит даже старше меня с моими тридцатью восемью. Нелегкая, видать, доля ему выпала. Три года назад на поле, где он вместе с товарищами пытался защитить урожай пшеницы от вредителей, внезапно выкатилось из леса штурмовое подразделение Патрульной Службы. Защитить самих земледельцев оказалось некому. Впрочем, они пытались сопротивляться, используя сельскохозяйственный инвентарь. С предсказуемым успехом. Штурмовики оказались злыми после не очень удачного, видимо, рейда и просто положили всех, даже не думая брать в плен. Коле повезло – оправдывая свое будущее прозвище, он успел спрятаться на краю поля и сигануть в чащу. Гнаться за ним никто не стал. Однако тот от страха забежал так далеко, что заблудился. Плутая около недели в поисках выхода к ближайшему поселению, бывший крестьянин попал из огня да в полымя – наткнулся прямо на колонну варваров, которых подразделение Конвойных войск гнало в Метрополию. Заросшего до неузнаваемости, в остатках драной одежды Николая приняли за беглого варвара и, не разбираясь, присоединили к остальным.
Рядом пристроился на корточках вечно хмурый Крепыш. Он тоже из «простых», деревенских. Родился и вырос в поселке с «говорящим» названием Крокодиловка. Поэтому не земледелец, а охотник. Но в юности отслужил положенное и даже чуть больше в войсках Коммуны, демобилизовался сержантом. В своем небольшом поселении дополнительно исполнял обязанности заместителя командира местных сил самообороны. Крокодиловку спалили враги, а Крепыш, раненный в бою, попал в плен вместе с несколькими десятками выживших во время рейда немецких штурмовиков жителей поселения.
А вот два других невольных члена нашей компании – горожане. Города тут, конечно, те еще, однако разница в привычках все равно сразу видна. Вонюша, уроженец разрушенного до основания бомбардировками с дирижаблей городка Сталинска (ну не везет городам имени усатого вождя что в том мире, что в этом), несмотря на простецкое круглое лицо, усыпанное веснушками, был неплохо образован и в хорошем настроении любил сыпать цитатами из классиков марксизма-ленинизма. Тут их до сих пор в школах изучают – других книг в помещениях бывшей зоны во время Переноса не оказалось. Интересно, четвертое поколение родившихся здесь вообще понимает, о чем там речь идет?
Ну а неформальный лидер нашей компании, Везунчик, и вообще являлся настоящей «столичной штучкой», родившись в самом Ленинске. Закончил самую престижную школу Коммуны, за несколько лет службы дослужился до лейтенанта, командира взвода разведки. И уже успешно сдал вступительные экзамены в единственный на планетке Университет (если не считать за таковой немецкую Академию, также занимавшуюся и обучением), однако приступить к занятиям не успел: в последнем своем боевом рейде попал в плен.
Пока я рассматривал товарищей, те тоже закончили трапезу. На лицах «ветеранов» лагерной жизни, уже давно позабывших вкус настоящей пищи, не отражалось ни малейших чувств, в то время как Везунчик недовольно морщился. Однако времени размусоливать послеобеденный отдых особо не оставалось – было еще одно дело, которое следовало успеть сделать. Приятное, в отличие от большинства других, дело…
– Принес? – первым поинтересовался, ковыряясь в зубах острым кончиком веточки, Вонюша.
– А то! – Везунчик извлек из под изодранных остатков зеленой форменной курточки запасную флягу, заполучить которую стоило немалых трудов.
Остальные, в том числе и я, достали по дикому лесному огурцу, заранее найденному во время работы и припрятанному в одежде. Толку от него как от пищи практически никакого, однако надо же чем-нибудь закусывать? Тем более что у огурца имелся солоноватый привкус.
– Ну что, мужики, будем? – Везунчик в предвкушении удовольствия прикрыл свои пронзительные голубые глаза и отхлебнул из фляги. Втянул воздух и, мотнув головой, быстренько откусил от огурца.
– Крепкая на этот раз у них вышла, зараза! – сдавленным голосом прокомментировал он, пуская сосуд с драгоценной жидкостью по кругу.
