Владимир Поселягин - Грандмастер
— Я могу подумать?
— А что тут думать?! — удивился я. — Я вас всё равно не возьму, это принципиально, хотя конечно дополнительный опытный стрелок мне пригодился бы, но и такой явный соглядатай мне не нужен. Можете оставить с собой несколько человек из взвода, уверен, у вас там есть свои люди. Можете вообще весь взвод забрать.
— Я решу и сообщу вам о своём решении.
Майор задумчивый ушёл, а я зло сплюнув, ох уж мне эти интриги, направился к штабу. Нужно развернуть второй баул, чтобы выгнать дополнительную технику, уже прибегал посыльный от Мика.
* * *
Сплюнув косточку, я развалился в шезлонге и не глядя, взяв из блюда очередную горсть с вишней, продолжил плеваться. Свернутый с трубку лист отлично подходил для прицельного выстрела. Висевший как Иисус на столбе комармии комрад Жирков, кстати, не дилв, только морщился, когда очередная жёсткая косточка влипала ему в лоб или нос. Его обнажённый торс и лицо всё было усеяно красными точками.
— Не надоело, граф? — поинтересовался вышедший на террасу генерал Слащёв.
— Не-а, как увидел трупы детей и горожан, что выбрасывало на берег, сразу куда-то подевалась человечность. Надеюсь, навсегда спряталось, ненужно и крайне вредное чувство.
— Это явление проявилось не только у вас и у ваших учеников, господин граф, но и у моих солдат и у ополченцев — присаживаясь за столик, дожидаясь, когда его адъютант накроет на стол, сказал генерал.
— Есть такое.
— Как вам дилвы? Я смотрю, вы десятка два себе отобрали из пленных, на эти, ваши эксперименты.
— Да я уже охладел к ним. Всё что нужно я узнал, своё мнение составил.
— Можно поинтересоваться у такого знающего учёного, что именно вы узнали? Они действительно порождения ада?
— Нет, это действительно потомство бога. Вы светлого, они тёмного. По крайней мере, во всех вас есть их частицы, у какого-то преобладает одна сторона, у кого-то другая. Есть одна странность, она и напрягает.
— Какая?
— Во всех мирах, где есть потомство богов, преобладает магия, вы же развиваетесь по техническому направлению. Да ещё инертны к магии. Странность за странностью. Не хватает мне возможностей, чтобы нормально разобраться. Я как малыш у высокой полки, видеть вижу, а достать не могу.
— Я всё не могу понять, граф, как мы вот так вот жили-жили и вдруг стали смертными врагами. Такая ненависть друг к другу проснулась.
— Это уже ваше дело — уклончиво ответил я и увёл вопрос в сторону, задав свой генералу. — Как там в порту. Дела идут?
Вопрос был довольно болезнен для Слащёва, помешать уйти боевым кораблям и гражданским судам из гавани белогвардейцы не успели и часть экспедиционной карательной армии которой как раз и командовал тот недоумок, что висел на столбе, ушли. Мы же их не трогали, хотя я мог поднять в воздух хоть «вертушки», хоть «Грачей». Да тех же штурмовиков затрофеенных нами у немцев. Только вот я не стал этого делать. К чему портить неплохой товар, на который могут найтись покупателей? Да хоть местные наверняка выкупят обратно свои корабли за драгоценные камни. Жирком-то пока была мирная жизнь, обросли, вот теперь пусть выкупают, тратят средства на восстановление империи.
С капитаном Новиковым я довольно близко сошёлся за эти четыре дня, и тот пообещал, используя мои ресурсы, добыть корабли и транспортные суда. Те на Одессу ушли. Так три дня назад капитан с Миком со своими бойцами и моими учениками, все кто влез в три вертушки, четвёртая шла с запасами топлива, улетели к Одессе. Буквально час назад Вольт связался со мной и сообщил, что корабли все захвачены, как и команды с пассажирами, выгружены на берегу. До Одессы они не дошли всего ничего, ночью их взяли, сонных идущих на малом ходу. К берегу подошёл казачий разъезд, так что было кому передать пленных. Пусть местные сами их казнят, как захотят. Игнатьев что командовал штурмом города, дал двух своих офицеров Новикову, так что приёмом пленных командовали они. Ну а я сейчас доем вишню и возможно полечу к месту, куда подогнали все трофеи. Нужно развернуть морской баул и буксиром загнать трофейные суда внутрь. Им уже глушат топки и проводят лёгкую консервацию. До темноты ещё пять часов, успею.
