Вячеслав Бакулин - S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)
Вздыхает и повторяет – медленно, как для умственно отсталого:
– Лесба. Конченая. Извини, братишка.
– Давай нажремся в хлам? – оказывается, слова могут рождаться не только в мозгу… Откуда пришло это отчаянное воззвание? Не знаю, возможно, пропищало униженное либидо, ведь ему только что наступили грязным ботинком на хрупкое горло… Какой бред. Я хочу нажраться.
Услужливый бармен ловким движением ловких рук уводит меню из-под наших носов:
– Для тех, кого сегодня постигла неудача, у нас есть нечто особенное.
Вместо пухлого меню на стойку ложится одинокий лист, подписанный сверху жирными буквами «Утешение и забвение».
Под многообещающим заголовком небольшой список напитков. Коктейль для релаксации «Клофелин», спиритический микс «Заплесневелый мертвяк», винно-водочный шейк «Ляг костьми»… Мое внимание привлекает лаконичный последний пункт: «Долгожданная встреча». Никакой вычурности и дурного местного юмора.
– У меня только пять патронов, – признание дается мне нелегко. Никто не хочет чувствовать себя нищебродом рядом с красивой женщиной. Пусть даже конченой лесбой. Но остальную валюту я оставил на зеленом сукне-лужайке, где сегодня похоронили мою Удачу… Похоже, я начинаю повторяться, это плохой знак.
– О, это специальное меню! – бармен скалит зубы в приторной улыбке. – Мы наливаем на последние деньги.
Ладно, специальное так специальное! Высыпаю оставшуюся наличность и с каменным лицом делаю заказ:
– Две «Долгожданных встречи». Для меня и моей дамы.
Приличия требуют заблаговременно узнать желание угощаемой персоны, но моя «дама» не совсем дама, к тому же совсем не моя – потому освобождаю себя от условностей и ненужной более вежливости. Обломанные мужчины – редкостные хамы!
Соседка пропускает неучтивость мимо своих милых ушек, зато загребущие руки бармена не пропустят ни одного патрона – моя последняя наличность переходит в собственность заведения. Взамен мы получаем два высоких бокала, наполненных зеленой, слегка дымящейся жижей.
Со словами «какая редкостная шняга» лесба немедленно припадает к «Долгожданной встрече» алчущими (жаль, не меня) устами.
Убедившись, что пойло не прожгло смелой алкоголичке горло насквозь, зажмуриваюсь и, следуя дурному примеру, залпом осушаю бокал.
Вкуса практически не ощущаю… В недоумении открываю глаза и понимаю, что безвкусность напитка сполна компенсируется его действенностью. Бар плывет перед вмиг осоловевшим взглядом, а бармен скукоживается в размерах, обрастая с ног до головы (вернее с копыт до рогов) густой шерстью. Взлохмаченный кончик хвоста игриво отгоняет воображаемых мух… Какая прелесть…
Бармен не был красавцем и до алкогольной метаморфозы, теперь же и вовсе воплощает собой исчадие ада… Черта лысого… Плешь на сменившей форму черепушке – с округлой на вытянуто-шишковатую – никуда не делась.
– Привет, давно не виделись! – у черта высокий, писклявый голосок. Эта звуковая пертурбация также не идет бармену на пользу.
– Добрый вечер, – присутствие потусторонних сил вызывает у меня прилив ушедшей было вежливости. – Я имею честь быть знакомым…
– Ты когда пьяный, разговариваешь, как куртуазный мудак. Или манерный? Как правильней по-человечьи?
– Правильней: «Даже когда вы, милостивый государь, слегка “подшофе”, то все равно разговариваете, как утонченный, хорошо образованный джентльмен. Спиритус не властен над истинной интеллигенцией». – Не люблю панибратства, посему значительным усилием воли сдерживаю себя от ответного хамства. Лишь немного сарказма – в качестве превентивной меры.
– Давно не виделись, – упрямо повторяет бывший бармен.
– Я не ищу встреч с козлоногими рогато-хвостатыми мутантами! – Да, меня нельзя упрекнуть в толерантности! Как метко заметила соседка: «Чтоб вы все сдохли, поганые мутожопы!»
Кстати, а где эта недоступная моим чреслам лесбокрасавица?
Бар удивительно пуст… он вообще удивительно удивителен – все пространство в нем наполнено синеватым подвижным туманом, скрывающим видимость за пределами всего лишь нескольких метров. До приема утешительно-горячительного напитка подобных спецэффектов не наблюдалось…
– Что за херня? И где моя розовая соседка?
– Ты не меняешься, – мутант за стойкой неприятно ухмыляется. – Поразительно стабильный алкогольный склероз. Каждый раз, как в первый раз…
– Не понимаю, – можно быть искренним, когда в черепной коробке звенит тишина. Только ложь требует хоть какого-то движения мысли.
