Дэн Абнетт - Сожжение Просперо
Волчий Король лениво бросил скипетр на обитый красной кожей капитанский трон и обернулся к Хавсеру. Его присутствие было почти нестерпимым. В нем пульсировала динамичная смертоносная энергия. Он сгорбился и крепко обхватил руками тело, словно мог взорваться изнутри. Если это случится, то, Хавсер не сомневался, он уничтожит весь флагман.
— Ты слышишь меня, брат? — спросил он Хавсера.
— Что? — вздрогнул скальд. — О чем вы, лорд?
— Я знаю, ты можешь меня слышать, брат, — продолжил Русс. — Знаю, что можешь.
— Лорд, пожалуйста, — взмолился Хавсер. — Объясните, что вы делаете.
Волчий Король не обратил внимания на его слова. Он продолжал вглядываться Хавсеру в глаза, словно те были омутами, из которых в любой момент могло что-то появиться.
— Магнус, Магнус, Алый Король, брат мой, — произнес он. — Я знаю, ты можешь слышать меня. Ты внедрил это орудие, этого несчастного глупца ибн Русте, ты подослал его к нам, чтобы вызнать наши тайны. Но знаешь что? Мы не глупее тебя. Возможно, даже умнее. Мы сразу раскусили твоего шпиона, но не устранили его. Мы продолжали держать его у себя, чтобы следить за тобой, Магнус. Чтобы вызнать твои тайны. Глаз может смотреть наружу, но может и внутрь. Тебе-то следовало знать об этом как никому другому, тебе, смотрящему глубже всех.
Волчий Король отвернулся и отступил на пару шагов назад. Взяв в руки скипетр, он сел на трон, после чего положил голову на кулак и вновь взглянул на Хавсера.
— Мне нечего от тебя скрывать, Магнус. Нечего. Ты ведь знаешь меня. Мои враги должны знать, кто за ними идет. Тогда их легче уничтожить. Я не люблю скрывать свои силы или то, что я уже иду. Лучше, чтобы мои враги понимали, какая буря на них вскоре обрушится.
Волчий Король прервался и сглотнул. Казалось, он подбирает нужные слова.
— Я не поэтому говорю с тобой сейчас. Я говорю с тобой в надежде, что ты выслушаешь меня. Я говорю с тобой, как брат с братом. Тому, что грядет, происходить не следует. Ты ведь знаешь, я этого не хочу. Ты ведь знаешь, что мое сердце разрывается от необходимости выступить против тебя, и что душа нашего отца терзается от того, что он превращает своих сынов в противников. Но ты свершил это. Ты довел до этого. Вся вина лежит на тебе.
Русс вновь сглотнул. Он опустил взгляд на палубу, хотя его слова все еще предназначались Хавсеру.
Скальд же продолжал стоять на месте, словно прирос к полу.
— Мы давали тебе не один шанс, Магнус. Мы позволяли тебе добывать знания и проводить исследования. Когда же нас стали одолевать опасения относительно того, куда тебя может завести эта стезя и как она может угрожать всему тому, что нам дорого, мы открыто сказали тебе о своих тревогах. Совет на Никее, он должен был стать моментом примирения. Ты поклялся, что оставишь магию. Ты поклялся! Поклялся, что подчинишься решению отца!
Его голос упал до шепота.
— Но ты нарушил клятву. Ты показал, что Никейское Решение ничего для тебя не значит. И потому это твоя вина. Тебе следовало понять, что у отца будут связаны руки. У него не останется иного выбора, кроме как послать меня для свершения кары.
Русс заглянул Хавсеру в глаза.
— Я даю тебе последний шанс. Как брат брату. Я даю тебе драгоценное время, как ни одному другому врагу. Заверши свои дела. Эвакуируй людей из городов. Отключи оборонительные системы. Выведи своих Тысячу Сынов на открытую местность и приготовься к сдаче. Магнус, пожалуйста. На тебя спустили Волков Фенриса. Лишь в твоей власти не допустить кровопролития.
Он поднялся с трона.
— Пожалуйста, Магнус. Прошу тебя.
Волчий Король отвернулся.
— Он ответил? — отвлеченно спросил Русс.
— Я не чувствую ответа, — с дрожью в голосе ответил Хавсер. — Но с другой стороны я даже не понимаю, как именно это должно работать.
Русс недовольно заворчал.
— Но если бы и понимал, — поспешно добавил скальд. Он почувствовал на себе пристальные взгляды других Волков, особенно Хельвинтра. — В этом я также никогда полностью не был уверен.
Волчий Король промолчал.
— Мой лорд, — отважился Хавсер. — Что… что совершил ваш брат?
— Он совершил акт малефика, из-за которого его колдовство на глазах Императора проникло на саму Терру, — ответил Хельвинтр.
— Но… зачем? — спросил Хавсер.
— Так он хотел передать предупреждение, — не оборачиваясь, произнес Русс. Его голос представлял собою приглушенное рычание, походившее на отдаленный гром.
