Андрей Земляной - Войны крови. Черный потоп
— Его уже давно нужно было заменить, — произнес Шах. Говорил он не по-русски, да и вообще — ни на одном из человеческих языков. — Эти бараны не годятся ни на что, кроме пищи. Службу безопасности возглавишь ты, Эпхгезеодебразан. И первое, что ты сделаешь, — найдешь тех, кто погубил наших сирен. [1] Найдешь и приведешь их ко мне. Вместе с семьями…
…«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Площадь Мужества». Вагон медленно тронулся, стал набирать ход. Сашка стоял у неоткрывающихся дверей, прикрыв глаза, словно бы дремал стоя. У его ног свернулся Вауыгрр. Со стороны они выглядели, как хозяин с собакой, возвращающиеся после прогулки за город или в каком-нибудь из многочисленных парков Северной столицы. Но это впечатление было ошибочным. Между охотниками шел быстрый разговор:
«У двери с краю».
«Направо или налево?»
«Вроде, налево…»
«Подожди, сейчас схожу, проверю…»
Волк лениво, совершенно по-собачьи, поднялся и неторопливо потопал в дальний конец вагона. Его черный шевровый нос, торчащий из кожаного намордника, уткнулся в пол. Вауыгрр неспешно поворачивал головой туда-сюда, словно искал кого-то. Делать это он старался как можно забавнее и в награду за свое мастерство уже услышал несколько смешков.
Вид собаки, пусть крупной, но с уморительной серьезностью ищущей что-то в вагоне метро, настроил пассажиров на благодушный лад. У некоторых в руках уже появились недорогие конфеты, которыми попутчики готовились угостить потешного пса, а кое-кто уже робко протягивал руку и пробовал погладить симпатичного кобеля, тычущего свой нос куда ни попадя…
«Здесь!» — Вауыгрр уселся на пол и доверчиво положил голову на колени очень красивому пареньку — чуть ли не двойнику известного голливудского актера, — с отсутствующим видом слушавшему плеер. Тот вздрогнул, посмотрел на волка и, как ни странно, успокоился. Даже попытался почесать волка за ухом.
— Ох, извини, братан, — Сашка подошел к пареньку и забрал Вауыгрра, оттащив за ошейник. — Чего-то я устал, вот и недосмотрел за зверем…
— Забей, — махнул рукой юный любитель музыки. — Он же не укусил, ничего…
— Да он и не кусается.
Охотник сел на освободившееся место рядом с богато одетым красавчиком-меломаном, достал из кармана небольшой камушек с дыркой, повертел его в руках, на мгновение приложил к лицу:
— Слышь, а ты по чему прикалываешься?
— Да я кислотник по жизни. А так… — Тут паренек увидел у Сашки провода от наушников. — А ты чего?..
— Ну-у… кислота — тоже, но здесь сейчас — фолк-рок. Кельты…
— Кельты — это круто, — согласился его собеседник. — Ну, бывай, собачник…
— О, и ты здесь выходишь? — Сашка изобразил удивление. — Мы тоже.
Они вышли из метро, обсуждая на ходу достоинства современной музыки. Вауыгрр трусил чуть сзади, словно бы случайно тычась носом в рюкзачок паренька с плеером.
«Он здесь! В мешке!»
«Понял, работаем…»
— А скажи-ка, братан, — Сашка прервал разглагольствования паренька о прелестях исполнения Найка Борзова, — на хрена ты с собой подгребина [2] таскаешь? Это у кислотников обычай такой, или как?
При этих словах парень дернулся в сторону, рванулся было бежать, но не тут-то было: Вауыгрр мгновенно прихватил клыками рюкзак, неожиданно заверещавший дурным голосом. От этого вопля в нескольких окнах близлежащего дома лопнули стекла, а перед охотником внезапно возник громадный ящер. Он оскалил пасть и тяжело шагнул вперед, но на этом все и завершилось: Сашка вытряхнул из рукава длинное узкое лезвие и коротко ткнул в рюкзак. Режущий слух вопль, тираннозавр исчез, словно растворился в воздухе…
…На асфальте сидел, обхватив голову руками, невысокий хлипкого вида паренек, совсем не похожий на голливудского красавца. Плечи его тряслись:
— Сволочь! Сволочь! За что ты убил Беоралу? Она… она же ничего плохого… никому… а ты…
«Самка „ходячего хвоста“? Он совсем одурел? Она же втрое опаснее самца!»
«Он-то откуда, по-твоему, это знать должен? Думаешь, она ему это рассказала?»
Охотник крепко ухватил паренька за шиворот, рывком поднял на ноги:
— Ты никогда не задумывался: откуда ЭТО берет силы, чтобы делать тебя красавцем, чтобы доставать тебе деньги, чтобы все у тебя было? Серьезно: ты что, думал, все из воздуха берется?