– Ты пьян, – констатирует бармен.
– Знаю! – Не терплю прописных истин.
– И я пьян, – рогатый уродец кривит губы. Презрение? Насмешка?
– Допустим.
– Ты кажешься мне, я кажусь тебе…
– Что?!
– Синхронная галлюцинация. Ты напился до чертиков, я нажрался до бледнолицых человечков. Все логично. Мы оба с тобой не дураки залить за воротник, вот и пересекаемся с завидной регулярностью в пьяном угаре. – На последних словах он тычет мохнатым пальцем в окружающую нас дымку: – Это синька, синюшкин колодец, синяя яма… Если забыть о штампах, то больше всего мне нравится название «Бухаркина туманность».
– В честь Бухарина?
– В честь всех бухариков нашей необъятной радиоактивной родины.
– Глупо…
– Умных в синьку и не берут.
– Ну, я же как-то сюда попал! – Синька и синька, лишь бы не голубятня. Не собираюсь спорить с галлюциногенным чертиком: лучше сразу и без истерик смириться с временным пребыванием в алкогольном угаре, чем долго и нудно подгонять дикую, явно нетрезвую фантасмагорию под безотказную житейскую логику. Береги логику смолоду, иначе треснет по шовчику, и позора не оберешься. Это забавный бред, и мне здесь нравится. Только сексапильной лесбы не хватает для полного счастья…
– Слышь, черт, а есть ли в этой синей радости бабы? – успокоившись и потеряв бдительность, заодно утрачиваю контроль над языком и тот немедленно начинает заплетаться. – Что за пьянка без пары сочных сисичек!
Алкоголь омолаживает меня, сейчас я чувствую себя подростком, гормональный пресс безжалостно плющит страдающее спермотоксикозом тело. Прыщавые пятнадцать – вот уж неожиданная встреча!
– Рефлексирующим интеллигентом ты мне нравишься больше, – мой персональный чертик хмурит кустистые, бесцветные брови. – А в рефлексию тебя обычно тянет с доброго коньяка. Трахнем по маленькой?
Обожаю двусмысленности, особенно пребывая в состоянии молодящегося задрота, потому мерзко хихикаю. Если взгляну на себя со стороны – наверняка стошнит, к счастью; подростки не обладают этим даром. Не рвотным – тут у них полный порядок… Взгляд со стороны – данный скилл доступен только высокоуровневым персонажам с раскачанным житейским экспириенсом!
– Мне не нравится вспоминать себя пидростком, – в исступлении мотаю глупой головой. – Это ужасный возраст!
– Прими таблетку взрослина, – адский бармен сует мне под нос шкалик с коричневатой микстурой. Она пахнет благородным деревом, терпкий, призывный аромат!
– Хороший коньяк! – Чувствую себя гораздо адекватнее. Мне снова тридцать. Любимый возраст. Лучше было только в утробе, в первые минус девять месяцев. – Набухиваться с воображаемым рогатым мутантом, к тому же галлюцинирующим – это…
Черт бесцеремонно перебивает меня:
– «Особенное эстетство». Знаю-знаю, ты каждую синхронную пьянку изрекаешь эту сомнительную сентенцию. – В исполнении черта фраза «сомнительная сентенция» звучит несколько… сомнительно. – Жаль, что стойка призрачна, иначе я бы давно увековечил на ее поверхности заcевшую в твоей башке херотень.
– И много такой херотени в моей башке?
– Хватает. Например, сейчас ты должен набычиться и две с половиной минуты не разговаривать со мной, – мутант смотрит на часы и, комично шевеля губами, отсчитывает время.
– Ты предсказуемый, – резюмирует он, отмерив положенные сто пятьдесят секунд.
– Это грустно, – я сочувственно вздыхаю. – Значит, галлюциногенный событильник из меня не ахти.
– Будь я трезв, с ума бы с тобой сошел от тоски, а по пьяни ничего, терпимо, – очень своеобразно, «по-чертячьи» утешает меня собрат по бутылке.
– Будь ты трезв, мы бы не сошлись в синхронной галлюциногенной аномалии, – парирую я, отмахиваясь от неуместной жалости. Не хватало еще, чтобы мелкий рогатый скот успокаивал Человека!
– Небольшой приступ мании величия? – черт опять насмехается. Неужели этот гнусный, генномодифицированный тип проник в мои мысли?! Ах, да, я ж предсказуемый…
– Не люблю мутантов и аномалии, – я вновь честен перед самим собой и странным собеседником.
– Не люблю людей… – со скукой в свинячьих глазках начинает черт и осекается. – Дружище, пора разорвать порочный круг! Придушим сурка вместе с его бесконечно повторяющимся днем!
