Алек Майкл Экзалтер - Ползучая война
Отдать это кошмарное изобретение в руки наемных убийц? Кирасирам, смертельно умиротворяющим Вселенную? Ни за что!
Вкратце поразмыслив, Ревел кротко отогнал от себя прочь нелояльные мысли. Ему страшно не хотелось очутиться в окружении врагов, какими несомненно станут кирасиры, если он решится утаить от них свое гениальное изобретение. Хотя душевные терзания его никуда не делись.
Куда бежать-то, скажите? Ясно, что не к партизанам. Там кирасиры-убийцы северный берег зачищают. О боги, спасите мою душу!
Какие же ужасы кирасиры могут с ним сотворить, заподозрив в нелояльности? Мозги промоют, в скотину инстинктивную превратят? Кошмар! О том и думать нельзя…
Кирасиры-то ладно. Они — в системе и в традициях. А вдруг его универсальные модули попадут в лапы геонских гангстеров-милитаристов? Они-то уж ни перед чем не остановятся в гражданской войне всех против всех… Компьютеры уничтожат, в каменный век нас загонят…
Решившись ради прогрессивного человечества замести следы, Ревел с гарантией, до последнего байта удалил свои разработки с модуля памяти, врученного ему майором. Затем программер по максимуму закодировал архив с убийственными программами на отдельном носителе, дистрибутивно спрятав их в разветвленном сценарном коде игры "Квириты".
Успокоившись на минуту, Ревел по новой испугался кирасиров.
Они же могут проследить, какими сетевыми ресурсами он пользовался! Ох пропал! Попал как кур в ощип и в суп. Славный супчик они сварят из бедного Нельса…
Программер заново раскодировал данные и восстановил экспертное заключение на модуле майора, начав сам с собой разговаривать и себя убеждать:
— Будь что будет! Личность Нельса Ревела важнее прогресса, не стоящего одной моей единственной слезинки и целого моря страха за личную безопасность. Человек — главная ценность во Вселенной. Компьютеры-то можно как-нибудь программно и аппаратно защитить, а вот я, мирный совестливый человек виртуально и материально беззащитен, бесприютен среди вооруженных вояк…
Окончательно утихомирить муки беззащитной совести и умиротворить терзавший его инстинкт самосохранения Нельсу Ревелу удалось за плотным завтраком, состоявшим из омлета с ветчиной и рисового пудинга.
— Была не была! Отдам их майору. Душевное здоровье дороже. Я, собственно, не фанатик и не маньяк.
Подкрепив калорийной пищей фанатическую решительность добиваться душеспасительного покоя, программер вернулся к той странноватой операционной системой, вынудившей его заняться неблаговидным делом создания нового оружия.
Прежде никогда в жизни он не написал и полстрочки кода для антикиберной гадости. Производство антикиберов — так на программерском жаргоне назывались средства контркибернетической борьбы — Нельс Ревел зачислял в злонамеренные дела умов ограниченных и тусклых, обуреваемых страстью к разрушению того, что им создать не по мозгам.
Сам он себя полагал мозговитым творцом-созидателем, несущим людям благую весть о мирной созидательной жизни, каковая не в пример лучше разрушительной войны. Потому и создавал реалистичные военные игрища-симулякры, дабы низменные человеческие существа образцово ощутили разницу между ужасами войны в виртуале и мирными радостями материального бытия.
Философски поразмыслив, Нельс Ревел пришел к успокоительному выводу. Он таки совершил благое дело, создав средство, позволяющее обезопасить людей от гигантской машины смерти, какой однозначно призвана управлять разобранная им по частям и комплектующим странная мультиоперационная система.
Главную ее странность Ревел находил в том, как будто ее создавал нечеловеческий разум, понятия не имеющий о прикладной сущности программного обеспечения, призванного в конечном итоге обслуживать человека, а не машину. Словно бы пробудившееся коллективное сетевое сознание изолированного хроноквантовоого кластера с бухты-барахты принялось иррационально самоэволюционировать и наугад, методом проб и ошибок, как ни попадя, усложнять себя самого за счет неадекватных элементов, находящихся под руками и ногами.
— Какого пришлого черта здесь задницу к голове приставляли? Такая чепуха ни туда, ни сюда, не в ту степь, не в ту сторону
В потустороннюю чепуху и абракадабру Нельсу Ревелу верить не хотелось. Скорее, подобное невежество и безалаберность присущи несобранным людям, чем ригористичному искусственному интеллекту.