Секрет появления этого крепкого напитка, явно не предусмотренного лагерным рационом и называемого моими товарищами «гномьей настойкой», объяснялся просто. Гномы изготавливали его полуподпольно на кухне (немецкая администрация наверняка знала, но закрывала глаза на мелкие «шалости» надсмотрщиков). Однако для получения высокой крепости в процессе изготовления требовался сладкий сок одной достаточно редко встречающейся лианы. Бригадиры и сами его пытались собирать, но не имели достаточно свободного времени на это. А то варвары, составлявшие основную массу заключенных в лагере, им наработают, без регулярной палочной стимуляции, ага… Зато нам в процессе обрубания веток данная лиана иногда встречалась. Так, после утрясения некоторых непоняток, и возник странный симбиоз заключенных и надсмотрщиков. Мы потихоньку наполняли соком флягу и два-три раза в неделю сдавали продукт «на базу». Взамен получали четверть сосуда готового напитка и некоторые, практически незаметные послабления от Мерзавра. Зато результаты данной «сделки» заметно помогали скрашивать здешнее унылое существование.
Выпили каждый только по глотку. Остальное – вечером, после отбоя. Сейчас же еще возвращаться на работу! С минуту сидели молча, наслаждаясь распространившимся по организму расслабоном. Еще немного – и вновь в лес, навстречу доставшим уже «трудовым подвигам». Но пока можно отдохнуть…
– Чего-то гномы на кухне сегодня какие-то унылые! – вдруг озабоченно сообщил Везунчик, ломая весь кайф. – Сказали по секрету, что нас всех скоро, после окончания расчистки участка, переведут в шахту внутри Периметра – какой-то там асбест для строек добывать!
– Асбест? – нехорошо оживился уже несколько лет слоняющийся по трудовым лагерям Метрополии и знающий о них все Вонюша. – Чтоб тебя лесные демоны побрали с такими новостями!
– А что? Это так плохо? – не понял тот.
– Нет, дорогой Везунчик, все просто прекрасно! – с горькой язвительностью чуть не заорал было «старожил». – Кроме того, что более полугода в таких шахтах не живут! Видал я людишек оттуда, их в крематорий везли еще живых, бессильно валяющихся кучкой на грузовых платформах и харкающих кровью!
– Да, я тоже кое-что об этом слышал. Жуткое место! – подтвердил Крепыш, ожесточенно скребя щетину на подбородке. Небольшой шрам над его правым глазом немного подергивался, выдавая нешуточное волнение, охватившее обычно флегматичного товарища. Кажется, действительно дело плохо!
– А я вот чувствовал, что не к добру это было, когда меня в ваш лагерь перевели! – Ощутилло выступил с характерным заявлением, вполне соответствующим его кличке.
– Он такой же наш, как и твой! – думая о чем-то другом, возразил Вонюша. – Меня сюда за два дня до тебя привезли, между прочим.
Да, про это я уже знаю. Раньше на этом участке Расчистки содержались только варвары. Но рабочих рук не хватало, и месяц с небольшим назад сюда из других лагерей перевели десяток заключенных, в том числе и моих товарищей. Причем из разных лагерей – ранее они друг друга не встречали. А еще через две недели тут появился я. Так что все мы были здесь в какой-то мере новичками. Зато собрались люди с разнообразным и богатым опытом. Вот, про опасность асбестовой пыли знают. Правда, в том руднике наверняка еще всякой гадости намешано – от одного асбеста за полгода не умирают. Но перспектива что-то больно нерадостная обозначается. Не хочу в шахту!
– Бежать надо! – сам от себя не ожидая такой смелости, вдруг сказал я. – Лучше сдохнуть в джунглях, чем провести последние месяцы жизни в мрачной пыльной шахте!
– А еще лучше вообще не сдыхать! – проворчал Вонюша. – Ты до джунглей еще доберись сначала! Если караульные на башнях не подстрелят, когда будешь через забор карабкаться, то гномы дубинами забьют, если поймают. Сам же видел! А если вдруг повезет и не поймают – то в лесу всегда найдется кому тебя сожрать! Ты от ящеров своей ржавой пилой отбиваться будешь?
