Конец века - Андрей Респов
— Всё, ни слова больше! Ещё я не эксплуатировал инвалидов. Ты приляг. Я всё сам. Может тебе попить принести?
— Сам? А ты…
— Смогу, не переживай. Так как насчёт воды?
— Там компот в трёхлитровой банке. Черешневый. Разбавь немного. Очень сладкий. И себе налей. В холодильнике котлеты вчерашние, яйца, молоко, банка солений.
— Замечательно! Ложись, вот так, — я устроил ногу в гипсе на небольшую подушку, что нашёл тут же на софе. Метнулся в кухню, организовал болезной стакан компота.
Напился сам и провёл скорую ревизию холодильника. Будь я один, не заморачиваясь, покрошил бы котлеты, залил бы их сырыми яйцами на сковородке — и в путь. Но у меня дама. Да ещё приболевши. Какая-никакая, но культура питания должна соблюдаться.
Тэк-с, котлетки на сковородку, на слабый огонь, разогреем. Картошка? Хм, чистить — варить долго. Что у нас в шкафчиках? Ага. Рис. Прелестно. Отварить и с котлетками — милое дело. Соленья аккуратно порезать огурчики и пару маленьких помидорчиков на блюдце — ваще ресторанное меню! А пока у нас рис готовится, заварю-ка я чайку покрепче. Он и бодрит и вообще…
За нехитрыми хлопотами и поздним обедом пробежал остаток дня.
— Ну что, Маша, пора мне и честь знать. Накормила, напоила от души.
— Ну да. Провалялась на тахте. Ты сам всё сделал.
— Или так. Я сейчас отъеду. У меня вечерком дела ещё есть. А завтра тебя навещу. Ты ж не против? — подмигнул я замявшейся Марии.
— Да неудобно как-то…
— Чего ещё? Мы всегда в ответе за тех, кого приручили. Я тебя из леса вытащил? Вытащил. Мне и дальше помогать. А то сердце не на месте. Ну разве что погонишь поганой метлой объедалу, — я демонстративно похлопал себя по животу.
— Нет, ну что ты. Приходи, конечно. Скучно сидеть. А с костылями особо не погуляешь. В институт идти бессмысленно. Тем более, в травмпункте справку с освобождением на две недели дали.
— Отлично! А я и продукты прихвачу — ты сама по магазинам не шляйся. Может, чего раздобыть почитать?
— Да нет, почитать у меня есть что. Я всё равно спать буду.
— Ладно, придумаю что-нибудь для развлечения. Значит, договорились, после занятий я у тебя. Замётано?
— Замётано! — снова одарила меня своей завораживающей улыбкой Машка.
Глава 17
Глава семнадцатая
Я в удачу сызмальства верю.
Мне удачи не занимать.
А я из всех на свете артерий
Сонную люблю обрывать.
А. Розенбаум.
Вот так дела. Напросился на повторное свидание. Эх, ловелас вы, батенька. Только вчера под благовидным предлогом спровадили одну особу. А сегодня у вас уже новые планы с другой? Чего уж себе врать. Молодость требует своего. Чем не настоящее романтическое приключение? Девушку спас, на руках буквально вытащил из передряги. Похоже, я начал менять квалификацию с Миротворца на женского носильщика.
И чего полез, спрашивается? Ещё надумает Машка чего-нибудь серьёзного. Разбирайся потом. А и надумает? Плохо, что ли? Да-а-а… Кобель ты, Гавр, как есть — кобелина!
Так, шутливо препираясь с самим собой, я возвращался от машкиного дома. На этот раз рванул через лес, прямиком к своему дому, где наскоро переоделся в обновки, помог наполнить водой из колонки бочку на огороде у Валентины Петровны, да натаскал дров для растопки бани. Так и скоротал оставшееся время до самого заката.
Вежливо поблагодарил хозяйку, с огромным сожалением отказался попариться, сославшись на занятость. Нужно было по дороге заскочить к Орлинду, чтобы отметиться. Воскресный город затихал, готовясь к новой рабочей неделе. О пробках тут ещё никто и слыхом не слыхивал. После десяти на улицах любой троллейбус казался Летучим Голландцем.
Африканец уже привычно встретил как родного.
— Оу! Виджана, проходи, проходи. Как раз к ужину.
— Я сыт, эмку. Спасибо. Пришёл, как договаривались, за инструктажем.
— Ладно, хоть выпей со мной, а то всё в делах!
— Тоже не стану, Орлинду. Ещё в ночь работать. Надо иметь свежую голову.
— Уважаю твой выбор, виджана. Ты вообще русский? Может, обрусевший немец?
— Русский, я, русский, Орлинду. Не тяни. Давай по делу.
— Хорошо. Едешь сейчас на перекрёсток Серова и Толстого. Там вас с Мишей будет ждать грузовик. Поедете за город. Погрузите, что скажут. Всё сразу увезти не удастся. Сделаете два рейса. Ждать машину нужно на складе за городом. Потом вас отвезут в известный тебе дом на Серова. Там надо будет помочь хозяину сопроводить ещё кое-какой товар до аэропорта. Поедете с ним в машине. Всё понятно?
— Не совсем. Что за Миша?
— Михаил, племянник хозяина. Ты с ним шкурки растягивал.
— А, этот… Нормальный парень вроде. Что за товар?
— Вещи люксовые. Импорт. Сигареты, алкоголь, одежда.
— Две машины? Богатый у нас работодатель.
— С бедными не работаю.
— А в аэропорт зачем?
— Ты излишне любопытен, Люговой. Но я знаю, что просто так спрашивать не будешь, — африканец стрельнул в меня оливками глаз. Покрасневшие от полопавшихся сосудов белки говорили о том, что прошедший день прошёл для него не в лежании на тахте. Хотя частенько так выглядят совершенно по другим причинам.
— Так в чём там фишка, эмку?
— Вы с Мишей поедете в качестве как бы охраны. Своим постоянным людям хозяин эту поездку светить не хочет. А вы с Мишей люди новые. В аэропорту товара будет немного. Два больших чемодана. Погрузите, посветите лицами перед прибывающими людьми…кстати, хорошо, что надел джинсы и чёрную майку. Неброско. Но не совсем подходяще. На-ка, возьми! — Орлинду пошарил рукой за подлокотником своего дивана и вытащил тёмную кожаную куртку, — надень, так будет солиднее. Потом вернёшь.
— Что-то мне это начинает не особо нравиться… — я задумчиво развернул куртку. Короткая, но не косуха, с удобными большими врезными боковыми карманами, утолщённой кожей на плечах и локтях. Почти новая. Ну вот, Гавр, теперь из тебя братка лепят. Правда, причёска подгуляла. Надо бы под ноль побриться, да кто ж знает этого темнилу?
— А деньги и вещи брать нравится? — уставился на меня Орлинду, — хозяин платит за эту ночь каждому по пять тысяч, так что хватит на многое, заодно и долг передо мной закроешь. А хочешь, я тебе и эту куртку подарю?
— Какой-то ты сегодня на удивление щедрый, Орлинду, — я положил ему свою ладонь
