Виктор Точинов - Пылающий лед
Вот и сейчас потянул Альку за рукав, указал рукой на нечто, смутно видневшееся с другого борта. Алька не мог понять, что за непонятный контур проступает сквозь туман, потом сероватые клубы раздернулись, словно театральный занавес.
Катер… Не такой кургузый и приземистый, как рыбнадзоровский… Нет, это судно создавалось в те времена, когда нефти в мире было – хоть залейся, и создавалось, чтобы плавать быстро, очень быстро… Узкий корпус, надстройка обтекаемой, зализанной формы, подводные крылья… вернее, одна уцелевшая стойка крыла.
Катер выглядел памятником самому себе, установленным на постамент, – вознесся над водой на каменном клыке, проломившем днище. Тента на рубке полуоткрытого типа не было, и Алька хорошо разглядел стоявшего за штурвалом человека – неподвижно застывшего, вцепившегося в рукояти… Потом туманный занавес вновь задернулся, катер превратился в смутно видимый силуэт и исчез.
Плавание казалось бесконечным, тянущимся много часов. Как тихоходная посудина вообще умудрялась двигаться против течения, Алька не понимал. Но как-то двигалась… Бешено несущаяся навстречу вода и пароходик словно бы существовали сами по себе, в разных измерениях. Словно дело происходило на экране – на кадры с бурной рекой наложили изображение катера с дымящей трубой, позаимствованное совсем из другого сюжета, и двигали его вперед, игнорируя законы природы…
Слева показался большой камень, без особых натяжек заслуживающий звание скалы. Стремительные струи огибали скалу и образовывали позади нее мертвую зону с медленным круговоротным течением по периметру. Там неторопливо кружились хлопья пены, какой-то принесенный рекой мелкий мусор и что-то еще, не совсем понятное, почти полностью скрытое под водой… Что-то большое… странного, неуместного здесь цвета – телесно-розового, но не того, что бывает у настоящего живого тела. Оттенок скорее напоминал о пластиковых пупсах, изображавших младенцев… Непонятное нечто шевелилось, подергивалось – не то само, не то под действием невидимых подводных струй…
Алька понял, что совершенно не хочет знать, что же там плавает. Не хочет, и все. Отвернулся, вперил взгляд в палубу, рассматривал каждую щелочку между досками, каждый сучок… Хорошо бы уйти отсюда, да некуда. В каюту не протиснуться, не наступив на Хвата. В тесной рубке будет мешать Командиру… А прочие помещения для пассажиров и экипажа никак не предназначены. Ну разве что крохотный гальюн со сливом за борт…
Он уселся на большой ящик с откидной крышкой, установленный на самой корме. Обхватил голову руками и смотрел на палубу, только на нее… Наиль пару раз его тормошил, указывал на что-то – Алька не реагировал.
Потом все закончилось. В мир вернулись звуки, все краски стали ярче. Бодро тарахтел нефтяной двигатель, пароходик плыл по нормальной и спокойной реке: ни бурунов, ни пенных струй, ни водоворотов… Светило солнце.
Река здесь была значительно шире, раза в три, самое меньшее. Странно… До сих пор Кулом лишь сужался по мере продвижения к его истокам.
Командир вышел на корму, оставив штурвал без присмотра. Никакого автопилота на пароходике, понятно, не водилось, – но имелась пара немудреных устройств, позволяющих фиксировать в заданном положении штурвал и ручку подачи топлива.
– Живы?
– Я-то жив, – откликнулся Наиль. – А кое-кто в штаны малеха подпустил…
– Ничего, на Ольгином Кресте и похуже вещи случаются…
Алька поднял голову, спросил, показав рукой назад, за корму:
– Место это так называется – Ольгин Крест?
Командир молча кивнул.
– Здесь какая-то Ольга утонула? В память о ней крест? – продолжил допытываться Алька, почти уверенный в положительном ответе.
Он даже подозревал, что утонула неведомая Ольга в день своей свадьбы…
– Тонули здесь многие… – сказал Командир. – Но крест с другим связан. Есть легенда, что якобы давным-давно до этих мест святая равноапостольная Ольга добралась, еще в бытность псковской княжной… И крест установила.
– И до сих пор стоит? – удивился Алька. – Это ж сколько веков… Или подновляли?
– Стоит… только он по-особому стоит. Если на сопку подняться – нет никакого креста. А с реки виден.
– А пялились-то мы на него за каким интересом? – полюбопытствовал Наиль.
– Кто крест не видит, через пороги живым не проплывет, такая уж…
Алька, не дослушав, сунулся в рубку… И не услышал богатырского храпа, доносящегося из каюты. Вот, значит, как…
Тело, распростертое на полу, заворочалось и вновь выдало порцию громогласного храпа. На палубу Алька вернулся сконфуженным, но остальные члены экипажа «Р-13» внимания на него не обратили, занятые весьма оживленным разговором.
