Виктор Ночкин - Слепое пятно
— Вандемейер, вы прямо доктор Павлов.
— Что? Как вы говорите?
— Я говорю, вам бы не мешало поспать. Утром мы отсюда свалим, и вы мне понадобитесь бодрым и веселым.
— Свалим? Ах, я понял, понял… Да, утром.
— Утром, ага, часов через… — я заглянул ученому через плечо, чтобы разглядеть время в его ПДА, — через шесть. Поспите сейчас немного, что ли?
— Я уже заканчиваю. А как мы будем сваливать?
— Ну, как… вы своим прибором нас прикроете, собаки под утро нажрутся, станут сытыми и ленивыми…
— Нет, это не выйдет. Когда мы станем спускаться, стая услышит.
— Не беда. — Я в самом деле был не слишком разочарован. — Мы подождем, пока кто-то пойдет по тропе. Тропа ведь рядом. Поспите, Вандемейер.
Потом я снова отрубился, а проснулся, наверное, от того, что смолк стрекот клавиш.
С рассветом округу затянуло туманом, все окрасилось в мой любимый серый цвет, и при такой видимости я решил не торопиться с выступлением. От долгого сидения на ветках ноги затекли, и, как я ни вертелся, никак не удавалось размяться как следует. То есть подвижность наша будет ограничена, и если собаки решат взяться за нас всерьез — быть беде. Вандемейер проснулся, мы попили кофе из термоса, пожевали галет. Собаки притихли, но Дитрих утверждал, что стая на месте — у туши кабанчика. Хотя слепые псы прожорливы, съесть такую гору мяса за ночь они не должны были, так что и уходить тварям незачем. Я кое-как приподнялся на шатком настиле и справил нужду — собаки подали голос, но на глаза не показывались… Время шло, туман стал подниматься. Вандемейер тоже решил облегчиться — и тут-то стая заинтересовалась нами по-настоящему.
Первыми появились взрослые самцы, забегали под деревом, вынюхивая новые запахи. Ещё бы — охранять охотничью территорию — это задача взрослых мужчин, а мы с Дитрихом как-никак помочились на их дерево, пометили территорию стаи! А ещё я подумал: слепые псы не бывают дальтониками! Они не братья мне. Подул ветерок, туман пошел мутными волнами…
Я заметил, что собачьи животы тяжело оттопыриваются и слегка раскачиваются в такт бегу — звери нажрались до отвала, стало быть, резвости у них поубавится. Потом подтянулись самки и щенки. Вели себя собаки неуверенно, подвывали, трусили вокруг между мокрых стволов, то пропадали в тумане, то выныривали снова.
— Чьего мы ждьом? — спросил рыжий. Он уже держал пистолет наготове, и акцент выдавал волнение. Дитриху уже хотелось пострелять.
Я выпростал из-под полы МР-5 — прятал от влаги. На всякий случай вытер рукавом.
— Мы ждем движения на тропе, — ответил я.
— Вы назвали меня ночью доктором Павловым, это что значит?
— Ну… знаменитый учёный доктор Павлов изучал условный рефлекс на примере выделения у собачек желудочного сока. Кормил собак и давал разные сигналы. Вот и вы…
Я не успел закончить, а Дитрих вдруг привстал, перехватил кисть с оружием второй рукой и начал палить по собакам. Первого самца он прикончил с одного выстрела, затем стая подняла гвалт, псы заметались в сером тумане… начали нарезать свои привычные круги…
— Вандемейер, вы сволочь! Теперь они нас точно видят!
— Это ничьего. Я все равно дольжен откльючьить прибор…
И этот тип преспокойно потянулся к ветвям ярусом выше, где вечером укрепил антенну. Собаки бесились и завывали внизу, а Вандемейер не спеша укладывал свои железки в футлярчики и сматывал провода аккуратными колечками. Конечно, ему нужно время, чтобы уложиться, — то есть рыжий должен был начать собираться раньше, чем по сталкерской тропе к нам подоспеет подкрепление… значит, рано или поздно стая все равно должна была нас обнаружить. Но меня-то можно было предупредить! В конце концов, я бы тоже подстрелил собачку. А теперь, когда они носятся, стрелять сложнее, и я не стал тратить патроны.
Считая щенков, достаточно подросших, чтобы кусаться, в стае было десятка три голов — слишком много, чтобы спускаться к ним, так что оставалось ждать, пока на тропе объявятся прохожие. Вандемейер выпустил оставшиеся патроны и, должно быть, был удовлетворен. Во всяком случае, он спокойно перезарядил «макаров» и неспешно снарядил обойму. Собакам тоже надоело кружить под деревом, они сообразили, что достать нас не смогут, и расположились в кустах поблизости. Время от времени кто-то из молодых псов деловито пробегал под деревом, со всех сторон неслись завывания… но свора насытилась за ночь и большой активности не проявляла.
