Разочарование. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов
Это явно говорило, что я не какой-то там особенный, а использую для этого трюка, как и положено, эссенцию духа. Только не вижу её, не ощущаю, но она точно во мне есть, осталось только найти её.
Затем я стал утешать себя, что на сотни раз исхоженных местах всегда сложно что-то найти, но когда без меча, ногами целый день потратил на поиски там, где стена отступила только три недели назад, а добыл меньше трёх десятков трав, немного прозрел.
Да, Лая и её отряд многое пропускали, словно слепые, но когда десятки таких отрядов проходило по одному месту, то они раз за разом, травка за травой выгребали всё едва ли не до дна.
Я, конечно, отыскал в разы больше любого отряда, который шёл бы впереди меня, но мне этого было мало. Чем больше я знакомился со списками аукционного дома, тем больше хотел купить.
Малые зелья Древних, Средние зелья Древних, которые, кстати, тоже можно было урвать, но только уже на аукционах, артефакты.
Кстати, о них.
Мои артефакты бесшумного шага, защиты и невидимости явно были слабы для этого Пояса, не говоря уже о таких артефактах, как броня, тем более, броня для особых выходов, наподобие той, что вручил мне Хурт.
Артефакты в империи делились строго на две категории. Те, которых было больше всего и которые были предназначены для использования в обычных местах. Они были привычного для меня вида — сложная штука из камня, металлов, ядер и прочих неизвестных мне внутренностей, где всегда присутствовал накопитель силы.
И те, которые предназначались для Поля Битвы. В них не было накопителей. Вообще. Вроде бы знакомое дело, например, как в оружии, которое служило лишь проводником силы идущего, летающем мече, который летел, лишь пока идущий вливал в него силу и стихию, или броне, которая защищала владельца только благодаря своей изначальной прочности, вложенной в неё кузнецом или начертателем.
Но нет, это всё шло отдельным списком. Артефакт, который висел бы на шее и защищал при этом от ударов в спину или ногу, так не сделать. Им обязательно нужен накопитель, который в некоторых местах Внешнего Поля Битвы мог лишь навредить идущему. В самых опасных, самых сложных местах Поля Битвы, где, разумеется, можно было получить самую большую добычу.
Лая и тем более новички, с которыми я тогда вышел из города, конечно же, не лезли в такие места. Самое большее, что они могли себе позволить — прогуляться по краю зоны искажения силы Неба, там, где начинался запрет на полёт мечей.
А ведь за такими зонами часто начинались места, где сила Неба начинала бить через край, где нельзя было использовать техники, где накопители артефактов буквально взрывались, выплёскивая из себя накопленную силу.
Что мешало так взрываться кисетам со всех их содержимым, и что мешало делать все артефакты по их подобию, я не знал. Наверное, что-то такое всё же существовало, но артефакты для Поля Битвы ничуть не напоминали кисеты.
Вот эта броня, к примеру, что мне досталась.
Я трижды испытал её проверяя. Больше она не зажигала проверочные круги, проверяя моё Возвышение, но, как и положено, каждый раз, когда я надевал её и застёгивал ремень, тянула на себя силу из средоточий. Но не поглощала, а словно прокладывала между собой и ими каналы силы. Те самые нити или струны, которые меня так впечатлили и подтвердили её особые свойства.
То, что они протягивались вдоль меридианов это одно дело, но то, что они заплетали собой часть объёма средоточий — совсем другое.
Хорошо, что я услышал о таких артефактах ещё у костра Лаи, затем немного почитал в библиотеке и чуть-чуть, на уровне бездари в профессиях представлял, что происходило в момент активации артефакта, происходило в моём теле. По сути, такие артефакты блокировали собой часть средоточия, забирая в своё распоряжение это количество силы.
Снимаешь броню — всё возвращается как и было, нити исчезают.
Использовать самому ту часть силы, что была пронизана этими нитями — было невозможно. Да и не нужно, если честно.
Эти артефакты были предназначены как раз для мест искажения силы Неба, где нельзя было выпускать из тела силу для техник. Любая техника, что вырывалась за пределы тела — разрушалась, нанося раны самим идущим. Усилить тело? Можно. Остальное? Нет.
В общем — Коготь и Панцирь, узлы для которых я так старательно открывал, в таких местах бесполезны. Там даже Опору нельзя применять.
А Нулар отметил мне на карте как раз такое место.
Если я верно понимаю, то Древние создавали такие места перед входами в свои города, поместья и прочее. Там, где они пытались лишить сектантов преимуществ и натравить на них орды всевозможных големов. Та же лестница к Павильону Алхимии в городе Тысячи Этажей.
Древние создавали даже более сильные искажения силы Неба, такие, что даже медитировать, даже касаться силы Неба в таких местах было нельзя — поток силы врывался в тело и калечил меридианы, разрывая тело в клочья. Именно такую травму, кстати, пытался вылечить Седой, что недвусмысленно говорило о том, где и как он её получил. На Поле Битвы, по глупости.
Может быть, как раз в последней вылазке клана Кунг к Ключу, о которой он мне рассказывал. Да, даже Властелинам Духа приходилось несладко в подобных местах.
Запрет полётов, запрет техник, запрет силы — именно так нарастали запреты на Поле Битвы. Интересно, можно ли исказить силу Неба настолько сильно, что идущие будут просто умирать? Взрываться, ведь средоточия в наших телах не более чем накопители в живых артефактах.
Я о таком не слышал и не читал, но мало ли о чём я не слышал, и мало ли что не успел прочитать в огромной библиотеке города?
Изначально и не думал лезть в такие опасные места, для которых нужно очень много опыта и снаряжения, тем более такие места поделены между сильнейшими союзами и семьёй Ян, но…
Нулар через Хурта выдал мне редкую и дорогую броню, дал карту, где было отмечено такое место, принадлежащее именно семье Ян и где я буду совершенно один.
Место, которое лежит на стыке земель Сестёр, Пепельных и Кулаков, но принадлежит семье Ян. Место, в которое меня послал Нулар.
Я потёр бровь, невольно обращаясь к старой привычке и мыслям, которые мучили меня в тот миг, когда Хурт озвучил задание от семьи Ян.
Очень подозрительно конечно. Не пытается ли