– Как эта коробка здесь оказалась?! – с непонятным возмущением спрашивал Наиль, показывая на что-то, торчавшее из воды у противоположного берега.
Алька пригляделся – судно. Немаленькое, побольше пароходика по длине раза в два, не то речной буксир, не то что-то вроде него. Свое буксир уже давно отплавал – погрузился в воду почти по самую палубу, корпус покрывали бурые пятна ржавчины, все иллюминаторы разбиты… Пароходик, выйдя из тумана, полз самым малым ходом, чуть быстрее встречного течения. И как раз поравнялся с «коробкой».
– Это ж восемьдесят седьмой БР! – горячился Наиль. – Я ж его, как свой карман, знаю, отец мой семь лет на нем отпахал!
– Он и есть, – кивнул Командир.
– Так он же по Печоре баржи таскал, в притоки не плавал… – произнес Наиль растерянно. – Да и не прополз бы тут, между камней-то… Что за хреномантия?!
– Она самая, – подтвердил Командир. – Хиромантия, френология и толкование сновидений по Юнгу.
– Погодь, погодь… БР, мать его, на Печоре… Но мы-то на Куломе?!
– Не совсем… Видишь ли, все реки текут. И все впадают в море. Не так уж важно, Кулом или Печора… Все впадают в море.
– Нам не надо возвращаться на Печору, чтобы попасть к кораблю? – спросил Алька, начавший что-то понимать.
– Правильно мыслишь. Не надо. Опасно по ней плавать сейчас… Федералы по всей реке рыщут, да и рыбнадзор, думаю, на нас в большой обиде.
– И мы сейчас…
– Мы снова пройдем Ольгин Крест. А потом еще. Трех раз должно хватить…
– Полная хреномантия, – вынес вердикт Наиль.
4. Таинственные благородные незнакомцы
Намерений своей нынешней начальницы я не угадал…
Затащить меня в баронскую кровать с балдахином она не пыталась. Разговор наш происходил рядом с упомянутым предметом меблировки – но оказался насквозь деловым. Как выяснилось, сразу после завершения операции у Артистки должна была состояться встреча с заказчиками. И она хотела, чтобы я сопровождал ее на эту встречу.
– Почему именно я?
В команде я без году неделя – с чего бы такое доверие?
– Во-первых, не нравятся мне заказчики… Мутные какие-то… Если переговоры обернутся чем-то непредвиденным, я предпочитаю иметь рядом тебя. Ты еще не разучился метать острые предметы?
Лестно… Я вспомнил Лобастика, чуть не угробившего нас выпавшей решеткой, и мысленно согласился с начальницей. Уровень моей подготовки чуть выше, чем у других бойцов команды.
Но Артистка тут же вернула меня с небес на землю, объяснив главные причины своего выбора:
– Мне кажется, кто-то в команде постукивает в ОКР. Явно не ты – утечки начались до твоего появления. И вообще, внедрять ко мне человека, из-за которого я собственноручно изуродовала свое лицо, стал бы лишь полный дебил.
Слышал бы генерал Кравцов ее слова, то-то бы порадовался своей хитрости… Лицо Артистки, кстати, изуродованным отнюдь не выглядело и могло послужить хорошей рекламой хирургу, сделавшему пластическую операцию.
Артистка добавила:
– Я, между прочим, целый день сомневалась после того, как ты объявился у Рейснера: пригласить тебя в команду или закопать в укромном местечке?
Она замолчала, о чем-то размышляя.
– Твое «во-первых» подразумевает по меньшей мере еще один пункт списка, – напомнил я.
– Трудно объяснить… не нравится мне все, что происходит в последние месяцы…
Невзирая на трудности, она все же попыталась объяснить – и оказалось, что смутную тревогу Артистки вызывали те же события, которые тревожили генерала Кравцова. Совсем по иным причинам, но те же. Рынок наемников-профессионалов – весьма специфичный, но все же рынок. И как на любом рынке, цены здесь диктуются соотношением спроса и предложения. Весь минувший год цены на услуги профессионалов росли. Росли стремительно, по экспоненте. Казалось бы, чего еще желать? Живи и радуйся, зарабатывай денежки на безбедную старость… Но Артистка не радовалась. Потому что количество клиентов не увеличивалось – стремительно сокращалось количество действовавших команд. Дело дошло до того, что к ней в Ригу обращались заказчики с другого конца Европы, из Испании…
– Как ты думаешь, откуда деньги у нашего сегодняшнего заказчика?
