Орион Реликвий - А. Никл
— Ой, больно то ты все знаешь, — отмахнулся от нее Мухин. — Убийцы бесполезные, как по мне. Долго преследовать не могут, выдыхаются, магическая сила слабая…
— Зато запас маны у них огромный, — опять поспорила девушка. — Короче, Мухин, заткнись и не мешай сосредотачиваться.
Девушка коснулась своей реликвии на груди, в форме какой-то причудливой звезды и закрыла глаза. Я же, не мог отвести взгляд от этой манящей вещицы. Если бы я мог, я бы, конечно, попытался ее коснуться. Так, чтобы чуть-чуть подпитаться. Но учитывая, сколько здесь было народу, это не пройдет незаметно.
Ведь, был велик шанс того, что мои действия, окружающие, воспримут как нечто странное… нехорошее, я бы сказал.
Кто промолчит, когда какой-то пацан начнет тянуться к груди девушки? И не докажешь же потом, что это не то, о чем они подумали.
— Чо тут встал? — меня толкнули в плечо и в следующий миг, мимо прошел широкоплечий чернявый парень. — В свою стаю иди, второклашка.
И только после его слов, на меня начали обращать внимание. Сначала смотрели на эмблему, а потому уже и на меня самого. Дошло даже до того, что в толпе третьеклашек начали появляться осуждающие возгласы, типа: «на нем даже реликвии нет, нищий.»
Я лишь только и мог, что пожать плечами и направиться к своим, но дорогу тут же перегородил лекарь, тоже со списком в руках.
— Смертный, — начал он с нового слова, без оскорблений. — Ты в списках стоишь с ними, — кивнул в сторону толпы за моей спиной. — Иди на свое место.
— Я второклассник, — спокойно ответил я. — Так что, увы, мне нужно к своим.
— А список говорит, что тебя занесли к третьему классу, — он злобно посмотрел на меня исподлобья и зашевелил недовольно усами. — Шуруй обратно.
Спорить с ним не было никакого смысла. Я повернулся обратно, к третьеклассникам, которым, явно не понравилось, что я вновь пошел к ним, но все видели, что меня направил лекарь. Так что, спорь тут не спорь, пытайся меня прогнать, ничего не получится.
Вскоре, когда толпы студентов разбрелись по своим классам, показались и другие академики, большую часть которых, я вообще видел впервые. Третий класс возгласив сам Адольф Брониславович, с новым списком, где была очередность студентов.
Поэтому следующий сраный час под палящим солнцем, студенты выстраивались в ровные линии, чтобы идти на испытания согласно списку. Поочередно.
— Наконец, — Адольф Брониславович заговорил своим громогласным, театральным голосом, обращая на себя внимание всех. — Все подготовки завершились, и мы начинаем первую часть вашего испытания. Понимаю, что многие присоединились к нам совсем недавно и не успели закончить полный курс, однако, испытание покажет вам, идти ли вам дальше, поглощать гранит науки, или все же… вернуться домой, чтобы подготовиться получше!
Эти слова запустили цепную реакцию по студентам. Кто-то, откровенно говоря, возмущался, что мало времени прошло. Кто-то начал подначивать или издеваться над своим «соседом» тонко намекая тому, что ему придется ехать домой. Но вот никто из третьего класса ничего не говорил.
Они были уверены в себе и своих силах. Все же, потомки знатных родов и богатых родителей. Уж родители то точно подсуетились, чтобы их дети доучились до конца. По крайней мере, это я так думал, а как было оно на самом деле. Увы, не знал.
— Заходим по одному поочередно, — заговорил Адольф Брониславович дальше. — Сначала, человек из третьего класса, затем, через минуту, из второго. Затем из первого. И так, поочерёдно. Монстр внутри — Вековая Жаба. Так что, комнаты зеркальные и друг друга вы не увидите.
— Так, а что делать? — послышались вопросы со стороны «первого и второго». — Убить ее?
— Силенок вам на это не хватит, — улыбнулся академик. — Подходите, и пытаетесь обуздать ее силу, или наоборот, выдержать ее давление. Но вы не бойтесь, Вековая Жаба находится под магическими цепями, так что вашей жизни ничего не угрожает.
Его слова не дали никакого боевого настроя студентам, наоборот, стало еще шумнее, затем начались споры и по итогу, все переросло в галдеж. Академику пришлось прикрикнуть на студентов, дабы те замолкли. Ну и после, он объявил:
— Начали!
Я был где-то двадцатым по очереди. Перпендикулярно мне, в очереди второго класса, стояла Эстонская графиня, которая очень мило улыбалась. И когда первые люди вошли, воцарилась тишина.
Входить нужно было в огромные, двустворчатые ворота, за которыми была только темнота. Не было ни звуков, ни криков, ничего. Словно студенты просто ушли в бездну.
Все с некоторым волнением ждали, когда кто-то выйдет первым. Желали увидеть эмоции и понять, насколько трудно это было…
Так что, спустя пять минут, когда зашла первая троица с очередностью в одну минуту, вышел третьеклассник из «моей» линии, а затем первоклассник.
Оба были зеленее травы. Видно было, что они еле-еле сдерживают свой желудок, но, тем не менее, как бы плохо им не было, они улыбались.
Они прошли мимо всех нас и направились к лекарю, который, словно специально, театрально громко поздравил их с пройденным испытанием. А вот второклассник — задержался.
Когда пошел следующий представитель аристократов, ну… высших, разумеется, второклассник еле-еле выполз из огромных дверей.
— А вот и первый провал! — слова поддержки Адольфа Брониславовича были неуместны здесь.
В линиях студентов, тут же начали перешептываться, а Всеволод Владимирович поспешил телепортироваться к лежащему на земле студенту. Он ткнул того пальцем в макушку и негромко проговорил:
— В отключке. Не смог справится.
После его слов, подбежали дяди в белых халатах, погрузили парня на носилки и поволокли в сторону корпуса академиков, за нашими спинами.
Затем, все продолжилось. Очередь замерла, дожидаясь, пока выйдет все и академик Адольф Брониславович, понимая, что очереди начинают путаться, заявил во всеуслышание:
— Пока все не выйдут, новые студенты не заходят!
Что просто еще сильнее растянуло время.
Из третьего класса, первая десятка выходила победителями. Ну, то есть, они прошли испытание и готовились к тому, чтобы учиться дальше. Или… нет. Они готовились ко второму этапу с оружием. А вот второй класс, на удивление, выступал хуже первого, когда в первой, из десяти прошло девять, а во втором лишь половина.
Очередь, раскисая под
