Марик Лернер - Дорога на Землю
Информация мне нужна, так что придется потом непременно выпить с этим типом для большей доверительности. Мало ли что я говорю по-русски и прекрасно помню проходные дворы в Лехином районе. Тут надо гораздо больше. Вот приду я на первый попавшийся рынок, отловлю там какого-нибудь украинца или таджика и попрошу с местным смотрящим свести. Где гарантия, что он не подсунет дерьмо вместо настоящих корочек или чисто из интереса не сдаст тем же ментам? Ему тоже надо с ними хорошие отношения иметь, а неизвестный тип со странными просьбами — это замечательный объект для стука. Интересная такая ситуация, чтобы скрываться, надо иметь знакомства в очень определенных мало законопослушных кругах, а такие знакомые тебя запросто сдадут, спасая собственную шкуру.
Ну да ничего, попробуем так — это ведь только один из обговоренных вариантов. А не получится, попробуем по-другому. Есть у меня и другие контакты, а прибыли мы только вчера.
— Ну, граждане тунеядцы, — входя на кухню и садясь за стол, сказал я. — Не сеем, не пашем, разговоры разговариваем. Где моя тарелка с большой ложкой? Меня нужно кормить вкусно и обильно, я единственный кто в этом городе занимается делом. Все куда-то спешат, торопятся, хотя уже одиннадцатый час и положено производительно трудиться. На улицах масса людей изображающих бурную деятельность и даже не пытающихся изображать. Столько энергии бессмысленно попадает! Попробовал бы у меня кто-то в это время телевизор смотреть, быстро бы я ему нашел работу.
Можно и вилку, — милостиво согласился, увидев, как Таня в растерянности смотрит по ящикам. Давай что осталось. Она торопливо вывалила остатки картошки с большой сковородки на тарелку и поставила перед мной.
— Молодец, — похвалил ее. — Будет от тебя польза. Судя по твоему присутствию тут, желание получить Большое Приключение не пропало? — Она молча посмотрела мне в глаза с вызовом. — Твое дело, — согласился я. — Приступаю к нещадной эксплуатации. Вот, — доставая из кармана смятую газету, порадовал ее. — Садишься на телефон и начинаешь обзванивать эти объявления, что я подчеркнул.
Требуется трехкомнатная квартира, чтобы не сидеть на головах друг у друга. Центр не нужен, зато нужен хоть минимум мебели и подключение к Интернету. Телефон должен быть. Выступаешь за главного квартиросъемщика, сейчас все равно ничего лучше не придумаем.
Я так быстренько просмотрел, можешь еще раз внимательно изучить, вполне мог что-то подходящее пропустить. Ищем в ближайшем Подмосковье — Люберцы, Мытищи, Одинцово и тому подобное, можно и за 15 тысяч в месяц снять квартиру с мебелью-техникой. Я не сноб, чтобы снимать хату напротив Кремля, и все-таки неприятно напрягают эти цены. Что интересно кушают квартиросъемщики, после того как заплатят за аренду? Газеты утверждают, что средняя зарплата в России 25 тысяч рублей. Врут, — убежденно сказал я. — Зачем в Москве работать? Сдай квартиру за 40 тысяч и отдыхай на даче.
Вот смотри, — показывая на объявление, пожаловался ей. — Ул. Металлургов. Шестиэтажка. Сталинка. Кухня 10 кв. м, комнаты 201520.Холл 12 кв. м. Мебель. 2-х камерный холодильник, стиралка автомат. На полу ламинат. На длительный срок. 40 тысяч в месяц. Что такое ламинит понятия не имею, но я пока не миллионер.
Или вот еще. Ул. Богданова. Новостройка. Шестнадцатиэтажка. Комнаты все изолированные 221814.Кухня 13 кв.м. 2 застеклённые лоджии. Мебель. 35 тысяч в месяц. И везде тоже самое 35-40 тысяч рублей. А центр вообще от 150 до 200 тысяч в месяц для бедных приезжих. Правильно песню исполняют: «Дорогая моя столица, золотая моя Москва». Кому дорогая, а кому и золотая. Я бы вообще в деревню уехал, но там все друг про друга всегда знают, а нам это ни к чему. В городе лучше, всем пофиг чем занимаешься.
— А платить чем? — спросила Таня.
— А! Эти ваши сине-зеленые бумажки с памятником Ярославу Мудрому и часовней Казанской Богоматери.
Я отодвинул тарелки и начал небрежно вынимать из карманов пухлые пачки тысячерублевок и выкладывать на стол.
Разлохмаченные они потому, что я старательно проверял несколько штук из пачки на свет. Есть там водяные знаки или нет. В ломбарде на меня смотрели изумленно. А что делать, если я в первый раз вижу бумажные деньги? Пусть лучше смотрят как на дурака, чем потом окажется, что я и есть он самый, взявший фальшивки. — Раз, два, — выкладывая, считал я, — три, четыре. Всего триста шестьдесят тысяч, не считая того, что я оставил себе на мелкие расходы.
— Ты уже успел кого-то ограбить? — изумилась она.