Квазимышление хроноквантовых компьютеров предельно экономично и рационалистично, был убежден Нельс Ревел, какими бы чудесными свойствами он при этом не наделял искусственный интеллект.
Беда-горе в том, что человек часто не может понять утонченную системность и строгость, предлагаемых кластерными компами метаязыковых символов, объединенных в программные эйдосы.
Без понимания нет приложения. Следовательно, прикладной характер программирования преобладает в каждой разработке, априорно не способной обойтись без интерфейсного целеполагания. Здесь же странно скомпонованную программку безграмотно состряпали как будто в прикладных военных целях.
До войны компьютерам никакого дела нет, дорогие коллеги. Они мирно созидают, беспристрастно производят вычисления, разумно и быстродейственно складывают знаки и символы. Лишь люди-завистники способны бездумно отнимать у других добро и разрушают его, когда видят разность в остатке между богатством одних и бедностью других.
Гнусная классика революционеров-коммунистов. Отнять и поделить. Так, чтобы никому не досталось. Хроноквантовые разумники стоят вне социальных бредней, сделал антропологический вывод Нельс Ревел, недоумевая, каким-таким кретинам понадобилась составлять программу для управления безумно гигантской боевой машиной.
В качестве мифологического бреда по ассоциации Нельс Ревел вспомнил легенду, как на праматеринской Земле тупоумные тевтонские конструкторы во время второй глобальной войны пытались создать чудо-оружие и произвели на свет сверхтяжелый танк "Мышонок". Легендарный тысячетонный стальной монстр оказался таким тяжелым, что не смог сдвинутся с места дальше нескольких десятков метров.
Тут у Ревела возникла антинаучно-фантастическая версия, как если бы кто-то взял да и перетащил в современность тех придурковатых конструкторов-фашистов. Кое-как обучил азам эйдетического программирования, наспех прочитал вводный курс о современных конструкционных материалах, активной броне, силовых установках, двигателях, кратко перечислил, какие нынче есть системы вооружения. Потом дал им техзадание доработать программное обеспечение, так, чтобы получилась тевтонская мышь-акромегал…
— Бред и гигантомания. Отстой и осадок. Мифы и сказки. Такого конструкторского маразма с нормальными людьми не случается.
Но вдруг они не люди? Может, программку создавал нечеловеческий разум? Чтоб использовать ее на людской военной технике? Когда б он сам развивался сплошняком биологически…
С возрастом Нельс Ревел стал панически бояться дьявольских пришельцев. Не удивительно, если от ужасной фантазии у Ревела страшно похолодело внутри. Под ложечкой так противно засосало… Он смертельно побледнел, мертвой хваткой вцепившись в подлокотники кресла, через секунду выскочил из уютной виртуальности и, зажимая двумя руками рот, бросился к ванную комнату…
Прополоскав рот и осушив на кухне большую рюмку водки, сию же минуту он вспомнил о слухах, о версиях, о том, что серо-зеленых террелианцев подозревают в сотрудничестве с чужеродным разумом. Дескать, у кирасиров есть якобы неопровержимые тому свидетельства.
— Ага! Работа без свидетелей. Потому-то и программка, какую ему поручено вскрыть, неполна и обрезана. Чтоб он сдуру не пугался, не проговорился в страхе. Кирасиры они такие… Всегда с психологическим подходцем, мозгодавы…
Первая и вторая рюмка, в сумме составившие 100 грамм русской водки, принятой Ревелом для храбрости, помогли ему успокоиться. Он отругал себя за распущенность и скверным словом помянул майора, заставившего его наступить на это дерьмо.
— И рылом не ведет, хамское отродье. У меня выноси готовенького, а он, сволочь квадратная, и забирать заказ не желает. Вот где хамло!
Как с связаться с хамоватым майором, Ревел не знал. Просить кого-нибудь из военной полиции, помочь отыскать ему анонимного заказчика программер не хотел. Стражей порядка он тоже побаивался. Но не очень.
— Пошли они, хамки куда подальше со своим майором, без вести пропадающим!
Подобно всякому мнительному интеллектуалу Нельса Ревела гораздо больше устрашали неизведанные им напасти. Он боялся оружия, ни разу не был под огнем, даже в виртуале, и потому делал военные игры, преодолевая иллюзорный страх.
Абстрактная неизвестная опасность казалось ему страшнее, чем конкретный риск навернуться с глайдером на высокой скорости, когда он бесстрашно отключив автопилот и кибертриммер, частенько наслаждался высшим пилотажем в горных ущельях. Причем в отсутствие боевого гормонального контроля, противопоказанного его организму.