— Предупреждение, мой лорд?
— Это было так важно, что Магнус решил раскрыть собственное предательство, лишь чтобы передать его, — пробормотал Русс.
— Простите меня, — сказал Хавсер, — но разве это не говорит о верности вашего брата? Разве предупреждение не проверили? К нему не отнеслись со всей серьезностью?
Русс обернулся к нему.
— Зачем? Мой брат — безумец. Глупец-чернокнижник.
— Лорд, — сказал Хавсер, — он был готов признать, что проигнорировал указы Никеи и рисковал неизбежной карой, лишь чтобы предупредить вас. Зачем ему так поступать, если только все не по-настоящему?
— Скальд, ты не воин, — почти ласково произнес Русс. — Стратегия — не твоя сильная сторона. А если все обстоит совершенно иначе? Магнус хотел добиться отмены Никейского Решения. Он хотел, чтобы ему вновь разрешили заниматься своими загадочными делами и практиковать грязную магию. Поэтому он придумал угрозу столь ужасную, что предупредив нас о ней, мы бы простили ему все на свете и забыли про обвинения. Угрозу столь немыслимую, что впоследствии мы бы благодарили его и говорили, что он был прав все это время. Все это время. Таково его намерение.
— И вы знаете, что может быть столь немыслимым? — спросил Хавсер.
— Магнус заявил, что великий Гор собирается восстать против Империума, — произнес Русс. — Судя по твоему лицу, Ахмад ибн Русте, ты также находишь это глупым.
Хавсер перевел взгляд на Хельвинтра. В ответ на него уставилась ничего не выражающая кожаная маска.
— Волчий Король, великий лорд, — начал Хавсер, — это не первое предупреждение относительно Магистра Войны. Лорд, пожалуйста…
— Наш скальд говорит об инциденте с Эдой Хальфвульфом, — напомнил Хельвинтр.
— Мне известно о нем, — сказал Русс. — С одной стороны, все вроде бы подтверждается. Но опять же подумай со стратегической точки зрения. Там был задействован малефик, обративший и извративший одного из наших годи прямо рядом с тобой — проводником вражеской силы. Конечно несчастный Хальфвульф бормотал бы ту же проклятую ложь на своем последнем издыхании. Благодаря ему, стороннему источнику, история Магнуса должна была сойти за правду.
Русс заглянул Хавсеру в глаза.
— Но правда в том, что именно это доказательство мне и нужно. Магнус отчаянно пытается скоординировать кампанию по дезинформации, которая подтвердила бы его якобы искренние намерения. Ему не нужно отвечать через тебя, скальд. Он уже ответил.
Волчий Король обернулся к Хельвинтру и сопровождающим.
— Уведите его, но держите поближе к передовой. Я хочу, чтобы связь с моим братом оставалась открытой. Мой бедный брат. Пусть он видит, что мы идем. Пусть знает, что еще не поздно просить о милосердии.
— Мой лорд, — произнес Хавсер. — Что же теперь будет?
— Теперь? — ответил Леман Русс. — Теперь Просперо падет.
Часть III: Сказание
Тринадцатая глава: Кара Шестого Легиона
Я зову себя Ахмадом ибн Русте, скальдом Тра, и я принес к этому очагу сказание о рейде Влка Фенрика на Просперо, как того требует мое призвание.
Многие голоса можно услышать в моих словах, многие воспоминания. Как скальд Тра я выполнял свой долг, возложенный на меня Огваем Огваем Хельмшротом, ярлом Тра, а до него Гедратом Гедратсой, ярлом Тра, долг собирать истории воинов Тра и сплетать их в воспоминания, которые буду пересказывать вновь и вновь, пока вюрд не обрежет мою нить.
Вам, собравшимся здесь у очага, вам, слушающим меня возле костра, пьющим мёд и ждущим, когда поведают вашу часть сказания, вам придется простить меня. Это также и моя история, внутри нее я сам, мой голос и воспоминания, и меня нельзя из нее убрать. Ведь также я зову себя Каспером Хавсером, гостем Фенриса, другом Шестого легиона, пешкой Пятнадцатого, очевидцем, чужаком.
Сказание о Просперо не просто о войне. Мы знаем это. Прежде всего, это доказательство верности и отваги Шестого легиона Астартес. Это история о долге, исполненном без колебаний и вопросов. Всеотец приказал Стае выполнить задачу, и она ее выполнила. Никто из услышавших это сказание да не усомнится в верности Влка Фенрика.
Но это сказание также и плач. Атака Просперо была печальной необходимостью, о которой сожалели все. Она не принесла ни радости, ни славы. Наказание братского легиона, даже если все прошло столь успешно, трудно принять. Это всегда будет ношей Волков Шестого легиона Астартес, ибо будучи избранными охотниками Всеотца, они вынуждены нести бремя куда более тяжкое, нежели другие легионы. Я не стыжусь признать, что это сказание о печали и скорби. Это сказание мы бы с радостью позабыли, желая, чтобы всего этого никогда не случалось.
