Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1
За ужином Яну удалось не только договориться о совместных действиях против повстанцев в обмен на обещание Лиги сложить оружие, как только с ними будет покончено, но и получить поистине царский подарок в виде всех руководителей восстания. Генерал снисходительно предоставил ему право самому решить судьбу повстанцев. Вдохновленный таким развитием событий, Залеский тут же попросил отдать ему еще и Кранца, но неожиданно для себя не получил прямого ответа. Фон Верхофф начал говорить что–то о необходимости тщательно выяснить все обстоятельства, связанные с личностью чужеземца, и тонко намекнул о наличии в этом деле материального интереса, заодно дав понять политанину, что ему безразлично, кто этот его интерес удовлетворит. Ян, и так получивший за один вечер слишком много, решил отложить последнюю сделку до утра, надеясь, что голова Кранца будет стоить ему не очень дорого.
Еще ни одно утро в своей жизни Залеский не ждал с таким нетерпением. Ворочаясь ночью в походной постели, он то и дело представлял себе красочные картины будущей расправы. В своем воображении он представлял и отбрасывал самые изощренные зверства, считая их слишком мягкими для повстанцев. Ему хотелось придумать нечто такое, что заставило бы рутенов надолго потерять охоту к восстаниям против Политании, но раз за разом он приходил к мысли, что все возможные виды казни уже давно придуманы и используются человечеством. Смирившись, наконец, со скудостью собственной фантазии, он решил выбрать что–то из уже существующего. Лишь под утро Ян принял решение и смог ненадолго уснуть, набираясь сил перед тяжелым днем. Но уже через какой–то час после того, как он проснулся, его приподнятое настроение было безнадежно испорчено, — мало того, что среди арестованных повстанцев не оказалось Захария, так еще и Кранц, убив ночью часового, сумел бежать из лагеря. Залескому не оставалось ничего другого, как выместить свою злость во время казни главарей восстания. Гловаш, чувствуя настроение Яна, старался все это время не попадаться ему на глаза, из–за чужих спин наблюдая за происходящим.
Местом казни повстанцев Залеский выбрал ближайший городок, который до этого по счастливой случайности обошли стороной оба противоборствующих лагеря. Загодя согнанные на городскую площадь жители вынуждены были с недовольным видом наблюдать за поспешными приготовлениями к расправе, а потом и за самой казнью. И Яну действительно удалось заставить их содрогнуться от ужаса.
Всех пленников по очереди на глазах у их товарищей и местных жителей распяли на наскоро сколоченных крестах. При этом палачи старались сделать все возможное, чтобы их жертвы испытывали невыносимые мучения. Лишь единицы сохранили самообладание и с достоинством смотрели в глаза смерти. Большинство же повстанцев были не в силах молча терпеть адскую боль и унижение, и своими криками наводили ужас на невольных свидетелей происходящего. Но особенно ужасное зрелище представляли собой те, кто от страха потерял рассудок. Несчастные существа с безумными глазами, повиснув на крестах, вели себя словно сказочные уродцы на каком–то фантасмагорическом балу, — они смеялись и плакали, извивались и застывали в оцепенении, изображали из себя мертвецов и безмерно счастливых людей, изрекали откровения и испражнялись. Под воздействием подобного зрелища постепенно и толпу зрителей начало охватывать массовое помешательство, пока ополоумевшие люди не бросились врассыпную, сметая пытавшихся сдержать их людей Залеского и затаптывая тех, кто не удержался на ногах.
Когда все было кончено, Залеский снова почувствовал дикое раздражение, — в этот момент Святой и попался ему на глаза. Страх перед Яном не позволил Гловашу уйти вместе с Карлом, теперь же он заставил его произнести единственную фразу, которая могла дать ему шанс на спасение. «Я знаю, где найти Захария и Кранца», — обреченно сказал Святой.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТЕЧА
— Не жалеете о заключенной сделке? — язвительно спросил Адам своего будущего тестя за ужином, после того как они обсудили последние новости.
Полонский, прежде чем ответить, тщательно пережевал сочный кусок мяса, глядя при этом в какую–то точку на дальней стене. Вопрос Сангуша ему не понравился, и князь, как всегда в таких случаях, предпочел уйти от прямого ответа.
— Каждому свое, — начал он философствовать, отпив глоток вина. — Я всегда делал только то, что считал необходимым, и каждый раз получал взамен то, ради чего все и затевалось. Если у меня не было сомнений тогда, то какой смысл в них сейчас?
