Артем Каменистый - Боевая единица
По ушам резанул истошный женский визг. Обитательница номера вскочила с кровати, забилась в угол, с ужасом уставившись на темную фигуру в глухом шлеме. Не обращая на нее внимания, Лина открыла дверь, выскочила в коридор. Гостиница была обесточена, девушка подняла руку, намереваясь опустить ноктовизор, но ладонь встретила пустоту. Прибор ночного видения не пережил череду злоключений, она даже не заметила, где его лишилась. Кроме того, замолчала встроенная радиостанция.
Достав из кармашка фонарик-карандаш, Лина, подсвечивая левой рукой, направилась в сторону лестницы. В правой она сжимала пистолет-пулемет. В свете последних событий она сомневалась, что в гостинице могут встретиться враги. Они не настолько тупы, чтобы, запустив жижу, сидеть рядом с нею, дожидаясь момента созревания. Но, кто знает, лучше не терять бдительность.
Разрушений на пятом этаже не было, если не считать пластов обвалившейся штукатурки – взрыв был не настолько уж мощным. Но, разумеется, проснулись все постояльцы. Повсюду раскрывались двери, люди светили зажигалками, взволнованно переговаривались. Не обращая ни на кого внимания, девушка добралась до лестницы, поднялась на шестой этаж.
Здесь ей пришлось передвигаться осторожнее. Взрыв снес тонкие стены номера, разбросав их обломки по коридору, сюда же выбросило искореженную мебель. Переступая через груды этого хлама, Лина пробиралась к руинам семнадцатого номера. То и дело она поворачивалась, завидев движение, но всякий раз это оказывались постояльцы. Некоторые были ранены, многие кашляли от едкого дыма, где-то явно намечался пожар.
Первую воспитанницу Лина обнаружила на полпути к номеру. Та сидела, прислонившись спиной к стене коридора, и держала наготове пистолет-пулемет. При подходе командира она четко изрекла:
– Фонарик выключи, ты меня слепишь.
– Ленка, ты? Живая?
– Да. Только руку сломала, наверное… левую. Да выключи же фонарь!
– Прости, я не нарочно. Ноктовизор потеряла. Где остальные?
– Мия с Нинкой пошли к номеру, вроде там еще кто-то был.
– Вызови по связи, у меня рация поломалась. Всех зови сюда.
Оставив Ленку прикрывать коридор со стороны лестницы, Лина добралась до эпицентра взрыва, встретив здесь шестерых воспитанниц. Они дружно выкапывали из-под обломков Клеща. Того завалило надежно, на дверь, которой он прикрывался, лег немаленький кусок стены, а сверху набросало разной рухляди.
– Он живой? – встревоженно спросила Лина.
– Был, – ответила Мия. – Я его первая увидела, он просил передать, что все встречи с тобой заканчиваются для него печально. После этого отключился.
Завидев, как косятся на нее воспитанницы, Лина сообразила, что все руководство операцией перешло к ней. Как ни смешно это сознавать, она сейчас здесь главная, со всеми вытекающими последствиями. Впрочем, ответственность невеликая – ситуация простая, действия тоже будут несложными.
Забрав у одной из девушек шлем с действующей радиостанцией, Лина выяснила, что две воспитанницы не отзываются на вызов, их местоположение неизвестно. Отрядив за ними поисковую команду, она попыталась связаться с техниками. Но тщетно, ответа не дождалась. Когда израненного Клеща извлекли из завала, Лина воспользовалась его телефоном, позвонила монастырскому дежурному и объяснила ситуацию. После этого оставалось только ждать инструкций руководства.
Первый же приказ предписывал как можно быстрее вернуться к автобусу, выяснить, почему там не отвечают на вызов.
Глава 2
– …после чего проследовали к автобусу. Там обнаружили, что сенсы и технические сотрудники мертвы, один из спецназовцев в тяжелом состоянии, он открыл дверь автобуса, заподозрив неладное, и получил дозу. Не имея костюмов химической защиты и противогазов, мы…
– Достаточно! Ветрова, столько детского лепета я обычно за целую неделю не слышу. И ты называешь это докладом?
Лина стояла на печально знаменитом ковре Мюллера и стоически выдерживала разнос от настоятельницы. Впрочем, не имея зрителей, та не особо усердствовала, песоча любимую воспитанницу скорее из ритуальных соображений.
– Так точно! Это был устный отчет о…
– О чем же? О неудачной прогулке младшей группы пациенток лечебного учреждения для умственно неполноценных детей?
– Никак нет, – нехотя ответила Лина, прекрасно понимая, что сейчас услышит.
