Сердце Стужи - Яна Летт
– Ничего, – пробормотала я. – Есть и другие протезы. Похуже. Это всего лишь рука.
Мысли мешались. Каждая жилка, казалось, стонала от наслаждения, когда эликсир проходился по ней, согревая. Лаская.
– Теперь меня ещё на целый день хватит. – Элемер не мог знать, что я лгу.
Связь молчала.
Я продолжила идти по кругу.
Десять. Двенадцать. Двенадцать…
Время от времени я меняла направление, чтобы меньше кружилась голова. Я снова ослабляла шнур, и теперь рука болела сильнее. Но я не плакала – слёз, кажется, не осталось, и это было к лучшему. Следовало экономить жидкость.
Через полчаса – во всяком случае, я предполагала, что прошло около получаса – я сделала ещё один привал под плащом, выпила половину отвара из бутылки, сохранившей его тёплым. Когда я разминала руку, крови из пореза вытекло совсем немного.
Оставалось меньше половины отвара – чуть тёплого после того, как я открыла бутылку. И это было всё, что отделяло меня от Стужи.
В обычных обстоятельствах всего этого хватило бы на много часов. Я двигалась бы быстрее, разгоняя эликсиры по крови. А если бы нет – кто-то уже давно пришёл бы мне на выручку, потому что ястреб вернулся бы в центр, чтобы вызвать помощь. Они бы отправили охотников прямиком ко мне.
Даже если бы мой ястреб погиб, а я сама оказалась в ловушке, вот как сейчас, что с того? В центре его гибель не осталась бы незамеченной. За мной бы пришли.
Но где-то за целый мир отсюда центр был пуст и безлюден.
– Заткнись! – рявкнула я, и элемер спорхнул с крупной сосульки, торчавшей из снега, и взвился вверх – к чёрному небу. – Он жив, ты!..
Некоторое время я тупо смотрела ему вслед.
– Ну и хорошо, – прошептала я. – Без тебя лучше. Ты меня отвлекал. А мне надо ждать Эрика.
Губы шевелились с трудом. Я опустилась на плащ-крыло, потому что больше не могла сделать ни шагу. Вдруг отчаянно захотелось стянуть с лица маску, всей грудью вдохнуть ледяной смертоносный воздух. Плевать на Стужу, холод, смерть. Я задыхалась. Я не хотела умирать здесь.
«Сорта».
Темнота подступила ближе.
Я закрыла глаза. Мне хотелось увидеть Гасси, маму, сестёр – но я видела только слепой взгляд мертвеца, лежавшего во льдах совсем рядом.
Мне хотелось увидеть Строма.
«Эрик. Эрик! Эрик!»
Я звала и звала, кричала, пока хватало сил – вслух, срывая горло, и в голове, надеясь, что оживёт левая глазница, что он ответит.
Меня трясло, но холод как будто перестал беспокоить. Наоборот, стало словно бы почти и тепло – но я ещё недостаточно смирилась со смертью, чтобы понять, что это дурной знак.
Бутыль с остатками отвара удалось открыть с третьего раза. Я допила его медленно, смакуя каждый глоток, но не почувствовала никакого эффекта.
Пещера смотрела на меня со всех сторон. Ждала.
Пещера была довольна.
– Стром с тобой покончит, – прошептала я, уже не понимая, что и кому говорю. – Ты умрёшь. Не я.
Лёд над моей головой зазвенел. Я с трудом подняла голову и увидела, что элемер вернулся. Не один – теперь птичек было несколько.
Стараясь не смотреть на них, я аккуратно убрала бутыль обратно в сумку. Перед тем я справилась с секундным побуждением зашвырнуть её прямо в тьму пещер. Но это бы значило, что я больше ни на что не надеюсь. Поэтому я позаботилась о снаряжении так, как если бы надеялась уже скоро отчитываться за него перед служащими центра.
Я поднялась, опираясь на копьё, как на посох, и продолжила ходить. Я пыталась сгибать и разгибать пальцы на ногах – но понятия не имела, преуспела ли.
Холодно. Холодно. Никогда в жизни мне не было так холодно, а я думала, что знаю о морозе всё.
Прежние зимы, прежние выходы в Стужу были, оказывается, только подготовкой к этим минутам.
Маска у губ стала совсем влажной. Плохо – но об этом я подумала как-то отстранённо.
Мной вдруг овладело равнодушие – потому что, в конце концов, даже бояться бесконечно невозможно. Я устала.
Продолжая своё обречённое движение – десять, двенадцать, десять – я думала теперь о Строме. Добрался ли он до Сердца? Жив ли?
Он обязан быть жив. Я снова опустилась на плащ-крыло.
– Ну что ж, – прошептала я элемерам, сидевшим на ледяном уступе в рядок. – Может, уже скоро. Довольны?
Мне хотелось лечь. Нестерпимо… я больше не видела смысла бороться с этим желанием.
И в тот самый миг, когда я решила, что могу полежать – совсем недолго, несколько минут, чтобы набраться сил, не больше – моя левая глазница начала теплеть.
Сперва я подумала, что грежу или что обладатель голоса из глубины тоннелей жестоко шутит надо мной… но она становилась теплей и теплей. Стром приближался. Он возвращался ко мне.
«Иде».
«Эрик».
А потом шапка снега и льда на краю ямы дрогнула и сорвалась вниз. Элемеры с криком вспорхнули и полетели прочь. Надо мной, на фоне чёрного звёздного неба, появилось лицо Строма.
Он вернулся в центр и пришёл на слой Мира.
За мной.
– Как ты там? – закричал он. – Держишься?
Голос его звучал ровно, как будто он не устал.
– Да, – прохрипела я. – Да. Сердце…
– Времени не было. Не трать силы, используй связь. Я спущу верёвку. Обвяжись хорошенько.
«Да».
Верёвка упала рядом со мной, и мне показалось, я чувствую: пещера разочарована.
«Ты вернёшься».
– Да, – пробормотала я, обвязываясь верёвкой – пальцы не слушались, и узлы, которые я вязала сотни раз на тренировках и в Стуже, выходили не сразу. – Вот это точно.
– Помогай мне, если можешь! – крикнул Стром. – Но если нет – я тебя втащу. Вперёд!
Я пыталась – но ноги и руки соскальзывали. Склон был гладким и сверкающим, как стекло, зацепиться не за что. Кроме того, лёд здесь был необыкновенно крепок, раз крючья отскакивали от него.
Медленно поднимаясь, я видела: у меня и вправду не было шансов выбраться самой.
«Ещё немного».
Рывок. Ещё один – а потом я увидела край склона прямо над головой, рванулась, пытаясь ухватиться за что-то – и почувствовала руку Строма, надёжно ухватившую мою.
«Давай, Иде».
Последним, чудовищным усилием я подтянулась – и со стоном упала в снег, тяжело дыша, чувствуя, как бешено колотится сердце, как отступают мрак, холод, неясные голоса, отчаяние… Просто от того, что он здесь, рядом.
Он вернулся за мной.
Стром обнял меня, прижал к себе.
– Вот так. Порядок. Мы будем в порядке. – И сразу отстранился. – Быстро, Иде.
