Олег Языков - Корректор реальности

Я выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Как там говорил Штирлиц в анекдоте? «Пронесло!» А Мюллер в ватерклозете: «Тебя бы так пронесло, паразит…» Вот и я… Близко от этого был, одним словом. Страшно видеть у себя на хвосте вращающийся винт вражеского истребителя. Спина сразу леденеет… Уф-ф… На сей раз пронесло. Спасибо тому стрелку. Я ему сильно обязан…

– Андрей, ты как? Цел?

– Да все в порядке… Перепугался только… И я от тебя отстал. Меня на развороте за бомберы унесло.

– Вверх давай. Сейчас по ним зенитки ударят… – я нашел истребитель Андрея взглядом и пошел вверх. Извернулся, глянул назад. Клубок истребителей так и висел в отдалении. Дымов, вроде, не видно… А ведь уже третий немецкий истребитель из боя вышел, вот так-то! Живем!

ТБ наконец-то сбросили остаток бомб и потянули на нашу сторону. Мне было отчетливо видно, как исклеваны пробоинами крылья ближайшего бомбардировщика. Но стрелок весело скалился в мою сторону, в кабине вертелась голова пилота. Я перешел на другую сторону, сзади пристроился ведомый. Мы заложили резкий вираж, набирая высоту и заодно проверяя заднюю полусферу. Опасности нет. Истребители все еще вертелись в небе, но накал схватки явно спадал. Немцы поодиночке выходили из боя…

Так мы прошли километров, наверное, десять-двенадцать. Березина осталась позади, под нами уже лежала наша территория. Идея была такая – пролетим еще немного, прикроем бомберы. Потом отвалим в сторону и сядем на нашей полянке. Там, в ящиках, нас ждали еще двенадцать ракет. Бензина должно хватить – мы не жгли его в бесплодных попытках догнать немцев, а сразу пошли на прикрытие ТБ-3. Я начал успокаиваться. А зря…

На очередном развороте я увидел сзади восемь точек. Наши, что ли, догоняют? А почему восемь? Потеряли двух? Все может быть… И очень может быть, что это немцы, вызванные на усиление первой группой. Как не вовремя…

– Андрей, внимание… Сзади восемь целей. Будь готов ко всему.

– Понял, вижу…

Я крутанулся и подлетел к головному бомбардировщику. Сбросил скорость, покачал крыльями. Летчик в открытой кабине уставился на меня. Я показал себе двумя пальцами на глаза и помахал рукой назад. Потом показал ему восемь пальцев. Голова в кожаном шлеме повернулась к хвосту самолета, летчик утвердительно кивнул мне, мол, вижу, стрелки сразу развернули турели спаренных пулеметов назад. Я дал газ и вырвался вперед. От бомбардировщиков отходить нельзя. Если это немцы, то они свяжут нас четверкой, а оставшаяся четверка вмиг расстреляет оставшиеся без прикрытия ТБ. Черт, черт, черт! Что же делать?

– Андрей, от бомберов не отходить! На виражах отбивать атаки – и все! Все, что мы можем. Как понял?

На этот раз Андрей не стал болтать. Все, что я услышал, было краткое: «Есть!» Значит, все понимает…

Теперь за приближающимися самолетами стал виден легкий дымный след. Это немцы, на форсаже идут. Наверное, сейчас весело кричат в эфире, улыбаются… Да, сейчас будет весело…

Надо сорвать им первую атаку. Все восемь «мессов» одновременно атаковать не будут, небо большое, но количество направлений для атаки ограничено. Мы выскочили перед строем бомбардировщиков, развернулись и пошли немцам в лоб. Самое главное – чтобы нас не утащили от тэбэшек… Иначе – все зря…

– Андрей! Стрелять только наверняка, береги патроны.

В первом схождении стрелять не пришлось. Немцы увидели нас и ушли вверх и влево. Перестроились, одна четверка осталась на высоте, а другая попыталась зайти бомберам в лоб.

Мы выскочили на перехват. Под нашими истребителями потянулись трассы носовых стрелков тяжелых бомбардировщиков. Немцы отвернули. Стрелять по ним было далековато, и мы с ведомым заложили резкий вираж, пропуская ТБ вперед.

