Афанасьев Сергей - Звездный странник – 4. Властелин душ Или мир оживших покойников
– Почему? – спросил Сергей. Он прекрасно помнил, что у того Густава, которого он оставил в Мегаполисе, в семейном плане все было замечательно.
Старик пожал плечами.
– Кто его знает? Жизнь? Наверное, интерес пропал друг к другу.
Он наконец-то залпом осушил свой стакан, совершенно не морщась прислушался как водка растекается по организму и, наверное, оставшись недовольным этим процессом, решительно потянулся к водке снова.
– Познакомился я потом с одной, – продолжил он свой рассказ, не отрываясь от процесса наливания. – Влюбился по уши. Как пацан. Переглядывался, переглядывался. А потом увидел ее целующуюся с другим. "Как неудобно получилось" – только и сказала она. А я тут же собрался и уехал в другой район. Так и не женился. Друзья, пиво, рыбалка? Были, конечно, женщины. Но что-то не задержались.
– Наверное, женщины тебя часто обманывали? – сочувственно спросил Сергей, выскребав остатки сметаны из первого стакана.
Густав задумался.
– Видите ли, Серж. Жизнь у каждого, как бы то ни было, на самом деле всего одна, – сказал он. – И он старается прожить ее в первую очередь под себя. Так что все относительно. Я считаю, что женщины меня обманывали. Возможно, они то же самое говорят и про меня?
И Густав решительно приложился к стакану.
А когда он освободился, у их столика уже стояли двое в сером. А Сергей, тщательно облизав ложку, взял ее за круглу часть – вполне сгодится как оружие – и с интересом смотрел на эту парочку.
– Гражданин Густав Озолиньш, – сказал один из них бесцветным голосом. – Пройдемте.
Старик вздрогнул, съежился. Второй охранник, держа руку на парализаторе, внимательно наблюдал за Сергеем.
– Я надеюсь, все обойдется без эксцессов, – на всякий случай произнес он.
Густав как-то затравленно посмотрел на Сергея, постарался улыбнуться. Впрочем, это у него плохо получилось. И ушел, еще более сгорбленный.
– Сметана, однако, кислит, – в сердцах на весь зал высказался Сергей, с силой швырнув ложку на стол, так что она подпрыгнула и улетела на пол, закатившись под соседний столик. А Сергей решительно поднялся и молча ушел на кухню.
– Густава только что взяли, – сообщил он.
– Видел, – кивнул Стокер.
– Интересно, за что?
– Нам об этом никто не сообщил, – покачал головой Терций.
– Так на кого он все-таки работал? – спросил Сергей. – Я был твердо уверен, что на Давора, либо на Коуриса. Либо – на обоих.
– Сейчас это уже не имеет никакого значения, – ответил ему шеф-повар, раскладывая тонкие ломтики форели на плоское блюдо. – События ускоряются сами по себе. Нам сейчас важно не отстать от них. Серж, вы это хотели мне сказать?
Сергей кивнул.
Забежала возбужденная Кэрол, прервав их беседу.
– Нашла на дне напольной вазы! – радостно сообщила она, вытаскивая из сумочки электронный ключ. – Ко дну в проеме был приклеен. Подкатила кресло, наклонила на нее вазу. Все как ты сказал.
И она передала ключ Стокеру, который быстро ушел куда-то в угол кухни, присел, над чем-то колдуя. Вернулся.
– Через пять минут копия будет готова. Иди в зал. Я тебе сам ее передам, – сказал он Кэрол, и та, радостная, упорхнула.
А Стокер повернулся к Сергею.
– Серж, мне надо с вами серьезно поговорить.
– О чем? – спросил Сергей.
– О Лаборатории-Х, – спокойно ответил Стокер. – Там скоро произойдет восстание. Я хотел бы проинформировать вас, что вам в связи с этим предстоит сделать.
– Ну хорошо, – согласился Сергей, в душе недоумевая, какая связь между ним и восстанием в лаборатории.
Но этот разговор очень сильно озадачил Сергея.
* * *
Отведенное Сергеем на обед время еще не закончилось и он решил навестить физ-лабораторию. Узнать, как там жизнь, что с Олафом, жив ли, погиб, и если да, то может его уже восстановили?
Идя по кридору он, естественно, натолкнулся на прогуливающегося, но продолжающего о чем-то размышлять, Профессора.
Профессор, близоруко щурясь, посмотрел на Сергея и не заметил у него никакого лейбла,
– Молодой человек, вы кто? – строго спросил он.
– Я – лаборант. – ответил Сергей. Иначе последовала бы грозная тирада "Посторонним здесь не место",
– Ну тогда вы уволены, – удовлетворенно произнес Профессор. – Можете больше не приходить.
– За что? – удивился Сергей такому неожиданному повороту.
– За прогулы.
И Профессор решительно пошел своей дорогой.