– Да что ты говоришь! Нет?! А вот факты говорят как раз обратное. Мне даже не хочется рассматривать их по порядку, вряд ли ты в состоянии понять, что такое порядок. Ты из тех людей, что умудряются упасть в грязную лужу посреди Сахары, или умереть от жажды посреди озера. Из всего твоего лепета я так и не поняла, почему вы не доложили о пробое немедленно?
– Но Клещ…
– Он хороший рыцарь, но есть большое «но»: он зарвался, и ты это прекрасно видела. Даже с точки зрения обычной логики, не считая инструкций, о таком необходимо сообщать немедленно. Или тебя так манило в эту набитую проститутками гостиницу, что ты позабыла обо всем на свете?
– Но я хотела…
– А почему не сделала?
– Клещ сказал…
– Детский лепет. Ты имела полное право под угрозой оружия заставить его связаться с Монастырем. У тебя для этого было одиннадцать подчиненных. Вывод прост: как командир ты показала свою полную несостоятельность.
– Я…
– Ладно, хватит! Итог прост: одна воспитанница погибла, трое тяжело ранены. Кроме того, уничтожена группа сенсов и техников, покалечено несколько гражданских и пострадала гостиница. И все это с огромной помпой, прямо-таки блокбастер – журналисты обеспечены работой на месяц вперед. Блестящая операция, ее стоит внести в учебники как яркий пример того, как не следует поступать. Ветрова, я в тебе почти разочарована, неужели ты ни на что не способна, кроме тупой беготни по тайге?
Настоятельница перестала ходить из угла в угол, обогнула стол, присела, кивнула воспитаннице. Лина привычно раскрыла огромный стенной шкаф, вытащила стул, устроилась напротив Мюллера. Та достала пачку сигарет, прикурила от массивной зажигалки, задумчиво произнесла:
– Табак яд, но как же приятен этот яд. Алина, запомни хорошенько: если увижу тебя с сигаретой, – убью.
– Хорошо, – кивнула Лина. – Как забеременею, так сразу и закурю. Терять мне будет уже нечего.
Усмехнувшись, настоятельница задумчиво произнесла:
– Ты ничего подозрительного на этой операции не видела?
– Видела.
– Что?!
– Там все было подозрительным, с самого начала. Нас бросили на гражданскую операцию, да еще и с ходу. Никакой подготовки, только чудом никто не пострадал при штурме здания. Нагнали целую группу сенсов, явно непрофессионалов и не сплоченных. Толку от них было мало, нормальная команда погасила бы террористов без нашего вмешательства. А уж потом и вовсе чудеса пошли. Сами понимаете, этот пробой произошел с одной целью – нашу группу хотели уничтожить. Если бы Клещ замешкался, связываясь с руководством, мы бы попали под удар. Кто-то открыл на миг окошко и забросил активированную жижу. Судя по калибру, она бы накрыла все в радиусе сотни метров. Да еще шестой этаж… Даже на обрубках ног не убежишь, мы бы все там остались.
При упоминании обрубков ног настоятельница поморщилась, отложила сигарету и поинтересовалась:
– Что говорят девочки?
– В смысле?
– Алина, не включай дуру. Я вовсе не прошу тебя стучать на подруг. Вообще, каково настроение после этой операции?
Пожав плечами, Лина спокойно произнесла:
– Никто не радуется. Маринку жалко, глупо погибла. И непонятности всех достали. Выпуск закончил практику, но никого по местам так и не отправили. Со мной это еще может быть объяснимо, но ведь другие закончили обучение и не нуждались в лечении и реабилитации. Что они здесь делают? И к чему нас бросили против гражданских? Это вообще дико, даже для обычного спецназа, а уж для нас… И как объяснить то, что группу едва не уничтожили? Если событиям в гостинице еще можно найти хоть какое-то объяснение, то по остальному… Полный бред, ведь выходит, что техников и сенсов убили люди. Наши враги не применяют гранаты с нервно-паралитическим газом, да и появление подобных созданий вблизи автобуса не прошло бы незамеченным. Подобные мысли крутятся в головах всех участниц операции.
– Да это мне понятно, я же спрашивала только про настроение.
– Главным образом огромное недоумение, – сделав паузу, Лина уточнила: – Сами понимаете.
Откинувшись на спинку стула, настоятельница задумчиво уставилась поверх головы воспитанницы. Лина замолчала, не мешая раздумьям женщины, даже дыхание затаила. Она явственно почувствовала, что сейчас услышит нечто, что в очередной раз пошатнет устои ее мировоззрения. Но, увы, в глазах настоятельницы зажглось стандартно-холодное выражение, она явно передумала, причем в последний момент. Ее слова еще более уверили Лину в этом предположении:
