Олег Дивов - Мастер собак
– Мастер! – тихо позвал Боцман.
– Да! – отозвался Мастер.
– На хрена я тут бдю? – поинтересовался Боцман. – Ведь тихо все, сам посмотри. У меня аж Сильвер заснул. – Тут Боцман поперхнулся и сконфуженно умолк. Ясно было, что с ответом Мастер не промахнется.
– Вот он спит, а ты бди!
– А если я его разбужу? – робко спросил Боцман.
– А зачем?
– Ну, допустим, чтобы он бдел, а я спал.
– Бдеть – это по твоей части, – веско сказал Мастер. – Тут ты во Второй рекордсмен. А вот бдить ты, я вижу, разучился. Раньше вроде бы умел, а теперь прямо и не знаю…
– Я же не нарочно…
– Тут лужа была на полдвора, – объяснил Мастер Доктору. – Через двор тварь бежала, а он по ней стрелял. Она знай себе бежит, а он, значит, стреляет. Говорят, светло было, как днем. Лед плавится, тварь скачет, а он в окне торчит, орет дурным голосом и из пульсатора молотит так, что дым столбом… – Боцман пытался что-то возразить, но Мастер просто слегка повысил голос: – Батарею посадил, ты не поверишь, до половины! Воды из снега вытопил цистерну! Чуть вот этот сарай, – Мастер ткнул пальцем в склад, – пополам не распилил. А может, и распилил. Как сейчас навернется стена нам с тобой на голову…
– Ладно, не заливай, – вступился за Боцмана Доктор. – Во всяком случае, растопить снег он не мог даже теоретически.
– Так я же не о том жалею, что ему снег растопить не удалось! Бог с ним, со снегом! Я тебе говорю, что он умудрился ни разу в эту погань не попасть!
– А где же остальные были?
– Представь себе, вот тут стояли, в углу, и тоже промазали!
– И долго это продолжалось? – спросил Доктор. – Двор узкий, особо не разбежишься. Как она двигалась?
Боцман хотел было объяснить, но Мастер его опередил.
– Отсюда – сюда, – показал он и тяжело вздохнул.
– Так это же секунды две…
– Меньше, меньше! – раздраженно сказал Мастер. – Но это наши лучшие стрелки. С полусотни шагов попадут в глаз летящей мухи. Все промазали. А грохот стоял – уши заложило. Пушки на максимальный разряд поставили. У каждого лазерный целеуказатель и отличный подствольный фонарь. Обстреляйся! Не попали. Что бы ты дал за вскрытие этой твари?
Доктор закусил губу. Видно было, что сейчас он соврет.
– Ну, у нас все-таки есть кисть руки… – протянул он. – Это совсем не плохо.
– Хочу целиком, – сказал Мастер. – Это была не обычная ходячая деревяшка. Эта гадость была почти живая в нашем понимании этого слова. Вопрос – зачем? Если у врага понятия о жизни и смерти никак не соотносятся с нашими – зачем ему такая живая штука? Во-первых, очень подвижная. Во-вторых, я так думаю, котелок у нее варит – будь здоров.
– Допустим, насчет «никак не соотносятся» – это ты хватил, – не согласился Доктор. – А потом, слушай… а если они в нее все-таки попали?
Мастер вопросительно посмотрел на Боцмана, который потихоньку, мелкими шажками, приближался, развесив уши и делая вид, что по-прежнему несет караульную службу. Сильвер с места не сдвинулся. Он дрых.
– Нет, – сказал Боцман. – Тут не ошибешься. Попал – упал.
– Принимая во внимание строение ткани… – начал Доктор.
– Ты хочешь сказать, – перебил его Мастер, – что такую квазиживую зверюгу пульсатор может и не взять?
– Как с тобой все-таки тяжело! – сказал Доктор. – Вечно ты все заранее обдумал!
– С каждым днем все хреновей и хреновей, – пробормотал Мастер очередное свое заклинание, опуская глаза. – Прости, но у меня есть совершенно четкие данные о воздействии пульсатора на живой организм.
– Что значит «живой»?! – Доктор ощутимо повысил голос.
– Человек. Не охотник, конечно. Посторонний человек.
– Ну?
Мастер обвел глазами присутствующих, криво улыбнулся и, повернувшись к Доктору, произнес четко, как на докладе:
– Точечный импульс стандартной мощности. Дистанция около пятидесяти метров, зона поражения – голова и плечи. Несколько минут – шок, около часа – нечто вроде сна. Затем пришел в себя, координация движений ощутимо нарушена, но в трезвом уме и, что самое обидное, в здравой памяти.
– Как же так вышло? – пробормотал Доктор.
– Пытался ночью на улице сфотографировать экипаж одной нашей машины. Ребята домой ехали, с оружием. Сразу после охоты. Сам понимаешь – условный рефлекс…
– Боже мой! – почти простонал Доктор. – И где он сейчас?
– Я думаю, в Штабе. И уверен, что скоро его тебе подсунут для промывания мозгов. Его и еще одного деятеля. Но, чую я, утечка будет.
– Ну, вы даете, мужики! – покачал головой Доктор. – Что ж ты молчал?!
– Тебя Штаб вызывал?
– Нет, пока нет…
– Ничего, скоро вызовут. Убивать этих двоих резона нет. Значит, блокада памяти. – Мастер говорил легко и спокойно, будто лекцию читал. Доктор нехорошо глядел на него исподлобья. Лицо пожилого мужчины кривилось, как от зубной боли.
