Всеволод Глуховцев - Смерти нет

Потом были скитания, встречи и разлуки... Он встретил Витька, за ним Кишку. Попозже к ним прибились две одичавшие девчонки. Вот так и жили доныне.

— Драться надо! — убежденно закончил он свой рассказ. — И оружие должно быть где-то здесь, на заводе. Я знаю. Они делали заказы. Мне отец еще говорил... Но где! Территория — чтоб только обойти, полгода надо... Вот зачем библиотека нужна. Там планы должны быть.

— Так это... — Костя наморщил лоб. — В этой... в конторе, или как ее?

— В заводоуправлении. — Очкарик глянул на Костю с интересом. — Мысль дельная, мы и сами так думали. Но там все разворочено. Пепелище! Ничего не осталось.

— Ну а чего тогда эти терки зря тереть? — сказал Бабай недовольно. Ох, не любил он пустой болтовни!

— Вот и я тоже... — начал было Витек, но Очкарик перебил:

— Не зря! Я вам говорю, не зря. Должна еще где-то быть документация. Где?! Вот вопрос. Может, в цехах где-то... Думать надо.

— Ну а ты не видал те цеха, да? — Витек осклабился. — Вон они, смотри!

— Я говорю — думать надо, — терпеливо повторил Очкарик. — А так сидеть сиднем лучше?

Бабай заметил, что Костя хочет что-то сказать, но не решается.

— Погодите, — остановил он спорщиков. — Ты что?

Костя страшно смутился.

— Да я это... — Он заерзал. — Я просто хотел сказать... Может, в клубе? Я слыхал, при заводах клубы какие-то были. Ну а там книги, бумажки всякие... Вот я и подумал: может, там что?

Все переглянулись. На несколько секунд наступила тишина.

— А что... — протянул Очкарик с удивлением. — Браво! Молодец, Костя.

— Он у нас мозг. — Бабай был польщен, точно его самого похвалили. — И в технике шарит!

— В технике — это хорошо. — Очкарик уже задумался. — Это хорошо... А насчет клуба есть идея. Знаете, где он скорее всего?

— Клуб?

— Ну да. Где старые дома! Тот квартал, за дорогой, знаете? Там вот площадка такая есть...

В общем, решили отправиться туда. Выработали план. Заодно Косте пришла в голову еще одна гениальная мысль: создать «детский сад» — пусть девчонки опекают малышей, пока они, мужики, занимаются серьезными делами, разведкой, добычей и войной.

— Дельно. Правда, войной еще не занимались, — поправил педантичный Очкарик.

— Все будет, — пообещал Бабай. Он вспомнил сестру, улыбнулся зловещей улыбкой. — Все будет, — повторил он.

Гоблины твари такие, им что день, ночь — все равно. Совсем ночными их не назовешь, но в это время они опаснее, чем днем. Хотя бы потому, что видят лучше, движутся ловчее в темноте: как-никак, порождение тьмы... Да и днем с ними лучше не сталкиваться, это уж как пить дать.

А вот рассвет для этих мразей самое худое время. Они делаются вялыми, сонными, — собственно, они тогда и спят. Потому ребята и решили идти на рассвете искать клуб.

— Ни минуты терять не будем! — заявил Очкарик. — Чуть только светать начнет — мы и двинем.

Едва побледнела краюшка неба на востоке, пять пацанов, поеживаясь от холода, осторожно вышли из цеха, выбрались за территорию завода, затаились в кустах.

Утренняя роса стала не самым приятным подарком.

— В-вот, б-блин... — стучал зубами Кишка. — Т-тоже мне, май месяц!..

Вслушивались. Всматривались. Вроде бы тихо. С каждой минутой становилось светлей.

— Пойдем, — шепнул наконец Очкарик. — Я первый!

Аккуратно, по одному они перебежали через широкую дорогу к пустующим двух-, трехэтажным домам — жилому комплексу, построенному когда-то вместе с первыми цехами завода, перед Великой Отечественной.

Перебежав, сосредоточились в ближайшей двухэтажке, в одной из квартир первого этажа.

— Осторожней! — прошипел Витек. — Полы гнилые. Я, б... ь, чуть не провалился!

Доски и в самом деле прогибались угрожающе. Все сгнило здесь за столько лет. Лохмотьями свисали со стен отсыревшие обои. Воняло тухлятиной.

Очкарик внимательно рассмотрел из окна окрестности.

— Ну, парни... Туда идем. Там короче.

Не ошибся. Задворками, по заросшим дворам, сквозь дыры в заборах они достигли того, что было названо «площадкой». Это был, видимо, некогда скверик перед клубом — трехэтажным зданием, построенным в стиле конструктивизма.

Забрались в клуб. Долго блуждали по темным коридорам, с силой отдирали перекошенные двери. Трещал, отскакивал от пола рассохшийся паркет...

Библиотеки не было.

— Должна быть, — твердил Очкарик. — Если не она, то хотя бы техническая документация какая-то...