Рафик хохотнул.
— Почему меня все подозревают в разных неприличных вещах, — старательно «обиделся» я.
— На себя посмотри со стороны, — посоветовал Рафик, — с такими габаритами и мордой только сидеть в офисе и рекламой заниматься. Непременно есть у тебя страшный зверь байк и масса татуировок на теле под кожаной курткой. Да и не рассказывай сказки про свою добропорядочность и любовь к закону, уж я-то знаю.
— По нашим законам украсть коней в дальнем походе, не воровство, а подвиг, — не согласился я. — А больше ты ничего знать не можешь. При тебе я никого не грабил. Все остальное добыто тяжким трудом в честном противостоянии с врагами. Рассказы за бутылкой имеют ценность такую же, как у вас, рейдеров, в кабаке, после возвращения. «Там где мы были страшные ужасы». Стоит на развилке дорог камень и на нем написано таинственными письменами, которые никто прочесть не способен: «Куда ни пойдешь, налево, направо или прямо — однохренственно пипец придет». Тьфу! Никому верить нельзя, когда про подвиги рассказывают. Как раз когда сделаешь что-нибудь такое, что рассказать можно, совершенно не хочется. Ничего приятного и иногда настолько противно, что лучше бы не было.
Нет, — ответил я Тане, — просто продал одну вещичку. Даже не продал, заложил. Надо не потерять адрес этого алкаша, а то вдруг придется выкупать и для отчета. А, — с облегчением сказал, доставая квитанцию из кармана, — нашел. А то я уже не помнил, куда засунул. Пришлось за помощь проставляться, а после второй я обычно бумажки просто выкидываю. Ненавижу эти бумажные дела. В папочку положи, дырку пробей, подшей. Хорошо, что у меня собственный бухгалтер имеется. Впрочем, начальству всегда хорошо, удивленно поднимаешь брови и спрашиваешь с изумлением в голосе: «Как? Ты до сих пор не сделал?».
Рафик хохотнул. Как я общаюсь со своими родственничками, он прекрасно знает. Не так уж и часто я устраиваю разнос, пересаливать тоже нельзя, если не хочешь, чтобы бегали за разрешением на каждый чих.
— Мы пришли на Землю с начальным капиталом, — поясняю Тане. -Правда, не в деньгах. Там рубли с долларами и другими красивыми фантиками совершенно не в ходу. Вот смотри, — я расстегнул боковой карман и вытащил из него маленький бумажный пакетик, осторожно развернув его. Мелкие — это брильянтики на три-четыре карата — сорок две штуки, стоимость от тридцати до семидесяти тысяч долларов, изумруд на 18 каратов. Говорят, камни больше пяти карат ценятся дороже алмазов, охренительно стоить должен. Ювелир отказался называть цифру, это уже коллекционная вещь.
Вот это, — сдвигая пальцем, продемонстрировал ей, — александрит. Тоже мелочь один карат, но по агентурным данным может стоить от пяти до сорока тысяч долларов за карат. Двадцать один камешек. Еще сапфир и топаз, вставленные в кольца. Вот только соваться с этим без документов в магазин глупо. Стоимость зависит от размера, чистоты, окраски и огранки камня. Потом цены конечно приблизительные. Одно дело купить, совсем другое — продать. Я вот получил меньше, чем рассчитывал, но больше чем поспорил еще там. Не забыть квитанцию показать и выигрыш с Черепахи получить за недоверие к моим коммерческим способностям. Мелочь, а приятно.
Надо кого-то знакомого иметь, чтобы не кинули. Ты, — сказал ей, в ответ на открытый рот, — пойдешь только в крайнем случае. Сегодня у нас другого агента нет, чтобы послать куда надо, а баловаться часто с такими вещами — можно и навести на себя бандитов. Откуда нам знать, кто в том же ломбарде прикормленный, да и сложно объяснить наличие в кармане 18 каратного изумруда. Вот на первый случай есть у нас немного простых золотых колец и цепочек. Это можно будет без проблем загнать, что я и сделал. Только не сразу и не все, — собирая со стола камни, поясняю. — Там одного золота полкило. Как бы ментов не позвали от греха подальше. Решат еще что ворованное.
— А проба? — спросила Таня.
— Я на тебя удивляюсь, — отмахнулся от нее, — такие глупости. При желании честные жулики всегда найдут возможность поставить клеймо. Там, — показал я в сторону потолка, — специалисты в любой отрасли имеются. Надо тебе ассенизатора — будет. Требуется ювелир — найдем.
— Ювелира искать дольше, — сообщил Рафик.
— Разве что... Золото настоящее? Так это даже не обман. На некоторых изделиях российский стандарт, который всем прекрасно известен — звезда с серпом-молотом или женский профиль рядом с цифрами 375, 500, 585 и 750 плюс шифр территориальной инспекции пробирного надзора, поставившей клеймо на ваше украшение. Посмотреть в лупу — все на месте, а на нескольких проставлено в каратах. 14-каратное золото — это 585-я, а 18-каратное — 750-я проба. Никаких тебе сплавов или позолоченного серебра.