Теперь на нас стала заходить вторая четверка немцев. Они, особо не мудрствуя, упали сверху, начав стрелять метров с шестисот. Но тут их подвела низкая, около 180 километров, скорость наших тяжелых бомбардировщиков. Дымные трассы пушек прошли впереди. Слишком большое было упреждение. Не приближаясь к нам, немцы ушли в высоту. А сзади заходили еще четыре истребителя. К ним потянулся веер трасс бортстрелков. Немцы опять начали стрелять с дальней дистанции, а потом нырнули под огромные машины. Вот тут и мы с Андреем успели отстреляться.

Переворотом через крыло, прямо через строй тихоходных гигантов, летящих по линеечке, мы с ведомым упали на хвост четверке «мессов» и успели врезать по ним из пулеметов. Снаряды пушек при таком ракурсе стрельбы я тратить не стал.

Кто-то из нас один «мессер» зацепил. Немец задымил, прошел вперед и стал разворачиваться на запад. Судя по тому, как он неуверенно держался в воздухе, попали не только по мотору, но и по управлению. Нам повезло – его ведомый потянулся за подбитой машиной. Пара вышла из боя. ТБ так же неспешно и безразлично к опасности шли на восток.

Вот тут немцы немного озверели. Строй бомбардировщиков с разных направлений атаковали сразу две пары. Получилось то, чего я всеми силами хотел избежать – нас с Андреем растащили. Я пошел на одну пару фашистов, а Андрей вильнул на другую. Сделать было ничего нельзя. Теперь нас будут убивать поодиночке…

Воздушный бой – очень быстротечный бой. Все решается в секунды. Да какой там! В доли секунды. Действия не осмысливаешь – дерешься на инстинктах, на подкорке… Любое решение должно быть единственно верным. И я пошел немцу в лоб.

Они заходили с передней полусферы, сверху, набрав порядочную скорость. Мне пришлось идти им навстречу, задрав нос «ишачка» вверх.

Стиснув зубы, я выцеливал немца. Вот у него на капоте замелькали бабочки выстрелов – пора! Я выжал гашетки и тут же низко пригнулся к приборной доске, прячась от очереди фашиста за лбом своего «ишачка». Удар! Еще удар. Ручка управления дернулась в руках, мотор дал перебой, заревел натужно, гулко стреляя разбитым цилиндром.

Я поднял голову. В лицо сразу же ударил плотный поток воздуха. Козырек снесло напрочь. Где немец? Не видно, только справа, под крыло уходит густой черный дымовой след. Хорошо, видать, ему прилетело! Он шел на скорости, в пологом пикировании, и если я его пробил качественно – кранты ему! Он не выберется, так и пойдет к земле.

А что с моим истребителем? Мотор продолжал пулеметную стрельбу разбитым цилиндром, над изуродованным снарядами капотом мелькали вспышки пламени. В лицо то и дело летело горячее масло, и мне постоянно приходилось протирать очки. Тяги, считай, и нет… Да-а, похоже, что и мне кранты. Попал все же, сволочь. Разбил один, а то и пару цилиндров. Если бы не бой – до аэродрома я, может быть, и дополз бы… А так…

Послышался треск пулеметов. Я кинул «ишачка» на крыло. Сзади Андрей отогнал пристраивающегося ко мне «месса». Кажется, даже зацепил его – вон какие-то клочья полетели. Точно! За немцем потянулся дымок, он бросил меня преследовать и потянул вверх. «Мессершмитт» с желтыми законцовками крыльев, свистя мотором, прошел справа. Теперь я увидел догоняющего его Андрея. Камуфлированная «семерка» выскочила из-под моего крыла, по карабкающемуся в небо «мессу» ударили зеленые трассы. Мне было отчетливо видно, как из-под брюха истребителя ведомого полетела золотая россыпь стреляных гильз. Целая туча. Пули достали немца, прошили хвост, центроплан, брюхо. Белым паром окутались разбитые радиаторы, «месс» завилял, видимо, очередь Андрея перебила ему тяги управления. Вот на солнце сверкнул сброшенный фонарь, и немец прыгнул.