Витек с Кишкой переглядывались, ухмылялись. Они не очень верили в эту затею. А мудреные слова Очкарика звучали для них китайской грамотой.

Бабаю же, наоборот, казалось, что они на верном пути. Правда, откуда такое предчувствие — ей-богу, не скажешь.

Но оно не обмануло! На втором этаже, после методичного осмотра всех комнат и кабинетов, ребя-та наткнулись на какое-то хранилище бумаг в толстых папках.

— Вот!.. — возликовал Очкарик. — Вы читать умеете?

— Со словарем, — грустно сострил Костя.

Тем не менее, стали смотреть желтые, ломкие страницы. Ничего интересного. Какие-то «акты», «договора», «протоколы»... названия, в которых парни ни черта не смыслили — кроме Очкарика разве что. Бабай больше озирался по сторонам: похоже, гоблины сюда не добрались, даже стекла были целы. В углу стоял навеки потухший компьютер под толстым слоем пыли — Костя к нему так и прилип, щупал его и так и сяк, весь перепачкался.

— Не работает, — сказал он с сожалением.

— А ты что думал, — Бабай усмехнулся, — он тебе песню споет? ...

Они стояли рядом. Бабай потыкал пальцем в клавиатуру — интересно, кнопочки.

От этих нажимов рассохшаяся дверца тумбочки со скрипом отворилась, и ребята увидели толстый железный ящик.

Слова «сейф» они не знали.

— Э-э, — удивился Костя. — Смотрите, тут какая штука!

Подошли. Вылупились недоуменно. Один Очкарик, разумеется, смекнул, что к чему.

— Ага, — победно заявил он, — еще теплее. Это такой шкаф специальный, для особо ценных вещей. Только вот как открыть его...

Подергали ручку. Шиш, конечно. Но фортуна, как и беда, одна не ходит — если уж повезет, так от души. А им сегодня определенно везло.

После недолгих поисков Кишка нашел в столе связку ключей. Видимо, так буро все было здесь когда-то, что хозяину кабинета вмиг стало не до ключей, не до сейфа; да и спасся ли он вообще тогда...

Впрочем, сейчас это уже ровным счетом ничего не значило.

— Вот этот вроде бы должен подойти, — решил Очкарик, рассмотрев ключи. — Сейчас попробуем.

И опять оказался прав. Со скрежетом, но провернулся ключ в замке, массивная дверца медленно открылась... Костя зажужжал своим фонариком, с которым не расставался.

Очкарик полез в сейф.

— Та-ак, — приговаривал он, — так-так... сейчас посмотрим.

Первым делом явились на свет два прямоугольничка, цветные такие, красивые, упругие. Для чего они — никто не знал. Даже Очкарик.

— Нет, — молвил он твердо. — Что тут гадать? Не знаем.

Лишь Костя, наморщив лоб, произнес неуверенно:

— Я вроде слышал... Ольга у нас... она продавцом работала, и вот она говорила... По ним, — он кивнул на пластинки, — товары брали. Ну, вещи всякие...

Но ребята и что такое «магазин» представляли не очень, а про эти-то штуковины (кредитные карточки, понятно) и говорить нечего. Как на них можно брать вещи? Меняться?.. Да на хрен они кому нужны!

— Чушь все это! — припечатал Витек. — И вообще, смотрите — день уже вовсю. Что дальше-то?

— Дальше?.. — переспросил Очкарик, роясь в сейфе. — А дальше вот здесь что-то есть. Ну-ка!

«Что-то» оказалось солидной черной папкой из натуральной кожи.

— Вот вещь! — Очкарик назидательно потряс ею. — Сразу видно: цивилизация!

Открыли. В папке оказались разные бумаги.

— Пас-порт, — раздельно прочел Костя в маленькой книжице. — Ага, понятно. Это раньше такое было... документы...

Очкарик торопливо разворачивал огромную, в несколько раз сложенную бумажную портянку.

— Слушайте... — и радовался и боялся радоваться он, — слушайте, парни... А не нашли мы то, что искали?!

Развернул наконец. Прочел с чувством:

— План!

И оглядел соратников своих.

— Понимаете? План!! Нет, не понимали.

Пришлось объяснять дополнительно:

— Это план всей территории завода. Что, не дошло еще?.. Господи! Да теперь мы сможем все найти, что хотим! И где «Навахи» делали, и где склад... Вот! — Он ткнул пальцем в надпись на углу портянки. — Написано: секретно. Значит, есть. Найдем!..

И ведь нашли! Он раз за разом находил верный путь, этот удивительный парнишка. После того как вернулись, Очкарик долго при свете фонарика изучал план. Все остальные нажрались от пуза, завалились спать, а он все светил, шуршал, что-то бормотал себе под нос...

Бабай спал так сладко и сон видел хороший — какой, не скажешь, но хороший, что-то светлое, солнечное. Даже запеть ни с того ни с сего захотелось, хотя отродясь он не пел... Не успел. Кто-то стал толкать его в плечо и в бок.