Сергей пожал плечами и направился к выходу, как вдруг услышал за своей спиной голос Профссора.
– Постойте. Вас случаем не Сержем Харви зовут?
– Случаем, так, – ответил Сергей не оборачиваясь.
– Постойте! – снова услышал он и на этот раз остановился.
Професоср быстро-быстро семенил к нему и в его глазах светилось какое-то детское изумление.
– Это вы? – сказал он, подбегая и беря Сергея за руку. – Пойдемте.
И вот так вот, идя вдвоем за ручки, словно в детском саду, они прошли мимо удивленной секретарши и вошли в кабинет Профессора.
Суетливо бегая по кабинету, старик с любопытсвом посматривал на Сергея, который пристроился у иллюминатора.
– Я все это представлял совсем иначе, – наконец сказал Профессор.
Сергей пожал плечами.
– А вы? – спросил Профессор с огромным интересом.
– Я давно уже здесь, – ответил Сергей.
– Ну да, ну да, – покивал головой Профессор, продолжая бегать по комнате.
Потом он остановился.
– А не пропустить ли нам по стаканчику? – лукаво спросил он, прерываясь. – Так сказать, для поднятия общего тонуса?
Сергей, внутренне улыбнувшись, отвернулся от окна.
– Да без проблем, – сказал он и Профессор радостно полез под стол, доставая на половину пустую бутылку французского коньяка "Камю".
Потом на столе появились две маленьких водочных рюмки.
Профессор открыл бутылку и вдруг виновато посмотрел на Сергея.
– А вы коньяк употребляете? – спросил он.
Сергей улыбнулся.
– Употребляем, – ответил он и Профессор облегченно вздохнул.
– Это замечательно! – сказал он. – А то мне, честно говоря, еще с детства казалось, что люди высших цивилизаций обязательно должны питаться какими-нибудь высококалорийными, маленькими, белыми пилюлями.
– И быть худыми и с большой головой, – добавил, улыбаясь, Сергей, вспомнив их последнюю встречу.
– Точно, – как и в прошлый раз, радостно согласился Профессор.
А потом Сергей долго рассказывал о своем мире и Профессор слушал его с восхищением. А потом, после четвертой рюмки, загрустивший Профссор вдруг принялся рассказывать о себе, о своей семье, внуках, как они балуются, рисуют, играют, о своей молодости, жене?
Сергей все это слушал, не перебивая и лениво поглядывая в иллюминатор. На буйство красок, играющих на ломких поверхностях близлетающих с базой камней, составляющих пояс астероидов. Последнее время его почему-то все больше и больше тянуло к иллюминатору.
В очередной раз он непроизвольно поддакнул Профессору, понимая, что тому просто необходимо выговориться. И он сейчас единственный, кому это можно сделать. Не своим же физикам ему все это рассказывать, в конце концов!
– Вы, молодой человек, еще много чего не понимаете, – вдруг проговорил Профессор, прищурясь, и Сергей оторвался от своего созерцания.
– И чего же? – с интересом полюбопытствовал он.
– Этот мир – сплошной обман, – заговорщески зашептал Профессор, зачем-то с опаской поглядывая на входную дверь. Сергей и так прекрасно знал, что кругом здесь стоят датчики. – Все люди здесь – марионетки, – торопливо продолжал Профессор, словно решался весь смысл его жизни. – И я в том числе.
– Каким это образом? – на всякий случай спросил Сергей, но Профессор только отмахнулся, поспешно отклеивая от нижней стороны ящика стола какую-то бумажку.
– У меня к вам будет большая просьба – если вас не затруднит, передайте это тому, следующему, кто прийдет мне на смену. Хорошо? – и он снова по-детски заглянул ему в глаза, словно молил: прошу вас, не обманите.
В горле у Сергея мгновенно пересохло.
– Поверьте, это всем принесет только пользу, – продолжал горячо шептать Профессор, суя бумажку Сергею в руки. – И вам облегчит работу, и мне будет спокойнее. И на адаптацию время меньше потратится.
– Хорошо, – согласился Сергей, забирая таинственное послание и пряча себе в карман.
И тут у него зазвонил линкер. Коурис. Звал к себе домой в гости. Явно что-то неординарное.
– Мне пора идти, – выдавил из себя Сергей, вставая.
– Конечно, конечно, – забормотал Профессор. – Идите.
Он замер у стола и, не шевелясь и не мигая, смотрел в напряженную спину уходящего Сергея.
* * *
Сергей остановился перед дверью с номером "34". Кайса Айрис, вспомнил он слова Эдика, двадцать четыре года, диктор центрального телевидения. Сергей хорошо помнил эту всегда надменно-холодную недоступную женщину. Все-таки в Мегаполисе центральные программы он время от времени смотрел. Интересно, что теперь ожидает его за этими дверями?