– Боже мой… – снова простонал он.
– Придется, – сказал Мастер. – Заставят. В конце концов, ты же не настоящий врач. Ты не связан клятвой Гиппократа…
– Я связан клятвой идиота! – рявкнул Доктор. – Я связался с бандой шизофреников и вот только сейчас начинаю понимать, как же я с вами со всеми попал! Ты думаешь, это очень весело – блокада памяти? Да это хуже, чем резать по живому без наркоза… Я себе, если надо, руку зубами отгрызу. А в другого нож воткнуть – нет уж, увольте. А такая агрессивная терапия – это хуже любого ножа! Сердце кровью обливается… Как же вы так, ребята, а? – Доктор посмотрел на Боцмана, потом на Китайца, потом отчего-то на обрез у Бенни на коленях.
– Он сам нарвался, – сказал Мастер. – И поверь, он знал, на что шел. Только он рассчитывал, наверное, на пулю. А огреб кое-чего похуже.
– А ты-то с чего взял, что похуже? – спросил Доктор.
– Додумался.
Доктор снова обвел взглядом присутствующих. Он уже вроде бы успокоился, и в его глазах загорелся огонек пристального и не очень приятного интереса.
– Только ты додумался или кто-то еще?
Мастер скрежетнул зубами и сунул Доктору под нос кулак. Правой рукой он на всякий случай продолжал обнимать Карму, зная ее манеру приходить на помощь, даже когда не просят.
Высказаться Мастеру помешали. В недрах технички снова зажужжал моторчик, и кабель начал сматываться. Это было так неожиданно, что люди вздрогнули. Собаки даже ухом не повели.
– А?! – гневно вопросил Мастер, тыча пальцем в сторону фургона. – Каково?! Вот отсюда мы поняли, что внутри кабеля есть и канал связи. Причем остаточный фон дырки его не колышет. Наши рации до сих пор хрипят и пукают, а этим – хоть бы хны! Черт знает что такое. О собственном оружии ничего не можем выяснить… Хоть на собаках эксперименты ставь.
– На собаках нельзя, – сказал издали Китаец.
– Да это я так… – смутился Мастер. Он уже остывал. – Сгоряча. Действительно, зачем на собаках, когда людей навалом. Бегают, понимаешь, всякие с фотоаппаратами…
– Послу-ушай, – протянул Доктор. – Так ты это нарочно устроил! Экс-пе-ри-мен-татор! Да?
– Боже упаси! – Мастер конвульсивно перекрестился, чего за ним в Школе никогда раньше не замечали. – Но не нужно было этому репортеришке лезть куда не след, понимаешь?
– Это ты мне говоришь или себя уговариваешь?
– Вот уже… – Мастер посмотрел на часы, – двадцать один час я занят только тем, что себя в этом убеждаю. Я обязан защищать своих людей, даже если они совершают ошибки. Иначе конец охоте… Китаец! Ты что, обезумел?!
Китаец, который в этот момент крепил за край транспортера альпинистский шнур с узлами, затрясся всем телом, как пудель в ожидании взбучки.
– А-а что? – пробормотал он, поворачиваясь к Мастеру. В глубине тоннеля зашуршало – ползла вверх по ленте транспортера лучевая пушка. Шериф бросился к люку и, тихо завывая, вновь принялся исполнять свой приветственный танец, немилосердно колотя хвостом Бенни, который плевался и заслонял лицо руками.
– Когда Абрам туда спустился? – спросил Мастер тоном, от которого поежился даже Доктор.
– Д-двадцать минут…
– Когда ты ему шнур бросил?!
– Ой… – только и выдохнул Китаец. Он допустил одно из страшнейших нарушений техники безопасности. Независимо от наличия радиосвязи или присутствия экстрасенса, способного засечь местоположение и эмоциональное состояние находящихся внизу людей, первое и главное, что должен был сделать Китаец, отправив Абрама в подвал, – бросить ему веревку. Китайцу стало так нехорошо, так больно, так стыдно, что он даже и не понял, как очутился задом в сугробе, с расстегнутым воротом, а Доктор делал над его головой какие-то замысловатые пассы руками, и Бенни, тоже в нарушение инструкции бросивший пост, сыпал ему пригоршнями за шиворот снег. Подбежавший Мастер оттолкнул Бенни к люку, склонился над Китайцем и сунул ему в зубы горлышко фляги. Лицо у Мастера было такое, будто он вот-вот заплачет. Китаец испугался и послушно глотнул. Во фляге был коньяк, да еще какой!
Китаец глотнул еще, потом еще, потом флягу у него отняли, он часто-часто задышал, и вдруг из его глаз-щелочек бурным потоком хлынули слезы. Доктор что-то шипел Мастеру насчет «нервного истощения», перекошенный Мастер рычал ему, что «скоро всех поубивает». Китаец рыдал и утирался рукавом. Абрам стоял рядом на коленях и бормотал: «Что такое, что такое?» Джон тыкался в лицо холодным носом и глядел на всех бешеными глазами, ища обидчика. И посреди всего этого безобразия Шериф припер к стенке техников и не давал им шагу ступить. Карма, как всегда в трудных ситуациях, держала спину хозяина и высунувшуюся из двери технички испуганную физиономию встретила таким ревом, что бедолага просто рухнул внутрь фургона. А Карма встала передними лапами на порог и разразилась в адрес техника оглушительными проклятьями.