Адаму не оставалось ничего другого, как согласиться с Полонским и сосредоточиться на еде. Князь остался доволен его реакцией и решил придать своим словам еще немного пафоса перед тем, как перейти к отменному оттомскому кофе.
— Само провидение ведет меня по жизни, и у меня до сих пор не было ни малейшего повода быть им недовольным.
В это же время отряд Захария уже приближался к своей цели, и опускавшаяся на холмы ночь старалась не отставать от него, желая оказаться у замка одновременно с ним и придать предстоящей драме классические оттенки.
— Зачем? — спросил главаря Карл, когда догадался, куда так спешат повстанцы.
Его затуманенное сознание из последних сил сопротивлялось рвущейся наружу силе, отвлекаясь при этом еще и на невыносимый холод, исходящий от перстня и кулона. Древние реликвии таким образом приветствовали своего истинного хозяина. Даже Захарий не стал отвечать на вопрос Кранца, с улыбкой на лице поглядывая, как тот, кто предрешил его судьбу, окончательно и бесповоротно вступает в свои права. Лишь когда под копытами лошадей стали с треском ломаться стебли изысканных цветов, он произнес бессмысленную и жестокую фразу.
— За все в этой жизни приходится расплачиваться. И не только мне.
— Только не сейчас, — стонал тяжело раненый случайной пулей Полонский. — Я не хочу умирать.
Он так и не смог прийти в себя от потрясения, затмившего собой даже физическую боль. Немеющими пальцами он вцепился в заветную шкатулку и из последних сил прижимал ее к своей груди, пока Адам тащил его тучное тело в укромное место, подальше от разгорающегося во дворе замка боя.
— Эвелина, — прохрипел князь, когда Сангуш остановился, чтобы перевести дух.
— Она пока в безопасности, — решил успокоить его Адам, пытаясь восстановить дыхание и самообладание.
— В подземелье за бочками с порохом есть тайный ход. Выведи ее из замка и взорви все к черту вместе с этими ублюдками, — успел сказать князь, прежде чем умереть. Его скрюченные пальцы еще долго не хотели расставаться с алмазом, и Сангуш потерял немало драгоценного времени в бесплодных попытках справиться с мертвой хваткой князя.
Потом он, даже не посмотрев, как развиваются события во дворе, бросился в одну из укромных комнат замка, где какое–то время жил Кранц, а теперь спряталась Эвелина. Пряча под полой шкатулку, Адам не стал говорить своей невесте о смерти отца. Вместо этого он сказал ей, что князь послал его за ней, а сам дожидается их уже за пределами замка. Женщина растеряно выслушала его и продолжала стоять на месте, будучи не в состоянии предпринимать какие–то действия. Сангушу пришлось чуть ли не силой тянуть ее к выходу. В этот момент в дверях неожиданно появился тот, кого Адам уже не рассчитывал когда–нибудь увидеть.
Карл, успевший неплохо изучить планировку замка, легко пробрался внутрь мимо занятых любимым делом воинов и теперь, стоя в дверном проеме, закрывал молодым людям путь к бегству. Он искал их, желая помочь, но теперь, увидев их перепуганные лица, не знал, что ему делать дальше.
— Карл, — одновременно с удивлением воскликнули Адам и Эвелина. — Как вы здесь оказались?
— Случайно оказался рядом и решил помочь, — как можно спокойней ответил тот.
Неожиданная догадка пришла в голову молодому человеку, и он покраснел от возмущения.
— Это ты привел этих убийц в замок? — крикнул Адам, снова хватая свою невесту за руку. Но Карл даже не посмотрел в его сторону.
— Оставайтесь здесь. Я никого сюда не пущу, пока все не уляжется, — сказал он спокойным голосом Эвелине, косвенно подтвердив догадку Сангуша.
— Мы обойдемся без помощи убийцы, — бросил ему в лицо Адам. — Просто дай нам пройти и забудь о нашем существовании.
В этот раз Кранц услышал его и молча отступил в сторону, продолжая смотреть лишь на молодую княгиню. Все, что он хотел ей сказать, отражалось в его прощальном взгляде на нее. Эвелина окончательно растерялась и беспомощно посмотрела по сторонам. Заметив забытую всеми картину Кранца, она зачем–то попыталась подойти к ней, но была остановлена своим женихом.
— У нас нет времени, — довольно грубо крикнул он, удерживая ее на месте и одновременно сильнее прижимая к телу шкатулку.