Наконец мой ПДА писком известил: приближается кавалерия. Я глянул на экранчик: двое. Светящиеся точки выплыли из-за края дисплея, потом скорость их упала — парни, разумеется, слышали наших собачек. Сейчас они достали оружие и идут медленно, берут на прицел подозрительные заросли и страхуют друг друга. Собаки заинтересовались вновь прибывшими, стая снова забегала, но круги, которые описывали псы, постепенно уводили собачек к тропе. Самки с малышней двигались, как обычно, в арьергарде, их-то мы и накрыли первым залпом. Наше показное бездействие усыпило бдительность сук, и мы подстрелили парочку, потом собаки сообразили и увели щенков в заросли. Но, прежде чем мы открыли огонь, выстрелы раздались на тропе. Сперва скупые одиночные, потом гуще, более нервно. Вот загрохотал «Калашников», разом перекрывая треск пистолета… парень слишком спешит.
Я по себе знаю: когда слепые псы выписывают свои петли, подбираясь все ближе, — начинаешь волноваться. Мы скинули рюкзаки, спустились сами, по очереди подхватили ношу: первым я, пока мутанты не опомнились, потом Дитрих. Несколько молодых псов кинулись к нам, пока рыжий неуклюже вдевал в лямки руки, толстые из-за рукавов оранжевого комбеза, по я встретил зверей короткими очередями. Не завалил ни одного, на парочку ранил — это остудило пыл молодняка.
Как только Дитрих был готов, мы кинулись к тропе. Я ещё несколько раз выстрелил — не надеясь, попасть, а чтобы дать знать ребятам на тропе, что мы приближаемся. Не то засадят, чего доброго, по зарослям навстречу шуму.
Когда мы выскочили из-за кустов, псы уже наседали на пару сталкеров. Бестии будто знали — едва у автоматчика вышли патроны, кинулись рыжей волной. Сухие щелчки «макарова» потонули в хриплом лае, на сталкера с калашом прыгнули два самца. Матерые, тяжёлые после ночной трапезы — с ног не сбили, но парень выронил рожок. Его напарник не растерялся — выпустил остаток обоймы в упор, сбил одного пса, тут и я длинно засадил под ноги ребятам — я же знал, что псы кинулся за вожаками. И верно — вся очередь хорошо легла в мешанину красно-коричневого визжащего мяса… Псы с визгом рванули прочь, рассыпаясь в разные стороны, автоматчик рванулся, стряхнул самца и даже успех садануть улепетывающего пса прикладом, Вандемейер выпустил вслед вожаку две пули, промазал. Вой стал удаляться и наконец стих. Должно быть, собаки разом вспомнили, что ещё кабан не доеден.
Мы оглядели друг друга. Я этих сталкеров не знал, оба — молодые. Должно быть, новички. Правда, экипировка у обоих не пижонская, правильная и сидит ладно. Автоматчик поспешно подобрал рожок, с щелчком вставил.
— Ну, вы вовремя! — покачал головой другой. — Я уж думал: все, сожрут сейчас… как налетели…
— Может, пойдем вместе? — предложил тот, что с «калашом». — Вы сейчас куда?
— Пока по тропе, — заметил я. — Меня Слепым зовут.
— А я Коржик! Это Мерзляк. Мы на Свалку хотели…
— Вандемейер, — назвался рыжий. И глянул на меня — он же не знал, по дороге нам или нет.
Я осмотрел дохлых псов, у обоих хвосты были куцые, изъеденные какими-то мутантскими болезнями. Вообще-то хвосты псов имеют кое-какую цену, но нам не повезло, эти выглядели очень уж паршиво.
— Пока можно вместе. — Я двинул по тропе. Остальные тоже потянулись, Коржик рядом со мной, за ним Мерзляк. Дитрих оказался последним. — Но мы до Свалки не дойдем, свернем к «Сундуку».
— Почьему? — вдруг запротестовал Дитрих. — Я слышал, Свалка — интьересное мьесто.
— Потому что у нас первая ходка. Для начала вам хватит и собачек. К тому же в «Сундуке» у нас встреча, вы не забыли?
— Но Свалка…
— Там сейчас слишком людно, вам не удастся поэкспериментировать всласть. Дитрих, давайте не будем спорить. К Зоне нужно привыкать постепенно.
Ребята, которых мы отбили у своры, помалкивали. В общем-то картина была понятна. Учёный в оранжевом комбезе блажит и капризничает, опытный матерый сталкер — я то есть — его осторожно наставляет. Классика!
Мы миновали развалины с моим тайником, Угольщик с молчаливым Каляном уже свалили. Ещё бы, им-то чего ждать, их собаки не тревожили.
Потом тропа стала пожиже, отсюда сталкеры — те, кто пришел через блокпост — уже разбредались по своим маршрутам. Конечно, к Свалке тянулись многие, но здесь дорога стала опасней, аномалии встречались чаще, ПДА то и дело попискивали, предупреждая об опасности.