Вот именно поэтому генерал и морщился. В порту отсутствовала даже простая лоханка, с десяток шлюпок и всё, больше ничего не было, иностранцев не считать, а я отказывался за просто так передавать им свои трофеи. С какой это радости? Моряков что выжило в бойне осталось всего на пару кораблей сформировать экипажи, а всё туда же. Отдай, наше.
Кстати, за эти дни ученики мои изрядно веселились, можно сказать во всю широту своей души. То, что творили в Крыму рогатые, они видели, никаких политзанятий не нужно было, чтобы поднять их боевой дух, он у них пёр со всех щелей, так что работали с огоньком и практически без пленных. Да дилвы особо и не сдавались, если только магией пользоваться. Последней мы мало пользовались, я старался, чтобы ученики получали реальный опыт, усваивали свои новые умения.
Тот же Гоша со своими подчинёнными, младшими учениками лекарского факультета, занял здание военного госпиталя, оно было более-менее цело, хотя и имело дурную славу, тут прямо в койках опьяневшие от крови дилвы резали раненых, как их, так и персонал. Сейчас уже было всё подчищено и госпиталь вернулся к своей работе. Даже врач для него нашёлся, что тут продолжит работы после нашего ухода. Он три дня прятался в подвале у набережной по колено в холодной воде. Мы его подлечили и он начал активно искать персонал, не мешая ученикам. Искать, правда было всё же сложно, из всей численности населения города уцелело порядка десяти процентов, часть освободили из тюрем, для большевиков они были заложниками, часть сами вышли, когда белогвардейцы победили. Большинство очень хорошо попрятались, правда, не озаботившись продовольствием, так что многим требовалось медицинская помощь, всё же кому семь дней, с момента захвата города, а кому и меньше пришлось просидеть тайниках и схронах. Большевики резали всех, даже тех, кто носил рога из горожан. Жуткое зрелище надо было сказать.
Ну да ладно. Думаю, стоит описать, что происходило эти несколько дней более подробно, хотя вроде как и описывать было нечего. В уничтожении бригады Даниленко на полустанке я не участвовал, лишь чуть позже просмотрел записи боя и допросов пленных. Кстати, только от них мы узнали, что в теплушках кроме дилвов были и женщины, те набрали их из горожанок для удовлетворения похоти, так что те сгорели в теплушках и погибали рядом с насыпью вместе со своими мучителями. Пленных реально не было, просто не брали. Ну мы-то ладно, расстреляли по наводке с беспилотника цели, а вот драгуны полковника хорошо прошлись. Взвод Новикова тогда тоже отличился. Бронепоезд находился метрах в шестистах от основного эшелона, где ночевали или спали рядом на траве большевики. Они забросили все вагоны газовыми гранатами, ну и к моменту боя, то есть когда поработали «Ураганы», просто достали изнутри почти сотню недееспособных тел. Драгуны правда их всё равно не пощадили. Ну да ладно.
Бронепоезд сразу же включили в дело, набранные моряки, которые были более подкованы в технических делах, осваивали новую для них технику, им в этом помогали трое унтеров, что раньше служили на подобных бронепоездах, ну а ребята на машинах и, оседлав коней, направились вслед за нами к Севастополю. К тому моменту, когда показался город, беспилотник давно уже сравнил изгибы побережья с тем, что было у нас, всё сходилось. В пятнадцати километрах от города я выбрал удобный пляж, там реально было удобное место, мелкий песок и тёплая вода для купаний и можно было организовать плотную оборону. Эрих повёл колонну туда, на нём организация обороны лагеря, а мы ушли в сторону. Я в низине развернул баул с лётной техникой, тягачом были отбуксированы наружу восемь боевых машины, два «Ми-24» и шесть транспортных вертолётов того же КБ.
Когда подъехали машины, техника уже была готова, лётчики заняли свои места в кабинах, а пехотинцы устраивались в десантных отсеках. Была проведена пробная высадка. Не сразу, но у них начало получатся. К машинам те ещё привычны были, легковые машины, редкие грузовики они видели, даже покатались на наших «монстрах», как они их называли, а вот лётная техника их пугала. Что скажешь, пехота. Однако, всё же понимая значимость момента, они собрались, и восемь боевых машин ушло к городу. Тут недалеко километров двадцать будет.
Высадка прошла в принципе нормально, правда красные всё же постреляли, но раненых что появились в отсеках, тут же лечили борттехники, используя амулеты многоразового применения «среднего исцеления». В общем, высадились все, кто на крыши зданий, кто на набережной, кто во дворе казарм превращённых в тюрьму. Ну а аппараты когда они вернулись, техники начали ремонтировать, заделывая дырки и составляя план более серьёзных ремонтов. У одного транспортника была повреждена турбина двигателя. Слепой выстрел и не повезло, на одном дотянул.