Паренек рванулся было, но волк, стоявший рядом, оскалил зубы и коротко взрыкнул. Парень тут же обмяк, словно из него вытащили какой-то стержень:
— Она говорила… говорила, что ей надо совсем чуть-чуть… что никто даже и не заметит… Я ведь только хотел… чтобы певцом… или в телевизор…
«Он верил нечисти? Точно, идиот…»
— Поди еще говорила, что тебе надо почаще бывать там, где людей побольше?
— Н-ну… да-а…
— И куда ж она тебя таскала? Кинотеатры, площади, метро?..
— Н-ну… еще поликлиники… школы… детские сады…
«Брат, скажи, чтобы он заткнулся! Или я его сейчас загрызу!»
Сашка брезгливо смотрел на симбиота. Он кормил своего подгребина детьми, больными… А ведь достаточно ребенку отдавать энергию демону хотя бы час — болеть он будет очень долго! Мразь, тварь, предатель!..
— Вот что… — Охотник стиснул кулаки, несколько раз глубоко вдохнул. — Сейчас мы с тобой поедем в одно место. Там ты все расскажешь, а тогда уж решат: что с тобой делать… звезда эстрады, блин…
Сашка вызвал машину, чтобы отвезти пленника в контору. Такие вещи не охотнику решать. Пусть отцы-командиры решают: что с симбиотом делать и какую епитимию на него накладывать…
— …Я нашел его! Нашел! — Голос в телефонной трубке срывался и от волнения переходил с русского на иной, нечеловеческий. — Вы не поверите, ифхзфхурхзгерноберенгорхзхр — набольший господин моей жизни, — их всего двое! Двое Чистой Крови.
— Вот как? — Герман Моисеевич слегка задумался. Под ложечкой сладко засосало от предвкушения. — И ты уверен, что за ними никто не стоит?
— Н-нет, — голос в трубке смешался, — в этом я не могу быть уверен. Но то, что младшего вампира и хотя бы одну из сирен убили именно они — в этом нет ни малейшего сомнения.
— Хорошо, Эпхгезеодебразан, я понял тебя. Приезжай ко мне и расскажи все, что тебе удалось узнать. Жду, — с этими словами Шах повесил трубку.
Он встал и упруго прошелся по кабинету, разминая ноги. Затем открыл сейф и достал оттуда небольшой ларец. Сел в кресло, открыл крышку.
Внутри лежал, переливаясь в окружавшем его черном бархате, прозрачный кристалл, похожий на сгусток прозрачного огня. Тот, кого знали как Германа Моисеевича Шаха, удачливого бизнесмена и финансиста, положил руки на твердое и холодное пламя и сосредоточился. И почти сразу в глубине кристалла возникли смутные очертания фигуры:
— Приветствую тебя, досточтимый бинфэн. [3]
— Приветствую тебя, досточтимый, — фигура в кристалле стала отчетливее. Теперь было ясно видно, что это — пожилой китаец с узким и резким лицом. — Здесь меня называют Питер Фэй, и я прошу тебя именовать меня так же.
— Охотно, — Шах усмехнулся. — Меня здесь именуют Герман Моисеевич Шах, можно просто — господин Шах.
— Мне очень приятно, что вы, достопочтенный господин Шах, вспомнили обо мне. Я не могу поверить, что ваш интерес к моей скромной персоне вызван лишь заботой о моем здоровье и успехах. Неужели я ошибаюсь?
— Оставим церемонии, господин Фэй. Полгода тому назад вы сообщили о весьма щедрой награде, положенной за голову убийц из Санкт-Петербурга. Ваше предложение еще в силе?
— Да, — голос из кристалла стал громче и отчетливее. — Вы нашли их?
— Возможно. — Герман Моисеевич чуть улыбнулся. — Что вы предлагаете в награду?
— Кристалл Сохмет, [4] который удалось добыть из запасников Каирского музея. Если вы предоставите мне их живыми, я могу добавить и еще кое-что…
— Я понял, уважаемый господин Фэй, я понял. — Шах кивнул головой. — Возможно, совсем скоро я снова свяжусь с вами…
…«Или за нами следят, или я — выдра!»
После такого заявления я волей-неволей напрягся. Мне тоже казалось что-то такое, но уж Вауыгрр в подобных оценках не ошибается. По крайней мере, на моей памяти. Та-ак, посмотрим-посмотрим, что там у нас?..
Ух, ты! Ну, ты, дядя, наглец! Ты бы еще поближе подошел…
Стоп! Один он быть не может, или я — тоже выдра… Ну-ка, ну-ка, а где тут еще?..
«Брат, вон тот автомобиль…»
«Вижу, Серый брат, уже срисовал…»
Ха! А ведь они собираются…
«Брат, эти враги, похоже, на нас охотятся!»
«Слушай, Серый брат, а давай мы им позволим, а?..»
«Ага… Пусть куницы поохотятся на медведя…»
…Никто не обратил внимания на свернувшего с улицы во двор скромно одетого худощавого паренька с большой собакой. Со двора они, обогнув дом, двинулись через маленький сквер по протоптанной тропинке к мусорным бакам. Паренек и его пес не спеша шагали мимо помойки, когда пес вдруг приостановился и коротко взрыкнул.
